Том 17 - Иосиф Сталин

3) Читал стенограмму ячейки Промышленной академии. Придется поставить вопрос на пленуме ЦК. Надо думать, что Бухарин вылетит из Политбюро.

4) Читал постановление ПБ о Рыкове. Правильное постановление! Оно, это постановление, конечно, обязывает нас. Но об этом поговорим по приезде.

5) С заготовками пошло дело хорошо. Но успокаиваться на этом нельзя, надо продолжить нажим, — иначе начнется спячка.

6) Вообще надо признать, что дела у вас (т. е. у нас) идут пока что неплохо. Это хорошо.

Через несколько дней буду в Москве.

Жму руку.

7. Х.29.

И. Сталин.

Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925–1936 гг. С. 167–168.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 5388.

Записка В.М. Молотову (ранее 17 ноября 1929 года)

Молотов!

Нужно в основную резолюцию (о контрольных цифрах), которая будет опубликована, включить тезис о несовместимости пропаганды или защиты право-уклонистских взглядов с принадлежностью партии.

Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925–1936 гг. С. 169.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 5388.

ПРИМЕЧАНИЕ

На заседании Пленума ЦК ВКП(б) 17 ноября 1929 года Рудзутак предложил добавить в резолюцию по контрольным цифрам народного хозяйства на 1929/30 гг. фразу “признать пропаганду взглядов правого оппортунизма и примиренчества с ним несовместимой с пребыванием в рядах ВКП(б)”. Предложение было принято.

Надпись на черновике статьи К.Е. Ворошилова “Сталин и Красная Армия” (декабрь 1929 года)

Клим! Ошибок не было. Надо выбросить этот абзац. Ст.

Военно-исторический архив. 1997. Вып. 1. С. 221.

ПРИМЕЧАНИЕ

Речь идет об утверждении Ворошилова, что “у И.В. Сталина ошибок было меньше, чем у других”.

Письмо В.М. Молотову 5 декабря 1929 года

Молотштейну привет!

Какого черта забрался в берлогу, как медведь, и молчишь? Как у тебя там, хорошо ли, плохо ли?

Пиши.

У нас дела идут пока что неплохо.

1) Дела с хлебозаготовками идут. Сегодня решили увеличить неприкосновенный фонд продовольственных до 120 миллионов пудов.

Подымаем нормы снабжения в промышленных городах вроде Иваново-Вознесенска, Харькова и т. п.

2) Бурным потоком растет колхозное движение. Машин и тракторов, конечно, не хватает (куда там!); но уже простое объединение крестьянских орудий дает колоссальное увеличение посевных площадей (в некоторых районах до 50%!). В Нижне-Волжском крае переведено (уже переведено!) на рельсы колхозов 60% хозяйств. У наших правых от удивления глаза на лоб лезут…

3) О наших внешних делах должно быть уже известно тебе. Дела с Китаем должны пойти. Видно, здорово их попугали наши ребята из Дальне-Восточной армии. Только что получили от Чан Сюеляна телеграмму об его “полном согласии с результатами совещания” между Цаем и Симановским. Америку и Англию с Францией с их попыткой вмешательства довольно грубо отбрили. Мы не могли иначе поступить. Пусть знают большевиков! Думаю, что китайские помещики не забудут предметных уроков, преподанных им дальневосточниками. Решили не выводить войск из Китая до обеспечения наших условий. Прочти речь Литвинова на сессии ЦИКа, — она довольно не дурная.

4) О новых назначениях ты, должно быть, уже знаешь из газет. Новое в этих назначениях: а) назначение Томского замом Куйбышева (Куйбышев думает — кажется, не без основания, — что польза от этого должна быть); б) назначение Шварца председателем угольного “объединения” (лучшего кандидата не имеем).

5) Правые (тройка) работают и не рыпаются пока что. Рыков вздумал было перевести к себе в управделы Яковлеву (“общество чаепитчиков”!), но мы наотрез отклонили эту “штуку”.

Ну, пока все. Жму руку!

5/XII-29.

Сталин.

Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925–1936 гг. С. 169–170.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 5388.

Письмо В.М. Молотову 25 декабря 1929 года

Привет Вячеславу!

Твое первое письмо, конечно, получил. Я знаю, что в душе ругаешь меня за молчание. Нельзя отрицать, что имеешь на это полное право. Но войди в мое положение: перегружен до безобразия, спать некогда (буквально!). Словом, буду аккуратно писать.

