Полёт двуглавого орла - Александра Савова

 - Хорошо, посмотрим. Пора на ужин идти, - вздохнула Марина Павловна

 - Пора… - согласился он, но для него было предпочтительней продолжить беседу вдвоем, чем ужинать со всеми.

 Марина Павловна легла пораньше спать, чтобы набраться сил для  катания на горных лыжах. Она долго ворочалась. Солнце светило в окна и не давало уснуть. Организм категорически не соглашался засыпать в таких  условиях и ей пришлось вставать и  задернуть плотные шторы. Она постояла у окна, подивилась на полярный день и выжженную тундру за окраиной города, но сон не шел. Тогда женщина взяла с подоконника забытую кем-то местную газету и начала ее читать:

 « Отношение государства к традиционному укладу этих народов менялось. В период монархии воздействие определялось в основном христианизацией, причем, в этих регионах в основном очень формальной и поверхностной. Во многих районах обитания малых народов был введен запрет на торговлю алкогольными напитками, хотя он нередко нарушался, но, в общем, играл положительную роль. Принудительное приведение к оседлости в  советский период, постоянный контроль, препятствовавший выполнению религиозных обрядов, прямое уничтожение шаманов вели к разрушению местных укладов. По словам врачей и учителей, работавших на Севере в 30-х гг., действовало негласное постановление, запрещавшее появление кочевников в поселках в традиционных одеждах, с чем по тем же сообщениям был связан резкий рост заболеваемости туберкулезом среди местных народов. Насильственное поселение в дома кочевников, живших в чумах и т.п. без предварительной адаптации к новому образу жизни вело к крайне плохому санитарному состоянию жилища. Отсутствие навыков уборки связано с тем, что чум просто переносили на десяток метров, как только в нем становилось грязно.

 Особые последствия для разрушения личности имела практика насильственного отрыва от семьи и помещение на 9 месяцев в году детей кочевников в школы-интернаты. Утрата навыков кочевой жизни в природе и неспособность большинства молодежи включиться в ритм жизни промышленных, портовых или горнодобывающих поселков вела к широкому распространению ощущения собственной ненужности, частым следствием чего были случаи суицида.

 Пастухи-оленеводы и охотники-промысловики имели высокие, по советским меркам заработки. Поэтому в стремлении получить эти деньги обратно, власти активизировали торговлю спиртным. В магазинах на  глубинных акваториях могли быть перебои с самым необходимым товаром (мука, спички, соль, табак, чай, сахар и т.п.), но случаи полного отсутствия спиртного были исключительно редкими, хотя формальные ограничения на свободную продажу порой вводились. Малая устойчивость психики населения, отсутствие питейной традиции и связанных с ней физиологических особенностей организма, способствовали массовой алкоголизации малых народов Севера, повышению смертности от травм, убийств, несчастных случаев».

 Марина Павловна отложила в сторону газету и задумалась: « Куда б не сунулся современный человек, везде чего-нибудь натворит, наломает, испортит… Вот взять хотя бы тундру. Бешенные деньги комбинат имеет от продажи металлов, а поставить очистные сооружения на трубы, чтобы не уничтожать природу и людей, ну просто лень-матушка. Легче платить Канаде штрафы за  нанесенный ущерб потому, что ветер доносит выбросы аж до ее территории, а очистители поставить не можем. Так и с этими несчастными народами. И зачем было трогать людей, пусть бы себе жили, как им природа подсказывала. Так нет же, надо переселить из чума в сарай да еще и спиртным завалить, чтобы скорей спились… Где ум, где мудрость?» - недоумевала она. А сон тем временем совсем пропал. Марина Павловна снова потянулась за газетой и на обратной стороне нашла стихи местных поэтов, начала читать:

 Знаю я, о чем молчит река, пряча в глубине земные краски. В шепоте зеленом тальника я расслышу бабушкины сказки. Ничего не стоит мне, поверь, песню спеть вдвоем с шальной волною.  и о чем ты думаешь теперь, я пойму, хоть нет тебя со мною. По приметам прадедов моих я скажу, какое будет лето, и зачем внезапно ветер стих, и о ком гагара плачет где-то… Я беду сумею отвести, Если волк у стада озорует. И ладони в воду опустив, Рыбакам скажу, где чир жирует. Бисером негаснущей зари или даже солнечною нитью праздничные вышью бокари, чтобы было в чем на праздник выйти Сброшу в омут груз прожитых лет, грешная, обычная, земная,                    не колдунья и не ведьма – нет. Просто – тундровичка коренная. И однажды, пересилив грусть, путь по звездам вызнав без ошибок, я помолодевшая вернусь в дымный город – к пишущей машинке.                      Любовь Неняг.

 После стихов Марина Павловна прочла еще местную легенду о Девушке и Купце и о личных песнях в нганасанском фольклоре, а уснула только под утро.

 Горнолыжная база находилась в двадцати километрах от города у подножия невысокой горы. Трасса длиной более километра проходила по глубокой ложбине от самой верхушки, потом по пологому клону и заканчивалась внизу небольшим смешанным лесом. Снег в ложбине не таял в летнее время и это позволяло кататься здесь на горных лыжах круглый год.

 Когда группу петербуржцев привезли туда, то солнце уже стояло высоко в небе и отражаясь от снега сильно слепило глаза. Инструктор, которому вверили гостей, привел их на склад и выдал  снаряжение. Женщины в первую очередь почему-то принялись примерять огромные горнолыжные пластиковые ботинки, в которых только и могли, что просто стоять.  Они пробовали передвигаться, но стопы были так жестко зафиксированы, что ноги просто волочились за туловищем. Хохот стоял неимоверный. Первым экипировался Влад, следом Марина Павловна, потом Крылов с Котиковым. Затем одели Женю с Наташей.

 - Готовы? – спросил инструктор. Все утвердительно ответили «Да!». Он проверил каждого лично, туже затянул замки на ботинках, - а теперь берем в руки лыжи и палки вот так, - показал он, - и идем за мной к подъемнику. Меня зовут Олег. Гости представились по очереди и медленно поковыляли за ним. Ноги постепенно привыкали к ботинкам и по снегу топалось уже совсем весело. Олег подал знак механику и тот остановил подъемник, чтобы гости заняли сидения. Обычно горнолыжники садились на него на ходу, но для этого нужен был навык. Когда все уселись, механик включил подъемник и он медленно пополз вверх. На середине горы его остановили снова и гости начали спрыгивать в снег. Олег отвел их  на трассу в то место, где было полого и относительно ровно. – А теперь надеваем лыжи и пристегиваем их вот так! – щелкнул он замками. Влад быстро управился и помог Марине и Наташе. Когда все стали на лижи, инструктор показал, как надо спускаться змейкой, чтобы не свернуть себе шею. Потом научил делать развороты, торможение, падение, подъем лесенкой и елочкой. – Ну, вот и все! Ничего сложного, - весело закончил он. Народ смотрел вниз без особого оптимизма и думал о том, как бы поудачней упасть, чтобы ничего себе не сломать. Снег действительно оказался в это время года  довольно твердым.