Шепчущий череп - Джонатан Страуд

Он прижался к стене, и чудом не свалившись, ковырял перочинным ножом в окне. Старая, размякшая ставня поддалась и упала внутрь. Локвуд еще повозился с металлической задвижкой, проклиная ее почем свет. В глубине раздался тревожный треск и вторая ставня распахнулась. Прыжок и Локвуд оказался в здании. Он тут же подал мне руку.

Мы чуть передохнули и выпили воды. Я старалась унять дрожь. Запах был затхлым, но не таким гнилым, как в заброшенном доме Байкерстаффа.

— Сколько времени, Люси?

— Без пяти полночь.

— Идеально. Джордж должен уже занять свою позицию.

Я включила фонарик и обвела им помещение. Здесь, пожалуй, был офис менеджера — доски с пожелтевшими графиками и цифрами на стенах.

— Когда все это кончится — поговори с Джорджем, — сказала я.

— Зачем? Он в норме, — Локвуд выглянул в коридор.

— Зато чувствует себя лишним. Мы ведь делаем основную работу, а он торчит снаружи.

— У нас у всех свои способности, — ответил Локвуд. — Джордж менее подходит на подобный случай. Как по-твоему он бы забрался по трубе? У него своя важная роль. Если они с Фло не успеют вовремя, или их лодка перевернется, или они перепутают окна, то мы с тобой, вероятно, погибнем…. Знаешь, этот разговор меня напрягает. Идем.

Перед нами раскинулся лабиринт офисных помещений и коридоров. Мы дольше, чем рассчитывали, искали кирпичную лестницу. К тому же нам приходилось часто останавливаться, чтобы прислушиваться. Я старалась запомнить дорогу к нашему открытому окну и считала этажи. Мы спустились на шесть уровней вниз, пока не увидели слабый свет, скользивший по стенам. Раздавался легкий гул голосов.

— Надеваем маски, — распорядился Локвуд.

Без них соваться на аукцион бессмысленно. Уикман узнал бы нас и обрушил свою месть. Маски кололи кожу, шерсть забивалась в рот и затрудняла речь. Однако чем-то они меня веселили.

Открыв стеклянную дверь, мы вышли на огороженную дорожку с видом на огромное пространство — сердце склада, растянувшееся вдоль всей его площади. Лишь маленькая его область была хорошо освещена. Мы подкрались к краю парапета и получше пригляделись. Вниз вела металлическая лестница. Заметить нас сейчас стало невозможным из-за непроглядной темноты за кругом света.

Уикман действовал точно по расписанию. Четыре минуты после полуночи, и аукцион в разгаре.

Три высокие лампы расположили в форме треугольника, так что получилась импровизированная сцена. У ее края был ряд из шести стульев, скрывающийся во мраке. Там сидели трое взрослых и трое детей. За ними возвышались грузные фигуры, точно каменные статуи.

В островке света находились два кресла, одно из которых занимал сын Уикмана одетый в серый с отливом костюм. Его намасленные волосы влажно блестели. Полные, короткие ноги он просунул под кресло и со скучающей физиономией слушал отца.

Юлий Уикман стоял по центру.

Сегодня торговец облачился в серый костюм и белую рубашку с расстегнутым воротничком. Рядом располагался складной столик, задрапированный черной тканью. Уикман поправил золотое пенсне на носу и указал на коробочку из серебреного стекла, стоящую перед ним.

— Друзья мои, это первый лот. Весьма оригинальная вещица. Джентльменский портсигар. Платина. Начало XX века. Принадлежал бригадному генералу Горацию Снеллу, и был с ним в нагрудном кармане в ночь, когда его застрелил соперник в сердечных делах сержант Билл Каррутерс в октябре 1913 года. Следы крови присутствуют. Леопольд, тебе слово.

— Сильный паранормальный остаток, — тут же заговорил сын. — Огнестрельное эхо и крики при касании. Гостей не содержит. Уровень риска — низкий.

— Это сладкая пилюля перед главным участником аукциона, — прокомментировал Уикман. — Кто-нибудь заинтересовался. Начинаем торги с трехсот фунтов.

Мы сидели очень высоко и не могли разглядеть такую мелочь. Зато был виден стеклянный ларец с ржавым мечом, окутанный жутким, голубоватым свечением. В банке лежал не то керамический значок, не то статуэтка, напоминающая четвероного зверя. По внутренней поверхности стекла скользило потустороннее сияние.

Ничто из этого нам не было нужным. А вот на пересечении света трех ламп возвышался маленький столик, отдельный от того, которым пользовался сейчас Уикман, его скрывала плотная ткань. Пол вокруг ковром устилали железные цепи, кольца соли, железная стружка.

До моих ушей донесся знакомый ненавистный звук — жужжание мух. Я пихнула Локвуда. Тот коротко кивнул.

Мужчина в полосатом костюме переговорил с девочкой рядом и сделал ставку. Второй бородатый человек в бесформенном плаще поставил больше. Торг продолжался между ними. Третий покупатель оставался равнодушным. Он небрежно поигрывал черной тростью. Это был молодой, стройный мужчина с белокурыми усами и вьющимися волосами. Иногда он наклонялся и о чем-то спрашивал мальчика рядом с собой. Но чаще всего разглядывал скрытый тканью столик.

Этот человек казался знакомым. Локвуд тихо пробормотал нечто мне в ухо.

— Что? — выдохнула я. — Не слышу.

— Где Джордж их откопал, — проворчал он, оттягивая маску. — С разрезом для рта куда проще. Говорю: ближайший к нам мужчина был на приеме. Он разговаривал с Пенелопой Фиттес. Помнишь?

Да, точно. Его элегантный черный костюм скрывало коричневое пальто.

— Клиенты Уикмана должны принадлежать к высшему обществу, — продолжил Локвуд. — Кто же они такие….

Первый лот отправился к человеку в полосатом костюме. С довольной улыбкой Уикман подошел к ларцу с мечом, но блондин поднял руку в светло-коричневой перчатке из тонкой кожи.

— Мистер Уикман, вы знаете, зачем мы собрались. Давайте о главном.

— Так скоро? — голос торговца звучал встревожено. — Но это же подлинное оружие крестоносцев. Французский эсток. В нем содержится Спектр или Морок, воина убитого сарацинами. Большая редкость….

— Чушь, — прервал молодой человек. — У меня куча подобных штук. Покажите нам зеркало, о котором мы столько слышали. Все согласны?

Бородач кивнул, мужчина в полосатом костюме одобрительно крякнул.

— Мистер Уикман, желание покупателя — закон. Давайте же.

— Конечно, конечно! — улыбка на лице торговца не изменилась, но глаза сузились. — Вы всегда открыто и честно выражаете свое мнение, за это и ценю вас. Тогда приступим. Итак, друзья, представляю вещь, за которой, ломая ноги последние несколько дней, носится ДЕПРИК в полном составе. Костяное стекло Эдмунда Байкерстаффа.

Уикман стащил тряпку.

Мы так долго гонялись с другими агентами за этим предметом, который приобрел в моем сознании мистический страх. Он убил беднягу Уилберфорса, реликтового вора, прежде чем тот покинул кладбище, одного из людей Уикмана. Это стекло хотели заполучить Барнс, Киппс, Джолин, Локвуд, Джордж и я. Из-за него убивали, из-за него умирали люди. Оно сулило что-то ужасное. Я заметила лишь вспышку в гробу Байкерстаффа. Однако та полная, сверкающая чернота оставила жирный след в моей памяти. И вот зеркало перед нами — такое маленькое и невзрачное.