1) С редакцией “Правды” неблагополучно. Заворачивает там всем, видимо, Ковалев с Наумовым (оба бывшие троцкисты) и некоторыми другими работниками (аппаратными). Попова уже взял в руки Ковалев. А Крумин продолжает “плавать”. Это, может быть, можно было бы терпеть на известное время, но дело в том, что Ковалев — человек “темный” и “непонятный” и, видимо, не вполне наш (имеет, говорят, симпатию к зиновьевцам). Прозевали Шляпникова; еще раньше прошляпили Фрумкина; а теперь статью Haумова. Они хотели прошляпить и последнюю статью Пятакова, но мы с Кагановичем вовремя перехватили это дело и успели вовремя (поздно ночью) исправить некоторые “неясные” места в статье Пятакова. Шляпниковскую штуку выправим сегодня. Что касается Фрумкина, то дело это давнее и можно, по-моему, подождать до более подходящего момента. Боюсь, что Ковалева с его группой придется освободить…

2) По военному делу (сообщение РКИ об артиллерийском управлении) на днях примем решение ПБ в связи с уже принятыми наркомвоеном мерами по ликвидации прорыва. Мы считаем нецелесообразным шуметь по этому делу. Решение пойдет по линии особой папки.

3) О школе для людей типа Михайлова (ленинградца) Каганович обещался двинуть дело.

4) Пакостное дело (Десов — Комаров) против Кирова помогло в деле ускорения чистки Ленинградской организации от обюрократившихся элементов. Нет худа без добра! Ленинградский обком принял решение ЦК — по рассказу очевидцев — не без энтузиазма. Факт! Сыграли тут роль и бюрократизм Комарова, и авторитет ЦК, и то, что Киров, видимо, приобрел в Ленинграде за последний период большое уважение организации. Кодацкий, Алексеев, Лобов, Серганин (не так решительно, как другие) мигом отмежевались от Десова — Комарова. Ленинградцы думают выдвинуть на пост председателя Кодацкого. Это решение ЦК пойдет также по линии особой папки.

5) Дело с Китаем тебе должно быть уже известно. Америка с вмешательством немного оскандалилась.

6) На днях думаем принять решение о темпе колхозного строительства. Комиссия Яковлева дала проект. Проект, по-моему, неподходящий. Ты его, должно быть, уже имеешь. Сообщи по телеграфу свое мнение.

Еще раз: обещаю писать аккуратно. Жму крепко руку.

25. XII.29.

И. Сталин.

Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925–1936 гг. С. 171–173.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 5388.

ПРИМЕЧАНИЕ

Статья Пятакова “За руководство” была помещена в “Правде” 23 декабря 1929 года.

Конфликтная ситуация в “Правде” вокруг Ковалева назрела еще в августе 1929 года (См.: Письмо В.М. Молотову 22 сентября 1929 года, Письмо Н.С. Аллилуевой 23 сентября 1929 года). Как видно, Сталин полагал, что Ковалев оказался жертвой внутриредакционных интриг и даже счел возможным выступить в его поддержку. Однако позже он изменил свое мнение. 1 января 1930 года ПБ согласилось “с решением редколлегии “Правды” об освобождении Ковалева от обязанностей заведующего отделом партжизни и члена редколлегии “Правды””.

Речь идет о конфликте в Ленинградском руководстве. Г.А. Десов, Н.Л. Комаров, И.И. Кондратьев, К.Е. Юносов написали в ЦК записку, в которой пытались доказать, что Киров — “варяг”, что он, работая до революции во Владикавказе в либеральной газете “Терек”, не отражал будто бы партийных взглядов, а в 1913 году, в дни празднования 300-летия дома Романовых, даже поместил в газете “патриотическую” статью. С получением записки Сталин созвал в ЦК заседание, на которое были приглашены ее авторы и почти все члены бюро Ленинградского обкома партии. Заседание длилось два дня, велась стенограмма. В заключение на нем выступил Сталин и внес предложение из двух пунктов: “Киров допускал ошибки при работе в газете “Терек”, он их признает, но право сотрудничать в либеральной газете он имел. Товарищи, выступившие со своей запиской, неправильно подошли к оценке Кирова в его полезной работе по Ленинграду. ЦК считает целесообразным этих товарищей перевести на другую работу вне Ленинграда”.

Письмо в Емельяновский сельсовет (1930 год)

В сельсовет дер. Емельяново Красноярского района и округа.

Михаила Мерзлякова знаю по месту ссылки в селе Курейке (Турух. край), где он был в 1914–1916 гг. стражником. У него было тогда одно-единственное задание от пристава — наблюдать за мной (других ссыльных не было тогда в Курейке). Понятно поэтому, что в “дружеских” отношениях с Мих. Мерзляковым я не мог быть. Тем не менее, я должен засвидетельствовать, что, если мои отношения с ним не были “дружескими”, они не были и враждебными, какими обычно бывали отношения между ссыльными и стражниками. Объясняется это, мне кажется, тем, что Мих. Мерзляков относился к заданию пристава формально, без обычного полицейского рвения, не шпионил за мной, не травил, не придирался, сквозь пальцы смотрел на мои частые отлучки и нередко поругивал пристава за его надоедливые “указания” и “предписания”. Все это я считаю своим долгом засвидетельствовать перед вами.