Вот это поцелуй! - Филипп Джиан

Чтобы сохранить инкогнито, я натянул себе на нос шейный платок (не хватало еще, чтобы меня узнали!). Под прикрытием платка я ругался сквозь зубы на чем свет стоит. Нет, это же надо! Не признавать, что нас в сексуальном плане тянуло друг к другу! Как она могла это отрицать? Может быть, это было единственное, что между нами еще оставалось, единственное реальное доказательство того, что мы с ней вели совместную жизнь! Нет, черт возьми, что же это такое? Чертово дерьмо! Я изо всех сил швырял в костер тяжелые доски. Мне аплодировали. Я бегал за этими досками вдвое чаще, чем остальные.

Народ, собравшийся вокруг здания, яростно потрясал многочисленными портретами Дженнифер Бреннен. На фасад здания обрушился град всевозможных снарядов: обломки всего, что попадалось под руку на улице, толстые болты с ближайшей стройки, в воздухе мелькали куски бетона. Рев нарастал, и у меня начинало звенеть в ушах. Осознав, что делаю, я решил остановиться. Вытер руки о штаны и вернулся к Крис, взглянувшей на меня благосклонно.

– Ты меня мучаешь, – сказал я ей, стягивая платок с лица. – Ты ужасно меня терзаешь. Честно тебе говорю.

Лицо ее приняло суровое выражение.

– Что это значит?

– Что значит мучить кого-то? А ты не знаешь? Это означает не делать добра этому человеку. Вот и все. Что тут непонятного? Мне незачем тебе это объяснять.

Ну, ничего я не могу с собой поделать, ничего! Не могу я вести себя с Крис по-умному! Из этого неприятного положения меня вытащила Жозе, указав на огромное окно на четвертом этаже.

– Смотри! Вон наш дорогой друг! – проскрипела она. – Пол Бреннен собственной персоной! Последыш этой помоечной системы!

Он был в светлом костюме. Стоял, заложив руки за спину, в окружении еще каких-то типов, державшихся чуть позади. Огонь полыхал у врат его крепости, дым поднимался в небо столбом. Жозе орала мне в ухо: «Бреннен – убийца!» И не она одна. Если бы Дженнифер могла выглянуть из могилы, она бы увидела верных друзей, которых действительно было очень много. Ее отец тоже имел возможность в этом убедиться. И он еще за все поплатится! Что бы он там ни думал. Пускай даже на крыше его ждет вертолет.

Я посмотрел на часы и посоветовал Жозе беречь силы, потому что нам еще предстояло проделать долгий путь, прежде чем мы достигнем цели – квартала с представительствами богатейших стран мира. Километр по прямой. Только полиция не позволит нам туда пройти. Я это говорил раньше, повторил и на сей раз. А что толку?

Они атаковали нас. Когда кто-то начал бить стекла, когда высокие окна в одно мгновение разлетелись и тротуары покрылись блестящими осколками, которые легли нам под ноги, словно бриллианты, высыпавшиеся из ларца, они побежали в атаку. Наш отряд, отвечавший за поддержание порядка, был смят эскадроном полиции. Боевым строем. Оснащены они были легкими щитами и огромными дубинками. Очень эффективное оружие! Я подтолкнул Крис, чтобы она оказалась впереди меня, и мы побежали…

Так…

Все вроде бы обошлось. Чуть подальше мы остановились. Две-три гранаты со слезоточивым газом отравили своей вонью летний воздух. Легкий желтоватый дымок тихонько поднимался к небесам, свиваясь в кольца. Ну, ладно. Мы выдержали первое испытание. Достаточно легко. Пожалуй, слишком легко. Так, незначительная стычка, пустяк. А ведь мы удирали как зайцы на глазах у Пола Бреннена!

– Да, Жозе, я знаю, что ты мне скажешь, – обратился я к нашей подруге, позеленевшей от злости. – Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Но чего ты ждала? Ты что, уже приготовила смолу и перья для Пола Бреннена? Послушай, я же тебе сказал, что Пол Бреннен – моя забота. Положись на меня, Жозе.

Крис дождалась, пока Жозе отойдет, чтобы яростно наброситься на меня с вопросами:

– Что это ты там ей наплел? Думаешь, ты умней всех?

– Ну, это образное выражение…

– Ты это называешь образным выражением?!

– В стародавние времена человека обмазывали смолой и вываливали в перьях, а потом с позором выгоняли из города.

– Да я не об этом говорю! Ответь, что значат твои слова: «Пол Бреннен – моя забота»?

У меня вдруг возникло ощущение, что я с самого утра, должно быть, говорил по-китайски! Что значит то, что значит это… Оказывается, у меня не только с Мэри-Джо проблемы по части взаимопонимания. Вскоре мне, видимо, придется воспользоваться мегафоном. По мере того как мы будем отдаляться друг от друга…

– Крис, очнись! Ты забываешь, что на совести Пола Бреннена убийство! Забываешь, да? Ну, как по-твоему, разве не мне положено им заниматься? За что мне, по-твоему, деньги платят?

