Осень прежнего мира - Константин Бояндин

— И сколько же? — недоверчиво спросил Бревин. Он помнил, как плачевно кончил его отец, который всякий раз забывал, что долги следует возвращать.

— Около пятидесяти тысяч могу дать прямо сейчас, — послышалось из угла. — Если заглянем в монастырь — то до двух миллионов. Деньги нам легко даются.

— Миллионов? — прошептал Бревин и уронил перо в чернильницу. — Лаис, мне послышалось, что он сказал «миллионов»?! Да ты, никак, король! Знал бы я, вёл себя поприличнее.

— Миллионов, — кивнул Унэн, подходя к поражённым спутникам. — Что тут особенного? Умный человек всегда сможет заработать. А от жизни мне требуется совсем немного.

— Так зачем же сидеть, выпрашивая подаяние? — никак не мог взять в толк Бревин. Человечек только снисходительно улыбнулся, подмигнул Коллаис и вернулся в свой угол.

— Нет, я так не могу, — справился, наконец, шантирец с искушением. — Только если не будет другого выхода.

Он посмотрел на сестру, но та глядела в глаза Ользану и загадочная улыбка блуждала на её лице.

— Итак, решено, — Бревин поднялся на ноги. — Поручение, о котором говорил Р… наш общий знакомый, предстоит выполнять где-то в горах. За сегодняшний день надо прикинуть, чего и сколько нам нужно для путешествия туда. Тогда и посмотрим, сколько надо будет заработать.

— Кстати об обучении, — Ользан встал из-за стола. — Почему бы тебе не поговорить с Унэном? Ему, похоже, есть чему тебя научить. Да и другим, возможно, было бы интересно.

— Хорошая мысль, — пробормотал Бревин и оглянулся. Человечек по-прежнему сидел, прикрыв глаза. — Унэн, сколько ты возьмёшь с нас за обучение?

— Шестую часть добычи, — послышалось в ответ. Шантирец в недоумении открыл рот, а Коллаис с Ользаном дружно рассмеялись. — Мы же отправляемся за сокровищами? По-моему, это справедливая цена.

— Сказал бы я, куда мы отправляемся, — проворчал шантирец, когда иссякло всеобщее веселье. — Я думаю, что возражений не будет? Тогда ловлю на слове. Завтра же и начнём.

Прошло всего два дня, когда то, что Ользан привык считать странным сном, неожиданно напомнило о себе. Он сидел, собирая сведения о магии разного рода; слушал новости и собирал слухи. Город жил достаточно спокойно; нынешний монарх, в отличие от своего сумасбродного деда, не торопился выходить из Федерации. Напротив, он расширял торговлю с остальными её государствами и привлёк к мастерам и мудрецам своего небольшого королевства внимание почти всего Юга континента. Торговля была прекрасным средством и от внутренних противоречий: постоянно пребывая в ожидании войны последние четыре столетия, население было утомлено всеобщей подозрительностью.

Ользан знал, что всего в сорока километрах к западу начинаются существенно менее мирные земли, и текущее состояние дел ему представлялось благоприятным. Несмотря на некоторый упадок магических искусств, вызванный Сумерками, занятие находилось для всех. Здесь не так строго соблюдалась иерархия халла, но, поскольку большинство жителей были гостями, это не имело серьёзного значения. Что-то, конечно, будет, при новом монархе, подумал художник, с интересом глядя на изредка преграждающие дорогу пышные процессии. Если боги пошлют нынешнему королю доброе здоровье, то ещё лет двадцать покоя этой стране обеспечено. И на том спасибо.

Унэн с Бревином часами пропадали где-то за городом, а Коллаис усердно обучалась целительству. Здесь, правда, лечебница находилась под покровительством Храма Афамис. Что, впрочем, ничуть не смутило северянку: она не исповедовала ни один культ, хотя всегда относилась ко всем богам с уважением. Боги благосклонны к таким людям.

Вечером четвёртого дня, прямо перед ужином, Ользан подошёл к зеркалу (из превосходного стекла, — не металлический лист, как водилось в заведениях попроще). Становилось очевидно, что окрестные земли не очень страдали от напастей, так что рассчитывать на приличный заработок можно было только как-то иначе. Придётся вновь стать художником, подумал он. Денежное занятие, но очень уж утомительное.

Зеркало вздрогнуло — кто-то хлопнул внизу входной дверью и чуть качнулось. Ользан вздрогнул. В зеркале отразился сидящий на кресле за его спиной тот, кого он решил считать персонажем из сновидения.

Ользан резко обернулся. Никого. Кресло совершенно пусто.

Повернув зеркало, он ошарашено уставился на спокойно смотрящего на него Хоффла. Тот поднялся и подошёл — со стороны зазеркалья — прямо к зеркалу. Ользан протянул руку — следя за своим отражением — и его пальцы коснулись плеча псионика. Юноша отдёрнул руку, словно коснулся раскалённой кочерги.

— Рад видеть вас в добром здравии, — раздался голос Хоффла. Губы псионика шевелились, но слова отдавались где-то под сводами черепа Ользана. — Мне приходится соблюдать некоторую конспирацию, коллега. У нас к вам срочное дело.

— Слушаю вас, — Ользан облизнул мгновенно пересохшие губы и оглянулся на дверь. Закрыта. По меньшей мере полчаса никто его не хватится.

— Я вас надолго не займу, — объяснил Хоффл. — Вам потребуется некоторое снаряжение — иначе вам просто не удастся справиться с тем, о чём пойдёт речь. Сам я его передать не могу. Вам придётся сходить за ним сегодня вечером.

Ользан кивнул, изо всех сил стараясь не оглядываться.

— Чтобы вы не думали, что я вас посылаю на смерть: у нас есть, кому заняться этой проблемой. Более того, все они придут к вам на помощь, как только вы дадите знак. Но никто из наших мастеров не в состоянии приблизиться к цели. Это может показаться смешным, но чем больше человек может, тем труднее ему иногда оставаться незамеченным.

Ользан вновь кивнул.

— У нас есть ещё время? — спросил псионик.

— Несколько минут.

— Этого хватит. Итак, слушайте…

Бревин, разумеется, был раздосадован.

— Откуда такая спешка? — возмущался он. — И почему мы должны оставаться здесь и ждать сигнала, а ты пойдёшь куда-то в ловушку? Где логика?

Ользан глубоко вдохнул и воззвал ко всем богам сразу, прося о терпении. Ему самому слова Хоффла показались убедительными: ничто не вызывало подозрений о подвохе. Но как это втолковать шантирцу?

— Во-первых, не один, — возразил художник. — Унэн, не составите ли вы мне компанию?

— Отчего же, — отозвался тот немедленно. — Мне нравятся неожиданности.

— Олли, — укоризненно произнесла Коллаис, постукивая пальцами по своему медальону. — Идти одному, в пасть непонятно к кому, толком не владея ни оружием, ни магией? Это неразумно.

— Кроме того, — заметил её брат, — это, я так понял, одолжение этому… как его там? Нет, Олли, я всё понимаю. Ты перед ним в долгу. Но зачем так рисковать?