Призраки во плоти (СИ) - Самсонова Катерина

— К слову, о даре… — Марк выдержал паузу. — Вы наверняка слышали о полутенях?

При их упоминании Агата содрогнулась. Она слышала.

— Ах, вот оно что. Это многое объясняет.

— Что именно?

— Тьму в твоей душе, — Агата вытянулась вперёд. — Как ты стал полутенью?

«Ни слова о Доме Слёз. Ей не нужно знать, — думал Марк, теребя амулет с пентаклем. — Минуточку… раз она не знает, Крис меня не выдала? Вот молодец. Как хорошо».

— Я чуть не утонул. Три месяца назад. Мне… мне трудно рассказать об этом…

— Хорошо, я поняла. Ты только не волнуйся, — снова её улыбка, но на сей раз фальшивая.

«Ему не то, чтобы трудно рассказать. Он не хочет говорить. Ладно, захочет — объяснится. Но если он ожидает, что я просто так возьму и вылечу его душу, то он ошибается».

В любом случае Агата всегда умела подходить к проблемам деликатно.

— Так что же беспокоит тебя? Что именно причиняет тебе боль? Чем больше ты скажешь, тем легче тебе станет.

Её интерес вполне закономерен, и от этого не уйти. Если задуматься, он сам когда-то был таким же пытливым. Хотя бы из этого он удовлетворит её пожелание. Но нет, ему от обычных слов легче не станет.

— Я страдаю частыми обмороками. Раз в день или два я обязательно потеряю сознание, хочу я того или нет. Но если с этим я как-то смирился, то со следующей проблемой я смириться не могу… Я стал постепенно терять память. Раньше это было терпимо, но теперь… когда мною овладевает тёмная сторона… Я бываю очень жесток по отношению к призракам, когда я вне тела. Я беспокоюсь о том, как бы я не навредил живым… тем более, если я могу бессовестно забыть, как причинил кому-то вред.

Агата внимательно слушала несчастного клиента, сочувственно покачивая головой, и смотрела на него, не отводя взгляда. Это был первый случай, когда её лично посещает полутень. А уже такой тяжёлый случай. Настолько тяжёлый, что одного её вмешательства будет мало.

— Скажи честно, Марк. Ты использовал свою способность в основном для одного себя, да?

Марк отвернулся, положив руки на спинку стула. Герман был прав, общение с Агатой затягивает. Так недалеко и до того, что он невольно взболтнёт про Дом Слёз и Ирму… Ирма! Ей-то он точно помогал, и при помощи способности полутени! Он, как и Герман, хотел выручить её из беды! Она ему нравилась… Когда-то нравилась.

Да кого он обманывает? С самого начала он принял зов о помощи лишь потому, что он любил казаться особенным для кого-то. Быть избранным.

— Да. В основном для себя.

«Так и знала! Немало экстрасенсов пошло по тому же пути, тем более в нашем возрасте. А это чревато последствиями. И эти последствия, похоже, уже настигли его».

Агата быстро поднялась и, обойдя стол, встала перед Марком:

— Знаешь, в чём может быть проблема? В тебе, вне сомнений, есть сила. В тебе есть сила, которой нет у многих других. Эта сила требует свершений. Благих дел. Иначе она увянет, или тем хуже — поработит тебя.

Лица призраков, попадавшиеся на его пути, плачущая Ирма, свирепый как лев Герман… Марк горько засмеялся.

— Да кому нужны эти благие дела, если их никто не ценит? Я однажды пытался, как говорится, служить на благо обществу, а что взамен? Чушь! Одно презрение. Или забытьё. А моё тело состарится и сгниёт, когда внутри него уже тлеет моя душа.

— Зря ты так говоришь. На свете есть как минимум один человек, который обязан тебе твоей добротой.

О да, он понял намёк.

— Крис? Нет. Я никак не добр к ней. Я жалею её пустые чувства, но не более.

— Но ты пришёл. Пришёл по её совету.

Увы, она права. Ему пришлось смириться. И зачем он только пришёл?

Марк прошёлся к пианино, провёл пальцами по его клавишам, опустив глаза.

— Это потому, что я потерял надежду.

Одной рукой он наиграл первые ноты с разворота песни. «Light creates us all. Pride divides us all. Life is meaningful. Soul survives us all».* Кажется, он узнал, что это. Какое совпадение. Буквально на днях он слушал то же самое.

Он думал о чём угодно, но только не о том, о чём нужно думать.