– Ты смеешься надо мной или ты это всерьез?

Говорил ли я вам, что в начале нашей совместной жизни она мне особой воли не давала, но при этом считала способным свернуть горы? До крайней мере, мне так кажется. В ту пору она ни на миг не усомнилась бы в том, что я им займусь. Она тогда считала, что для меня нет ничего невозможного. Я тогда высоко котировался. А теперь, получается, я не способен даже оштрафовать лихача на мопеде! Каким образом я дошел до такого? Когда успел так низко пасть в ее глазах?

Мы продвигались не слишком быстро. Время от времени кто-то влезал на крышу грузовика и толкал речь, которую усиливали репродукторы. Все вертелось вокруг старой доброй глобализации. Разъедавшей нас, будто раковая опухоль, на протяжении последних лет. Эта железная рука, которая все стискивала и стискивала нам горло, превращаясь в вечную проблему, но действуя себе на пользу.

Мы заполоняли площади. Мы заполоняли улицы. Мы залезали на деревья. Мы выплескивали свой гнев наружу, вопя изо всех сил. Мы шли и шли под палящим солнцем, как скованные цепью каторжники, и я уже начал уставать. Мы представляли собой плотную субстанцию, заполнявшую все пустоты и втекавшую в некую форму с твердыми стенками.

Форма с твердыми стенками. Понятно?

Прилегающие улицы были перекрыты. Всякий раз, когда мы оказывались на перекрестке, мы видели, что горизонта нет, все словно стянуто ужасной удавкой, подобно тому как темный сгусток крови перекрывает артерию. Там стояли, сомкнув ряды, вооруженные полицейские в защитных шлемах, одетые в темно-синюю, почти черную форму. Их щиты из плексигласа отсвечивали на солнце, меча в нас молнии, дрожащие стрелы и острые кинжалы ярких бликов. Ботинки у всех тоже были начищены до ослепительного блеска.

– Сейчас тут такое начнется! – шепнул я на ухо Крис. – Небу жарко станет. Все развивается так, как и следовало ожидать. Да, скоро тут начнется…

Но ведь именно этого они хотели, разве нет? И те и другие. Чтобы пролилась кровь! Я назначил Крис встречу через четыре улицы. Сказал, что пойду разузнаю новости. Напомнил, что у нас на всякий случай есть мобильники.

Я покинул ряды демонстрантов и, крадучись вдоль стен, пошел по улице, перпендикулярной нашему маршруту. Передо мной простиралась нейтральная полоса, где все было наэлектризовано. Время приближалось к пяти вечера, и напряжение нарастало. Вольф, определенно опасавшийся того, что его организм будет обезвожен (предоставим этому несчастному право на опасения), постоянно держал нас в курсе событий. По его словам, то и дело происходили стычки с полицией. Отдельные и непродолжительные, на всем протяжении колонны. Мы с тобой согласны, Вольф, так оно вроде бы все и есть. Чудесное изобретение эти самые уоки-токи! Прекрасно, Вольф! Спасибо за предоставленные сведения! Попей и иди, займи свое место в колонне, amigo! Когда на него находило, он целовал Крис прямо в губы. Да не стесняйтесь вы оба! Почему бы вам не трахнуться прямо здесь, под деревом? Не обращайте на меня внимания!

Я направился к полицейскому кордону, зажав в руке значок.

– Держитесь, парни! – говорил я в пустоту, проходя сквозь цепь. – Отвага и честь.

Вид у них был чудной. Я все дальше заходил к ним в тыл, и меня не оставляло неприятное впечатление. Уж не под кайфом ли они все? Ходили слухи, что они давно принимают наркотики, причем все более и более сильные, что им дают вещества, специально разработанные для борьбы против всех протестующих на свете, чтобы разделывать их под орех. В прессе тоже об этом писали. Те, кому удавалось вырваться из их лап, жаловались на зверские пытки, их прямо рвали на части. Потрясенные свидетели рассказывали о чудовищных сценах. Их жертвами были старушки. Дети. Девушки в мини-юбках.

Проблема поддержания порядка стояла чрезвычайно остро. Хотя спецподразделениям полиции прощалось очень многое, в том числе употребление экстази и других наркотиков или зверства в уличных стычках, хотя их покрывало начальство, хотя брали туда людей совсем гнилых, все же в этих отрядах был вечно катастрофический недобор.

«Так вот что они придумали! – сказал я себе. – Ну что же, этого следовало ожидать!»

Совершив секретный разведывательный рейд по соседним улицам, где я выдавал себя за сотрудника службы общей информации, я выяснил, в чем дело. Надо иногда почитывать научные журналы. Обязательно. Чтобы понимать, над чем работают в сверхсекретных лабораториях. Знать, чего они там добились. Что у них на уме. Недостаточно думать о политике, экономике и экосистеме. Наверное, было бы достаточно читать и перечитывать Керуака, но люди его не понимают. Так что надо постоянно следить за успехами Науки. Науки, которая движется вперед семимильными шагами.