Бриллиантовые яйца - Алексей Самойлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крах второй «Паджеро» поняли в первой, где сидел Михай. Она взяла влево, понимая, что Витька намерен вытолкнуть джип с дороги, и, наконец, забили автоматы.
Витька только этого и ждал. Они слева – и он влево! Но он дал влево настолько резко, что Олеся отлетела к борту, на стонущего Штефа упала коробка, а Вадик выпустил очередь из маркера в небо.
Автоматы промазали, на секунду мамоновцы потеряли «газель». Витька снова вывернул вправо – нечего ему делать на встречной, и добавил скорости. В ближнем бодании шансов у «газели» побольше, хотя и «Паджеро» – автомобиль тяжёлый. Но тогда они не смогут стрелять! И Витька принялся методично долбить правую сторону джипа «газелью», не давая ему вернуться на свою полосу. Скорости были не слишком большие, поэтому машины от ударов не разлетались в стороны, а так и шли впритирку, обдирая бока друг друга.
– Готовы! Готовы, твари! – немного с опозданием возликовал Вадик, – теперь разберёмся с охраной!
Кто бы это ни был, они явно лишние. Пусть они защищают их от мамоновцев – но вряд ли с благими намерениями. И то, что они хотят – груз – не получат!
– Олесенька, патроны кончились! – Вадик, наконец, обернулся.
Девушка снова ползла к Штефу. Её руки, костюм и лицо покрылись смесью пыли, косметики и крови. Причёска превратилась в чёрт знает что, и Олеся безумными глазами таращилась на Вадика.
– На! – она машинально нашарила тубу, бросила её в сторону Вадика и продолжила залечивать раненого.
«Форд-транзит» пока держал дистанцию. Но Вадик решил обозначить свои намерения. Устроившись поудобнее, он упёрся локтём в коробку, маркер положил на борт и взял на прицел фургончик.
Паф – шмяк! Паф – шмяк!
Два шарика разбились о стекло «Форда». Заработали «дворники»…
Тут «газель» снова тряхануло, и Штеф потерял сознание от боли.
Дорога шла на подъём, кроме того, за ним был слепой поворот. «Паджеро» сдаваться не собиралась, напротив, даже увеличивала скорость. А по встречной шёл рейсовый «Пазик», следующий по маршруту «Лобня – Химки». Этот автобус неожиданно вынырнул из-за поворота, его заметили и Витька, и водитель «Паджеро» одновременно. Но Витька был на своей полосе, а джип – на чужой.
Почему-то в экстренных ситуациях большинство водителей начинает бибикать. Совершенно идиотская, необъяснимая реакция. Теряются драгоценные секунды, а затем – и бесценные жизни…
Но всё-таки за рулём автобуса сидел профессионал. И, несмотря на то, что тяжёлая набитая пассажирами машина шла на приличной скорости, он сделал всё, чтобы не влететь в лоб иномарке – утопил педаль тормоза в пол. А вот сворачивать было некуда – на встречной «газель», а справа обочина и кювет. Но всё равно руль машинально вывернулся вправо…
За рулём «Паджеро» сидел бандит, браток. И он начал бибикать… Обычно это плюс мигание фарами действует, и с крутым никто не связывается, уступая дорогу. Сейчас же, занятый боданием с «газелью», водитель не мог сосредоточиться на всём сразу, и его реакция на автобус была естественной.
Витька наплевал на людей в автобусе. В создавшейся ситуации он видел возможность избавиться от «Паджеро» – и сделал всё, чтобы не дать ей перестроиться. По сути, он вытеснил иномарку на левую обочину, где она и влетела в лоб «Пазику».
Столкновение было страшным.
Вадик услышал лязг и грохот, глянул направо… Бесформенные очертания автомобилей, пыль, куски металла и стекла. Единственное, что он понял – второй «Паджеро» конец. И снова сосредоточился на стрельбе.
Но «Форд» зачем-то остановился напротив места столкновения. Вадик успел заметить, как из него кто-то вышел, а затем фургончик, похоже, снова тронулся.
– Олеся! Ты не знаешь, кто это были? – прокричал Вадик.
– Понятия не имею, – Олеся вытирала пот со лба перевязанного и бесчувственного Штефа.
– Ладно, их придётся уничтожить.
«Газель» замедлила ход и остановилась совсем. Вадик высунул голову и попытался рассмотреть, что происходит впереди. Похоже, они упёрлись в какую-то трассу и ждут зелёного сигнала.
– Витька! – заорал Вадик, – двигай от Москвы куда подальше!
«Транзит» вёл себя очень странно. Он пропустил две машины вперёд себя и тоже включил левую «мигалку». На Вадика удивлённо смотрели водитель и пассажиры стоящей за «газелью» «Волги». А Вадик паниковал…
Трасса! Чем она грозит?! Чёрт возьми! Первый же пост – их! Помятая машина, с людьми в кузове, да ещё у одного из них – огнестрельное ранение.
