Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы... - Василий Звягинцев

Золотой, одним словом, век для политических и научных авантюристов, особенно – знающих, как с открывающимися возможностями обращаться.

Другое дело, что оседлая жизнь где-либо раньше начала царствования Александра Третьего не слишком комфортна для нас, привыкших к совсем другим стандартам. Совершенно во всем, начиная от отсутствия даже в столицах мировых держав централизованной канализации, электричества и так далее и тому подобное.

Соорудить себе очередное уединенное, «экстемпоральное» пристанище или основную часть времени проводить на пароходе, эпизодически сходя на берег, конечно, можно, но – бессмысленно. Не намного лучше, чем просто отсиживаться в Замке.

Одним словом, Антон представил нам всю «дорожную карту» девятнадцатого века с указанием прямо-таки с нетерпением ждущих нашего появления «станций». Этакий межвременной Бедекер [52].

Кутаясь в банные простыни и отхлебывая из кружек отличное пиво, мы с Сашкой, подобно богатым клиентам туристического бюро, перебирали годы и страны, торговались и капризничали. То одно нас не устраивало, то другое, потом и третье. И все же мы, надеюсь, что самостоятельно, а не под подсознательным давлением Антона с Замком, пришли к удовлетворившему всех решению. Этого они хотели или совсем иного, сказать не берусь. Умело разведенный человек понять, что с ним делают, не в состоянии. Надеюсь только, что мы к сословию лохов не относимся. Наши контакты в Москве с авторитетами уголовного мира это в какой-то мере подтвердили.

Мы с Сашкой, чуть раньше Антона выскочив из парилки в бассейн, обменявшись буквально несколькими никому постороннему не понятными словами, условились, если получится, сделать то, о чем мечтали в детстве и о чем врали генералу Врангелю. Я уже определил искомую точку. Но, к глубокому разочарованию, как раз ее в предложенном «маршрутном листе» не было! Тогда я и решил, не полагаясь на чужие слова, привлечь к делу Олега. Вдруг он сумеет поподробнее разобраться?

А пока, обсуждая варианты с Антоном, мы прикинулись, что из десятка предложенных, со сложными, на логарифмической линейке не вычисляемыми сдвигами, дат, не можем сделать выбор, рациональный и в равной мере способный удовлетворить не только нас, а и всю подлежащую депортации компанию. И требуются дополнительные консультации.

Неприятно признать, но мы тщательно выстраивали схему дезинформации нашего «Даймона-хранителя». Впрочем, кто чей хранитель сейчас – еще разбираться и разбираться. Зато я как бы нутром ощущал, что в планах Антона и Замка кроется какая-то хитрость, тщательно замаскированная несколькими слоями разумно выглядящих, вытекающих друг из друга доводов.

…Как полагается при серьезном анализе, я предложил Олегу рассмотреть две «гипотезы исследования». Первая – оптимистическая. Антон и Замок абсолютно искренни в своих мыслях и поступках, они действительно заинтересованы в предотвращении вражеского вторжения и обеспечении нашей безопасности. Вторая – скептическая. Наши друзья преследуют собственные, пока не выясненные цели, и мы для них – по-прежнему только инструмент или, что хуже, – расходный материал.

Левашову предстояло, используя все имеющиеся заготовки, наработки и базу данных, охватывающую весь период нашего с Антоном сотрудничества, проиграть полный спектр вариантов «про эт контра»…

Олег сказал, что это ему по силам и не займет много времени. Поболтаем немного на общие темы, пока есть настроение, а там и приступит.

– Начинать будем со второй гипотезы, ибо, если она будет подтверждена или опровергнута, рассматривать первую просто ни к чему.

Некоторые предварительные соображения Олегу я высказал сразу.

Все предложенные Антоном точки внедрения следует рассмотреть, ориентируясь на его личные интересы. То есть что он бы мог выгадать для себя или для своего «дела», если оно у него по-прежнему есть. То же и относительно Замка, у которого могли появиться собственные «жизненные цели». Разгадывать же их нам придется опосредованно, опираясь на имеющиеся факты и собственное воображение.

Так, нам известно, что результатом любых предыдущих действий, предпринятых по подсказке Антона, являлась непременная деформация текущей реальности. Глобальная, как в двадцатом и тридцать восьмом, или же «с ограниченными целями», как в сорок первом, две тысячи пятом/шестом, две тысячи пятьдесят шестом.