Марк содрогнулся. Что-то новое родилось посреди язвы его души подобно цветку, выклюнувшемуся из чёрного пепла. Нежное тепло осело на плечах, усадив его на банкетку. Оно как вода вымывало из него страх и неверие. И он был по-настоящему спокоен, безмятежен как дитя — но надолго ли?

— Я проведу через тебя целебную энергию. Она вытеснит большую часть того зла, что ты хранишь в себе. С остальным злом ты должен справиться сам, иначе оно вернётся с большей силой. Только ты можешь изменить себя, помни это.

Марк покачал головой.

— Я так и думал. Всё придётся делать самому.

— Нет, я не это имела в виду! — негодующе воскликнула Агата. — Конечно же, ты можешь, и тебе стоит пользоваться помощью, которую тебе предлагают. Только последний шаг за тобой, — её руки спустились с плеч Марка по спине. — А теперь ничего не говори. Просто расслабься.

— В последнее время я расслабляюсь только с музыкой, — посетовал он.

— Тогда давай. Я вижу, ты умеешь.

И Марка вновь потянуло на игру. Уже двумя руками он источил из пианино целительные звуки. Вместе с энергией Агаты они уносили его далеко-далеко, куда не ступит никакой чужак, прочь от жестокой реальности, которую же сам сотворил. Он утопил себя в тёплой музыке. Он стал её частью. Она стала его жизнью.

«Решил начать новую жизнь?»

От этого ржавого голоса, рупором прогремевшим внутри, Марка передёрнуло до костей. Агата отшатнулась от него, едва не потеряв равновесие от неожиданного толчка, который оказала его душа.

«Что же так? Хочешь отказаться от дара пенумбры? От дара, поднесённого тебе мною?!»

Марк искривился, шипя от боли, уткнулся лицом в колени, стянул на затылке волосы. Сорвать бы вместе с ними мысли этого демона. Тепло уходило, уступая место холоду.

«Отрицаешь? А ведь я слышу тебя. Признай, ты больше не хочешь быть пенумброй».

Агата бросилась к Марку, и её вновь оттолкнуло от него будто ударом тока. Это отзвук не от его души, а от чужеродной энергии. Он находился под чьим-то мощным влиянием. Срочно избавить его от этой грязи, не то он сгинет!

— Марк! Сопротивляйся! Прогони его из себя!

Ногти беспощадно впились в кожу. Проклятые мысли скреблись под ней, и Марк, борясь с ними, расчесал затылок до крови. Голова гудела, готовая разорваться от нарастающего давления.

«Что тебе нужно от меня, Вентиус? Ты уже получил желаемое! Оставь меня в покое!»

«О, да, я уйду. Но помни, отказ от даров дорого стоит. Или же душа Ирмы и есть твой откуп? Она потеряла для тебя значение?»

Ни в коем случае! Смерть Ирмы не была дьявольским жертвоприношением, он хотел спасти её! Она многое значила для него! А теперь выходит, что он трусливо спасал собственную шкуру вместо того, чтобы…

«Сдаёшься?» — заскрежетал Вентиус.

«Как бы ни так…»

Сзади раздался выкрик, и в спину Марка как будто воткнули горящий факел. Вскинув голову, он завопил от невыносимой боли, которая копьём проникла в душу сквозь измученное тело, обрезая связь с духом проклятого дома.

— Отродье Тьмы, сгинь же немедля! — глухо кричала Агата.

«Копьё» резко вынули, и за обжигающей болью последовала неподдающаяся объяснению лёгкость, как от той энергии, которую излучала собой Агата. На грани обморока Марк сполз с банкетки и свернулся калачиком. Сквозь силу он поднял глаза.

Над ним в полуобороте стояла самая настоящая ведьма. Руки подобно факелам полыхали синим пламенем. Взлохмаченные рыжие волосы в контраст с ним падали на лицо, в приоткрытом рте угадывался яростный оскал. Заметив на себе его взгляд, Агата потушила огни и заправила локоны за уши. Та же самая добрая Агата, какой она была минутами ранее.

— Ну как ты? Прости, было больно, но только так я бы его выгнала.

Марк ухватился за протянутую ею руку и поднялся во весь рост. Эта лёгкость по всему телу, это живое тепло… тьма ушла! Он ясно это чувствовал! Вентиуса больше нет в его разуме. Он даже позвал его мысленно, чтобы проверить. Вентиус молчал.