Витька к таким же мыслям, как и у Вадика, прибавил отсутствие зеркал. Без них можно двигаться только в крайнем правом ряду со скоростью Малдеровской черепахи…
– Витька! – заорал Вадик, – уходи с трассы на первом же повороте! Слышишь, уходи!
Наконец, они повернули налево – в сторону Дмитрова. Вадик наблюдал за «Транзитом» – тот тоже повернул и тут же затормозил на обочине. Вскоре поток машин из Москвы закрыл обзор.
– Олеся! Они встали! Мы оторвались! Слышишь! Постучи Витьке по кабине! – и Вадик попытался приподняться.
Что значил стук из кузова, Витька не совсем понял, а точнее, совсем не понял. Он вёл машину со скоростью сорок километров в час, пристроившись за рейсовым «Лиазом». Его обгоняли все, кому не лень, но никаких поползновений вытолкнуть с трассы или попалить по шинам больше не следовало. Наконец, понимая, что в криках Вадика есть смысл, он принял решение, перестроился и, пропустив встречный поток, свернул налево по указателю с непонятной шифровкой «ДББ Гущино». Проехав метров двести по раздолбанной дороге, он затормозил, вылез и подошёл к заднему борту. Вокруг никого не было, лишь редкий лес да какие-то сельскохозяйственные постройки вдалеке.
– У нас потери, – выдохнул измотанный Вадик, вытирая рукавом камуфляжа лицо и снимая маркер, – Штефа подстрелили. Сильно? – вопрос адресовался Олесе.
– Боюсь, что да. – Олеся выползла из-за коробок и, собрав волю в кулак, подмигнула Витьке, – нам придётся его оставить и вызвать по мобильному «скорую». Он человек бывалый, придумает что-нибудь для милиции.
– А нас не выдаст? – подал голос Витька.
– Не думаю. Помоги мне, я чуть не умерла тут… – задний борт откинули, и Витька поймал Олесю уже на земле, – фу, какой кошмар… Меня сейчас стошнит…
Вадик похлопал себя по карманам. Все трофеи Штефа он носил с собой, и, воспользовавшись паузой, сунул Валере в карманы джинсов его паспорт, телефон, связку ключей и записную книжку, которую хоть и пролистал, но так толком и не исследовал.
– Вот так, брат, – тихо резюмировал Вадик, спрыгивая на землю, – а твоё бабло пошло на пользу общего дела, извини.
– Давайте быстро решать. Эмоции, вопросы, рассуждения потом, – Олеся взяла пока ещё своих мужчин под руки.
– Сволочи, гады! Твари! Все зеркала мне побили! – не выдержал Витька.
– Эмоции потом, – перебил Вадик, – Олеся права. Первая проблема Штеф. Кладём его тут, звоним «ноль три» и привет. Все «за»?
Витька и Олеся кивнули, и Вадик продолжил:
– Что до груза, мы можем доделать начатое. Твой «москвич» остался торчать в том лесу. Вернёмся и доперегружаем.
– А новых ненужных свидетелей не боишься? – возразила Олеся, – там сейчас полно милиции.
– Тогда давай спрячем коробки где-нибудь.
– Да, но только без тебя! – Олеся вынула из кармана пистолет Валентина, что подобрала в кузове после ранения Штефа, – лицом к стене, руки за голову! Витька, вяжи! – и она протянула скотч.
Вадик застыл на месте, пялясь на оружие, а затем поднял взгляд и упёрся в наглую смеющуюся физиономию Олеси. Витька врезал ему под дых, толкнул к «газели» и принялся вязать руки за спиной.
– Ты делаешь ошибку, мать… – пробормотал Вадик, уверенный в том, что лох легко спустит курок, – ты делаешь большую ошибку… И откуда такая тварь на мою голову?
– Майор Демидова, московский уголовный розыск, отдел по борьбе с контрабандой алмазов, – усмехнулась Олеся, – рядовой Иноземцев, заткните пасть мистеру Крутому. В кабинете поговорим.
Витька залепил Вадику рот и наигранно отдал честь. Олеся, вручив Витьке пистолет, приказала:
– Отойди от него на три шага и держи на прицеле. Если побежит – стреляй, с предохранителя я сняла. Я сейчас.
Забравшись в кузов, Олеся, не обращая внимания на постанывающего Штефа, взяла одну из коробок с этикеткой «Яйцо шоколадное» и вскрыла её канцелярским ножом. Большой коробка содержала три упаковки по 60 сюрпризов. Трясущимися от золотой лихорадки руками она в ярости порвала упаковку и начала крушить яйца. Содержимое капсул Олеся вытряхивала себе на ладонь.
Опять эти чёртовы хоккеисты и самолётики! Олеся разбрасывала детали и шоколад по кузову, тяжело дышала и покрывалась липким горячим потом. С каждым вскрытым яйцом, с каждой следующей неудачей душа леденела, и ядовитое предчувствие непоправимой беды заставляло ныть жаждущее покоя сердце.
