Гибкий график катастроф - Инна Георгиева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А почему ты стоишь? — спросила она, подходя к столу.
Ира нехотя оторвала глаза от документов.
— Стою и все, — проворчала раздраженно. — Нельзя, что ли? Или ты уже решила, здесь скрывается какой-то тайный смысл? Вселенский заговор?
— Ну почему сразу заговор? — удивленно хмыкнула Поля. — Вот геморрой звучит вполне убедительно…
— Тьфу на тебя! — по слогам ответила Ира и уже хотела было снова уткнуться в бумажки, когда вперед вышел Алекс.
— Девушка, — позвал он, — можно задать вам пару вопросов?
Колесова повернула к нему лицо, одним пальчиком подтянула сползшие было к кончику носа очки, смерила любознательным взглядом и улыбнулась.
— Конечно, — сказала таким тоном, что мне прямо жуть как захотелось воспользоваться Полинкиным «чтивом», причем применить описанные там хитрости не только по отношению к этому очкастому недонекроманту, но и к Шурику, обворожительно ей улыбавшемуся.
— Скажите, девушка, — тоном искусного обольстителя начал он. Патологоанатом стыдливо хлопнула ресничками и перебила:
— Можно просто Ирина. Или Ирочка: меня так все называют.
— А когда я попыталась к ней так обратиться, она мне чуть глаза не выцарапала, — шепотом пожаловалась мне на ухо готесса. Я кивнула, думая при этом, что если Колесова еще раз вот так перед Шуриком прогнется, — я сама ей в глаза вцеплюсь.
А Алекс меж тем продолжал «допрос»:
— С удовольствием, Ирочка.
Девушка чуть заметно покраснела и склонила голову набок:
— Вы хотели у меня что-то спросить?
— Да, конечно, — ступил Алекс еще ближе. И продолжил почти без паузы: — Скажите, как вы относитесь к воскрешению?
На мгновение взгляд Ирочки стал слегка потерянным. Потом она неуверенно кашлянула и попыталась уточнить:
— В смысле: к реанимации?
— Нет, — радостно заулыбался Алекс. — Именно к воскрешению.
— То есть к выходу из комы? — с надеждой предположила Ира. Шурик засмеялся и мотнул головой, бросая по моргу пытливый взгляд:
— Ну разве что вон тот мужчина на столе находится в коме.
Ира перевела глаза на железный стол в углу, где, накрытый белой простыней, лежал человек, и тихо сказала:
— Но он же оттаивает после недели в холодильнике…
— Вот-вот! — быстро закивал Шурик. — Как вы смотрите на то, чтобы его воскресить?
Челюсть бедной девушки медленно, но уверенно поползла вниз, и вообще по всему ее малость пришибленному виду я поняла, что сейчас Алекс нравится ей не так уж сильно.
— Вы что, — пролепетала она, — члены какой-то секты?!
Заклинатель сделал круглые глаза и, слегка переигрывая, отпрянул «в ужасе»:
— Ирочка, как можно?!
— Не называйте меня Ирочкой! — рявкнула патологоанатом, начиная подозревать нас в худшем. — Казакова, что за психов ты притащила в мой морг?!
Поля, которой в общем-то не стоило ругаться с напарницей, но которая вспомнила об этом только сейчас, post factum, развела руками и тихо пробормотала в ответ:
— А мне казалось, он общественный…
— Пока я нахожусь здесь — мой! — голосом Муссолини отрезала Ира. — Это мой храм, моя обитель, моя святая святых! А ты впустила сюда двух дефективных, которые просят оживить труп!
Если честно, после слова «храм» я стала сомневаться, кто из нас дефективный, но в словах девушки была и доля правды: мы действительно слишком резво на нее набросились. Не надо было так. Стоило начать с предыстории, как-то подготовить. Может, напоить чем-нибудь…
— Кажется, Ира все же не наш некромант, — задумчиво протянула Полина, косясь на железную дверь морга. Только что Колесова заперла ее изнутри, предварительно вышвырнув нас вон. Мы, конечно, пытались возмутиться (Полю не особо испугала угроза вызвать охрану), но когда Ирочка схватила дрель, с визгом вылетела даже готесса. Правда, еще успела рявкнуть напоследок:
— Чтоб тебе благодарные пациенты до конца жизни по ночам звонили!
А теперь мы втроем сидели на кушетке в просторном холле старой больницы и думали о том, где именно ошиблись. То ли Ирочка оказалась превосходной актрисой, то ли мы в некромантах совсем не разбирались, но с каждой секундой размышлений я все меньше представляла ее с лопатой над гробом какой-нибудь давно почившей старушки. В резиновых перчатках у весов с человеческой печенью в руках — это да. Но не у разрытой могилы. Не ее это…
— Зря мы Иру подозревали, — протянула со вздохом.
