Цена империи. На начинающего Бог - Влад Тарханов

покойного принца Альберта и Ее Величества Уильям Дженнер попросил меня выслушать одного известного адмирала, который недавно вернулся из позорно проваленной экспедиции, я был уверен, что он будет просить защиты от расследования. Единственно, меня заинтриговала просьба сэра Дженнера, новоявленного шотландского баронета, пригласить на встречу надежного человека из политиков-парламентариев. Что это могло означать? Неужели старина Хорнби может потребовать парламентского расследования своего конфликта с Первым Лордом Адмиралтейства? Нет, это вряд ли. Поэтому в три часа пополудни я был в Карлтон клубе, где меня уже поджидал человек, которому я всецело доверял. Генри Рейкс был не только настоящим консерватором, крепким политиком, которого ценила и сама королева, все шло к тому, что после выборов, до которых осталось три недели, Ее Величество предложит Рейксу членство в Государственном совете, так что мы с ним в одном статусе. Работа личного финансового секретаря королевы Виктории — серьезная должность. Так что адмиралу придется выдержать беседу с двумя весьма влиятельными в империи людьми. Ровно через три минуты появился и адмирал, он был весьма взвинчен, а что вы хотите от человека, чье имя сейчас поласкают все газеты — и консервативные, и оппозиционные? После того, как мы обменялись приветствиями, зашел слуга, который расставил заранее заказанные блюда — наличие еды, выпивки и сигар позволяет снизить накал страстей в любом разговоре. Но тут адмирал сумел удивить нас обоих:

— Господа, дело, о котором пойдет речь, спешно и секретно. Я просил своего старого друга отправиться к Ее Величеству, потому что серьезно опасаюсь за ее здоровье.

— У вас есть для этого основания? — я был чрезвычайно холоден и спокоен. Не верю, что пребывающему вдалеке от Лондона моряку удалось узнать что-то, угрожающее Виктории.

— Дело в том, что мне удалось узнать содержание одного документа, который не должен был попасть в руки Ее Величества.

— О чем это вы?

— О личном послании нового русского императора.

— Извините, вы понимаете, о чем говорите, сэр Джеффри? Это государственная измена и вы хотите нас в это втянуть? — назвать тон Рейкса ледяным было недостаточно — в нем чувствовался холод Вселенной.

— Джентльмены, прошу всех успокоиться. Четверть часа в нашем деле ничего не изменят. Насколько я знаю, аудиенция лорда Дафферина уже должна была начаться. Точно, ему было назначено на половину третьего. Так что четверть часа ничего не изменят.

— Проклятье! Я опоздал! И все из-за ищеек Смита! Сто чертей ему… простите, господа, одну минуту, прошу вас!

Адмирал подошел к столику с напитками, налил себе рому, двойную порцию, выпил, после чего стал успокаиваться, а лихорадочный румянец на его щеках стал заменяться мертвенной бледностью.

— Увы! Всё было напрасно! Но тогда вам, господа, всё равно надо знать всё, чтобы посоветовать Ее Величеству правильный образ действия. Итак, когда на «Монарх» подняли сотрудников нашего посольства в Санкт-Петербурге, на ногах еле-еле держался только сам посол. Остальные были мертвецки пьяны. Лорд Дафферин потребовал грогу, чтобы согреться, это было справедливое требование — пребывать на открытой всем ветрам барже, да еще и в такой холод! Чтобы он не заболел, мы предоставили ему требуемое, но после сего господин посол сам лыка не вязал[1], а когда мы с капитаном Трайоном со всем почтением тащили господина посла в капитанскую каюту, из его кармана выпал запечатанный конверт без надписей.

Я оценил тонкий юмор адмирала, выраженный в словосочетании тащить со всем почтением, как мне показалось, никакого почтения и сочувствия к главному неудачнику похода лорд Хорнби не испытывал. Да и мне этот наглый выскочка не нравился абсолютно. Мои канадские друзья с тех времен, когда я командовал там гвардейскими гренадерами, весьма негативно высказывались о сем деятеле. А их мнению я доверял.

— Я хотел положить этот конверт обратно, но тут кэптен «Монарха» поступил столь неожиданно, что я растерялся, джентльмены, прошу меня простить, но это было именно так. Я не мог предположить, что этот серьезный моряк так ловко вскроет письмо, пообещав его вернуть в первозданное состояние, и потом сделал это!

— Наловчился, когда был секретарем Первого Лорда Адмиралтейства, вашего недруга, Смита. — внезапно уточнил успокоившийся Рейкс. Судя по всему, он все же решил, что наш разговор для него лично ничем пока что не грозит.

— А потом он начал читать послание русского монарха. Джентльмены, у меня все волосы на голове стали дыбом, даже отсутствующие!

Адмирал вновь взял паузу, налив себе того же рому, только совсем немного… После того, как янтарный напиток исчез на наших глазах, продолжил:

— Более оскорбительного и наглого письма я еще не знал. Достаточно того, что оно начиналось «Уважаемая мисс Браун», продолжать?

Вот тут мы с Генри переглянулись! Назревал мировой скандал! А какой будет ответная реакция Ее Величества! Представить невозможно!

— Продолжайте! — спикер первый овладел собою.

— Джентльмены, вы единственные, кого я посвятил в содержание этого письма.

— С капитаном Трайоном произошел трагический случай, мы в курсе, адмирал. Подозреваем, он был не случаен? — я проговорил это, глядя прямо в глаза Хорнби. Тот согласно кивнул, после чего произнес:

— Царь обвинил Ее Величество в том, что, взрыв в Зимнем дворце произошел по ее приказу, и у него есть все доказательства этого, так как в руках их тайной полиции находится третий секретарь нашего посольства! Уже это одно — повод к войне! После чего русский монарх объявил личную вендетту королеве, угрожая, что уничтожит всю ее семью, всех, понимаете, всех, не взирая на то, что придется поссориться со всеми монархами Европы, поклялся, что доберется до Ее Величества тогда, когда последний потомок ее крови исчезнет с лица земли!

— Неслыханно! — еле выдавил из себя Генри. Я же молчал, зная, сколь дорожит Виктория своей семьей. Как бережет все