Что при этом выигрывал лично он – пока непонятно, очень может быть, что, исполняя указания Игроков, сам просто повышал свой личный рейтинг и статус. И доповышался. Так бы и загнулся в тюряге от передозировки синтанга…

Но теперь-то он снова свободен, причем во всех смыслах, и от узилища, и от власти Игроков. Чтобы в комплоте с Замком стать полновластным правителем любого из интересующих их миров, мы помехой не являемся. Даже в двадцать пятом могли бы договориться о разделе сфер влияния. Не более. Условий для учреждения Мирового Правительства, хоть тайного, хоть явного, в послевоенных Европе и Америке нет. Подозрения вызывает его отношение к 2056-му. Слишком он настойчиво нас отговаривает от переселения туда. Как раз там стать диктатором у него шансы минимальные. Вот внедриться в ряды Криптократов – это можно хоть сейчас, без всяких интриг и особых усилий.

Другое дело, если (пусть это сравнительно маловероятно) ему предписано свыше довести до конца незавершенную задачу и «гуманно, без пролития крови» устранить нас с шахматной доски окончательно и бесповоротно. Была ведь у него подобная инструкция, и если он ее тот раз не выполнил, так с ним могли «поработать и переубедить». Как будто мы с подобными случаями не сталкивались что в нормальной, что в полувымышленной жизни.

Таким образом, просто для собственного спокойствия все-таки необходимо рассчитать вееры альтернатив. Нейтральных, пригодных исключительно на «пересидку», и активных, внедрившись в которые мы способны инициировать безразличные нам, но интересующие Антона процессы.

Заодно выявить, нет ли иных мест, не названных Антоном, проникновение куда возможно и обещает некие забавные неожиданности. Хороший, кстати, тест на его научную и этическую добросовестность. И тут же я назвал Олегу год, который лично меня интересовал больше других.

– Посмотри с особым тщанием. Интуиция мне подсказывает, что там весьма перспективное «расположение звезд»…

Глава четырнадцатая

Тайными ходами, то есть тем же лифтом, каким Сашка доставил меня после встречи с монстром из оружейного музея в этот «схрон», мы без проблем доехали до нашей жилой секции. И так же вернулись, после того, как Олег нагрузил нас десятком плоских, как обычный ноутбук, процессоров, плазменным монитором и еще какими-то коробками. По моим представлениям, в этом «железе» пряталась интеллектуальная мощь, достаточная, чтобы организовать «междупланетный шахматный турнир», о котором пророчествовал Остап, со всеми гроссмейстерами сразу. По пятьдесят копеек за игру, вход со своими досками.

– Ребята, – сказал Левашов, когда мы сложили принесенное имущество на тумбочки рядом с плитой, присели к столу, повторили и закурили. – А что там, дальше, по ту сторону? – и указал на дверь, противоположную той, через которую мы вошли.

– Что и положено, предполагаю, – ответил Сашка. – Сначала – обычная квартира приличного доходного дома постройки начала двадцатого века. Где-нибудь на Петровке или поблизости. В пределах Бульварного кольца, думаю. Затем, естественно, коммуналка, которой эта кухня и принадлежит. В каком качестве существует сейчас – не проверял, некогда было.

– Еще один вариант Столешникова?

– Не задумывался, – повторил он. – Цель была совсем другая. А это так – форма. Содержания ведь без формы не бывает, скажи, философ? – Он изобразил вилкой в воздухе несколько причудливых пассов, отчего килька соскользнула с зубцов и упала на стол.

– Зато формы без содержания – сколько угодно, – вместо меня ответил Берестин, показывая на опустевшую бутылку. – Диалектический материализм с такой точки зрения к вопросу не подходил?

– Постой, постой, – снова оживился Левашов. – Сам ведь сказал – не проверял. А вдруг? Ты это место нашел в готовом виде, вместе с… – Он обвел рукой кухню, подразумевая скудную меблировку в стиле ранних пятидесятых, копоть и паутину на стенах и потолке, четыре газовых плиты и единственный водопроводный кран над облупленной раковиной.

– Сначала вообразил, вернее, извлек из памяти с максимальной достоверностью, а уже потом Замок или автопилот меня сюда привел. А я – Андрея…

– И все же – почему так мрачно? – удивился Алексей. – Мог бы…

– Настроение такое было. Черт его знает. Извращенная ностальгия. Вспомнил, как однажды сидел вот так же, за скудно накрытым столом, снаружи – гнилой февраль, ноги промочил, перемерз… И по работе крупные неприятности, настроение хуже губернаторского. А здесь меня приняли хорошо, подогрели. Удивительное такое ощущение отключенности от внешнего мира… Да какая разница?