Поля скосила на меня глаза:
— Да неужели?
— Ага, — не заметила я сарказма. — У нее ведь на ладонях совсем нет мозолей, вы заметили?
Теперь уже обернулся и Алекс, и мне почему-то не понравилось выражение, с которым он на меня уставился.
— А что здесь такого? — насупилась обиженно. — Если бы она все время копалась в земле, кожа у нее на руках была бы куда грубее, разве нет?
Поля хмыкнула, но ответить что-то ехидное в своем стиле не успела: рядом стремительно промчался некто невысокий, в белом халате с накинутой поверх дутой курткой и вязаной шапочкой на голове.
— Привет, Полина! — вежливо поздоровался он, не сбавляя шага, и спустя пару секунд уже скрылся за поворотом. Мы дружно посмотрели ему в след.
«У парня приятный голос», — равнодушно отметила я.
— И тебе привет, Костик, — запоздало бросила готесса.
— А куда ведет этот коридор? — напряженно добавил Алекс, и мы с Полей одновременно подняли на него глаза. Задумались, как будто в моем случае это могло дать результаты.
— Во внутренний двор больницы, кажется, — неуверенно ответила готесса. Шурик подождал, пока она разовьет мысль, понял, что этого не случится, и с нажимом уточнил:
— А оттуда можно попасть на кладбище?
Подруга свела брови на переносице, пытаясь сообразить, к чему он клонит, потом нервно хихикнула и покачала головой.
— Костик Перов — некромант?! — воскликнула, даже не пытаясь скрыть иронию. — Да это же бред сивой кобылы! Он нормальный пацан. Тихий, задумчивый. Мухи не обидит, а ты про трупы говоришь. К тому же… он детдомовец.
— Волдеморт тоже в детдоме вырос, но это не сделало его лучше, — тихо вставила я, за что и получила очередной, полный праведного негодования взгляд.
— Я к тому, Евочка, что он не стал бы так рисковать! Что будет, если его застукают за осквернением могил? Это меня папа в больницу пристроил, а Костик всего добился сам. Знаешь, чего стоит школьнику без поддержки и денег оказаться в таком мажорном месте?
У меня промелькнула мысль, что при всем желании я бы не смогла назвать древнюю больницу с обшарпанными стенами, моргом и кладбищем, раскинувшимся практически под окнами, «мажорным» местом, но решила тактично промолчать.
— Только он все же оказался! — патетично продолжила свою речь Полина. — И, между прочим, заслуженно. Я такого талантливого хирурга в жизни не встречала. Рядом с ним моя Колесова нервно курит в сторонке. Жаль, он партнера взять не согласился: я была бы счастлива с ним работать!
Я вздохнула, понимая, что за следующую фразу скорее всего буду жестоко осмеяна, но все же пробормотала:
— Может, он потому и такой талантливый, что тренируется почаще вашего?
Поля выразительно оскалилась, но в этот момент Алекс, доселе сидевший себе тихонечко между нами, спрыгнул с кушетки и направился к тому самому выходу во внутренний двор.
— Ты куда? — удивленно бросила я ему в спину. Он обернулся, скользнул взглядом по моему вытянувшемуся лицу, затем — по подозрительно изогнувшей бровь Поле и хохотнул:
— Кажется, я только что понял, что означает быть между молотом и наковальней!
— Нет, серьезно! — поднялась на ноги готесса. — Ты на кладбище собрался?
Алекс перевел на нее лучистые глаза:
— А как ты догадалась?
С мрачным видом Поля уперла руки в боки, пожевала губами, обернулась ко мне и рыкнула:
— Подъем, Ева! Я не отдам бедного Костика на растерзание твоему заклинателю. И ты мне поможешь.
Вот мне сразу не понравилось, как это прозвучало!
— А давай я лучше вас здесь подожду? — предложила осторожно, прекрасно понимая, насколько нереализуема эта надежда.
И Полина не стала меня разочаровывать.
— Да щас! — заявила, хватая меня за ворот куртки и одним могучим движением стаскивая с кушетки. — Я вот с ним, — кивнула на Шурика, — одна не справлюсь. Мне нужна твоя ведьмовская мощь! А ты! — обернулась к Алексу, слушавшему готессу с широкой улыбкой на лице. — Не спеши так. Сначала заскочим в кладовую.
Я выпрямилась, поправила курточку и подняла на подругу ничего не понимающий взгляд:
