Криминальные сенсации (Часть 1) - Гюнтер Продьоль

Тэд Мэрфи, казалось, очнулся от глубокого сна:

- Но ведь они пообещали взять меня на работу в СДА[*СДА - Compania Dominicana de Aviacion. Эта авиакомпания принадлежала семейству Трухильо]. Мне же ничего не надо, только летать. Зачем им меня убивать?

Мортон начинал терять терпение. Ему стоило больших усилий сдержать себя.

- Тэд, поймите же! Вас впутали в грязную историю, которая выльется в международный скандал, если станет известна ее подоплека. Трухильо использует все средства, чтобы избежать этого. Вам не на что надеяться.

Теперь Мэрфи посмотрел на Мортона, как смотрит отец на несовершеннолетнего сына, когда тот рассказывает ему небылицы о школе.

- Вы что, не понимаете, Тэд? Вашей жизни угрожает большая опасность, если вы не покинете эту страну.

Улыбнувшись со снисходительной любезностью, Тэд взял свой стакан со стойки, допил его и поставил обратно. Затем неожиданно протянул Мортону руку. Сначала показалось, что он хотел поблагодарить его за добрый совет, однако он тут же повернулся к Куртису и тоже пожал ему руку, сказав при этом:

- До свидания, мистер Куртис. Насколько мне приятно было встретиться с вами, настолько же мне не понравился ваш друг. Он слишком много болтает всякой чепухи.

И, не проронив больше ни слова и даже не расплатившись за выпитое, Мэрфи вышел из бара.

Первым пришел в себя Норман Куртис:

- Ну что ж, тогда нам поможет ла Маза. Если Мэрфи будет у него вторым пилотом, ла Мазе придется переправить его в Штаты.

- Не забывай, что для ла Мазы главное - личные счеты с красавчиком Рафаэлем. Ему сейчас не до нас.

- А ты думаешь, ему не будет приятно насолить всему семейству Трухильо? Ведь они там все повязаны, надо только ему объяснить это. Мы должны убедить его выступить в роли свидетеля. Тогда Мэрфи за соучастие в похищении пойдет на скамью подсудимых, а ла Маза будет свидетелем обвинения. Так даже лучше!

- Лучше?! Боже правый! Да мне просто смешно! - вырвалось вдруг у Мортона, и он рассмеялся, как будто услышал от Куртиса превосходную шутку. - Разве это не парадокс? Мы хотим покончить с целым синдикатом убийц, сильнее которого, наверно, сейчас и нет. К тому же этот синдикат единственный в своем роде - это правительство страны, официально признанное почти всем миром, его представитель сидит в ООН... А мы, маленькие люди, хотим его прихлопнуть. Разве не смешно? Просто глупо...

Смех Мортона вспугнул бармена, который находился в задней комнате, и он, удивленный, выскочил оттуда к стойке бара. Куртис тут же протянул ему пустые стаканы и, после того как бармен наполнил их, отослал его обратно.

- Он что, понимает по-английски? - спросил Мортон, перестав смеяться.

- Только "спасибо", "пожалуйста" да названия напитков.

- В общем, так. Я вижу, дело постепенно запутывается. Как насчет того, чтобы упаковать чемоданы и рвануть отсюда? Мне эта история все больше не по душе...

- Не паникуй, Майк. Матерые бандиты тоже делают ошибки, на которых потом и попадаются. Вспомни Аль-Капоне. На его счету было больше двухсот убийств, но ни одно не удалось доказать. А поймали его на злостном неплатеже налогов. Из-за этого он попал в тюрьму и умер там от воспаления легких.

- Что твой Аль-Капоне по сравнению с Трухильо?! Жалкий карманный воришка...

Куртис взял со стойки вновь наполненные стаканы и протянул один из них Мортону:

- За твое здоровье, Майк. Чтоб его хватило на Трухильо! А ла Мазу я тебе обеспечу.

Капитан авиации Октавио де ла Маза был типичным представителем доминиканского офицерского корпуса: высокий, элегантный, с приятной внешностью. Даже Голливуд не смог бы подобрать для необычайно тщеславного генералиссимуса Трухильо более привлекательного личного пилота. В темно-синей летной форме, украшенной золотыми галунами и дюжиной орденов, он выглядел, как персидский шах. Однако, когда он снимал униформу и надевал простой гражданский костюм, только маникюр отличал его от двух миллионов обобранных и закрепощенных крестьян и рабочих плантаций сахарного тростника, среди которых он вырос.

Когда Норман Куртис ввел его в изысканные гостиничные апартаменты Майка Мортона, ла Маза в смущении принялся на пороге вытирать от пыли свои совершенно чистые ботинки.

"Какой симпатичный, скромный парень!" - было первой мыслью Майка. Он сразу же приступил к делу:

- Мистер Куртис сказал, для чего мы к вам обратились?

Ла Маза ответил без колебаний; говорил он на ломаном, но хорошо понятном английском:

- Да, мистер Мортон. Капитан Куртис объяснил мне, что вас интересует. Я охотно вам помогу, чем смогу, конечно. Только вот... есть одна трудность: моя старая мать и моя сестра с ребенком. Я не могу оставить их в Санто-Доминго. Трухильо сразу же арестует их и отомстит мне... А то я давно бы уже удрал отсюда. Мне так здесь все опротивело! Я бы никогда не пошел в воздушные силы, если бы знал, что нами командуют такие преступники.

Майк бросил вопросительный взгляд на Куртиса, который стоял у окна. Капитан кивнул ему и обратился к ла Мазе:

- Мистер Мортон может вам в этом помочь. Он оформит в американском посольстве визу для посещения родственников в Штатах. А когда ваши мать и сестра окажутся там, уже никто не сможет отправить их обратно.

- Конечно! Мы сделаем это хоть сегодня. Вам только нужно побыстрее передать мне паспорта ваших родных.

Ла Маза нерешительно поднял руку:

- Хорошо, мистер Мортон. Тогда не могли бы они уехать до того... я имею в виду, до того, как все это начнется?

Мортон встал, подошел к письменному столу и достал из среднего ящика расписание полетов. Перелистав несколько страниц, он сказал:

- Ваши мать и сестра могли бы улететь уже завтра днем. В четырнадцать пятьдесят есть самолет на Нью-Йорк через Майами.

- Уже завтра?! Они же не успеют собраться!

- И не надо. Если власти что-нибудь пронюхают, они постараются им помешать. Лучше вы своим родственникам ничего пока не говорите.

Ла Маза насторожился:

- Как? Вы боитесь, что здесь уже кое-что подозревают?

Куртис попытался развеять возникшие у летчика опасения:

- Нет, конечно, нет. Однако мы должны принять все возможные меры предосторожности. Нужно избежать неоправданного риска, и в отношении вас тоже.

Это, похоже, убедило летчика. Больше никаких возражений у него не было. Весь дальнейший разговор касался только технической стороны побега ла Мазы в Соединенные Штаты. Поскольку Мэрфи назначили к нему вторым пилотом, он должен был провести с ним испытательный полет и заставить его сесть в Майами, даже, если понадобится, применив силу.

Когда ла Маза был уже на пороге, Мортон вдруг сказал:

- Вот еще что... Было бы неплохо раздобыть какую-нибудь информацию о судьбе Галиндеса: жив ли он еще, где его держат, что с ним собираются делать... Есть у вас такая возможность? Мой друг говорил, что вы знаете, где сейчас Галиндес.

Летчик помедлил с ответом:

- С аэродрома Галиндес был доставлен на яхту "Президент Трухильо", это я знаю... А вот там ли он сейчас...

- Вы можете попасть на яхту?

Ла Маза в сомнении развел руками:

- Попытаюсь, может, получится.

- На всякий случай, попробуйте. И тогда посмотрите, можно ли освободить Галиндеса, а если можно, то как.

Ла Маза энергично затряс головой:

- Исключено. Это было бы равносильно самоубийству.

Мортон хотел в чем-то убедить летчика, но Куртис тут же остановил его:

- Мы не самоубийцы, Майк. Оставь это. Достаточно, что мы добудем доказательства похищения. Обойдемся без геройства! Стоимость похорон в гонорар не входит.

На этом разговор закончился.

В этот же день капитану Октавио де ла Мазе удалось побывать на яхте "Президент Трухильо". Один его приятель из судовой команды тайком провел его в машинное отделение.

Хесус де Галиндес лежал, привязанный к деревянным нарам. Дверцы топки были раскрыты. В помещении стояла жара градусов под шестьдесят. Галиндес был еще жив, но уже не мог произнести ни слова. Длящиеся часами допросы, пытки и немилосердная жара совершенно измотали его.

От экипажа ла Маза узнал: Галиндес признался в том, что написал книгу по поручению Доминиканского революционного комитета, действующего в Соединенных Штатах, что она искажает факты и была написана под диктовку комитета. Она, мол, сплошь состоит из клеветы на режим Трухильо. Все утверждения о преступлениях, якобы совершенных правительством, построены на песке и не соответствуют его, Галиндеса, убеждениям. Он лишь под давлением поставил свою фамилию под рукописью.

Этой же ночью ла Маза снова появился в номере Майка Мортона. Бледный, растерянный и напуганный, он сразу же начал рассказывать о посещении "Президента Трухильо". Он был настолько взволнован, что даже не заметил, как Мортон отчаянно жестикулировал, призывая его замолчать. В ванной комнате находилась шоколадная дама, которая вечером опять появилась в баре.

Поэтому ла Маза опешил, когда Мортон ему сказал: