Хронокулус - Габриэль Норлэйн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если я правильно понял, то каждый из нас (людей с цветными венами) находится в своей версии остановленного времени. Это некая альтернативная версия одной и той же локации. Помню, когда подсел на чтение, вычитал интересную теорию: каждую секунду наш мир раскладывается на бесчисленное количество новых версий себя в мультивселенной. Миров может быть бесчисленное множество с минимальными отличиями, которые обычный человек никогда не увидит. Иначе, я не могу объяснить происходящее... голова закипает и после более-менее внятных объяснений, а тут такое!
Что из этого следует? Пока я не соприкоснусь со Спарком, участь дряхлой мумии меня не ожидает. Вывод: надо быть в постоянном движении, как можно реже пускать себе кровь, избегать натоптанного маршрута. Кажется, пришло время покинуть Фазан навсегда — оставаться тут слишком опасно, я ж гулял тут всеми возможными тропами, спал, где придётся. Восстановить хронологию событий моих перемещений я не в состоянии, с памятью моей что-то стало...
Но прежде, чем уйти отсюда навсегда, у меня осталось важное дело. Разумеется, я не могу бросить этих двоих (возможно, и третьего человека) на произвол судьбы. Они тут долго не протянут, а Нине я задолжал — не могу уйти просто так! И так поступил с ней максимально мерзко... бросать её с этим хвостатым додиком — будет последним гвоздём в крышку гроба моего самоуважения.
Сперва, я должен заставить их слушать — мы на время поменяемся в позиции «жертва-хищник». Иначе, ничего не получится.
Вырвал руку из липко-жирного плена, а потом и вторую, когда стало совсем свободно. Быстрыми движениями принялся разматывать многочисленные хлипкие узлы на ногах (ну, реально как паук жопой наплёл!), пока окончательно не избавился от верёвки.
Едва встал на ноги, отряхнулся, только выбрал направление для побега, как мерзкий голос Миши крикнул мне:
— Стоять! Куда собрался?!
Команды «поворачиваться лицом к нему» не последовало, однако, я сам взял на себя инициативу: со слегка поднятыми руками медленно повернулся к парню, ожидая увидеть в его руках арбалет или холодное оружие. Каково же было моё удивление, когда в его руках оказалось РУЖЬЁ!
— Не, дружище, — я осуждающе покачал головой. — Всё же, додик — это диагноз!
Я безумно рассмеялся прямо в лицо Миши. Тот стоял в пародии на позу стрелка, которую сто процентов подглядел в фильмах, искренне не понимал, что вызывает во мне столь неистовый смех.
— Прекрати ржать! — вполголоса рявкнул на меня «стрелок».
— А чего так тихо? — с издёвкой посмотрел на этого болвана, утирая слёзы смеха. — Боишься свою ненаглядную разбудить?
— Не твоё дело! Руки вверх! Ещё хоть слово — стреляю по ногам!
— Прям выстрелишь?! — наигранно испугался я. — Нажмёшь на курок — оттуда вылетит пуля, а потом окажется в моей ноге?! А ты не шутишь?!
— Я... я сказал — ни с места! — обиженно потребовал Миша.
— Ты знаешь, — нарочно опустил руки, начал движение навстречу парню, так как знал один секрет про патроны в ружьях. — Зачем стрелять в ногу? Ты же всё равно меня убьёшь, правильно?
— С чего ты взял, психопат?! Не двигайся! Последнее предупреждение! — руки спортсмена подрагивали, голос срывался на крик.
— Тут как в типичной сказке: рыцарь не получит принцессу, пока не уничтожит дракона.
— Какая тут связь?! — слова Миши стали похожи на панику.
— Самая непосредственная, — развёл руками я, медленно приближаясь к нему. — Пока я жив, Нина не будет думать ни о чём другом, кроме как о мести. А это, знаешь ли, очень плохо влияет на романтический настрой! — я подмигнул Мише одним глазом.
— Я не такой! Я помогаю ей, потому что так правильно! Ты тут единственный злодей!
— Правда? Никогда не думал, что я тоже жертва? — с болью в голосе ответил я.
— Этого... этого не может быть! Ты садист и тварь! — не унимался парень.
— Этот, как ты выразился, садист — провёл в одиночестве полгода, чуть не потерял рассудок и не наложил на себя руки, — признался я.
— Так и довёл бы дело до конца! — зло фыркнул Миша, у которого от напряжения вспотели ладони. Он то и дело быстро вытирал то одну, то другую руку об себя.
— Понятно, до тебя не достучаться, — разочарованно произнёс я. — Так стреляй, герой! Прямо мне в башку! Я тебя прошу!
Я встал с распростёртыми руками в опасной близости от спортсмена, готовый к его очевидному разочарованию. А тот взял, да нажал на спусковой крючок.
«щёлк»
Это оказалось не простое ружьё, а воздушное! Миша своими кривыми дрожащими ручонками всадил мне стальную пульку в ключицу — адская боль разгорелась на моей коже, я истошно завопил. Во-первых, от неожиданности. Во-вторых — реально больно!
— Что, думал, мы не знаем, что обычные пули тут не стреляют? — с победоносной ухмылкой спросил Миша. Его противный губастый рот начал бесить меня ещё сильнее. — Мы сходили в оружейную, провели пару экспериментов. Оказывается, сжатый газ прекрасно работает! А теперь — руки вверх! Я тебя снова свяжу...
И тут я озверел: от боли или просто меня этот обрубок человека бесит, не знаю, не уверен. Я кинулся на Мишу, с разгона вломил лбом в его грудь, как разъярённый бык, повалил парня на землю. Ружьё он перезарядить не успел — выронил на пол. Оно с грохотом упало прикладом вниз, раскалывая своим весом хрупкую плитку пола.
Так как я доминировал в весовой категории, несмотря на всё похудение, я придавил горло парня предплечьем, навалившись всем телом на поджарого Мишу. Тот пытался меня скинуть, вот только нехватка воздуха мешала ему брыкаться в полную силу.
— Миша, что тут... — на грохот и крики прибежала Нина, держа в руке бутылку с водой.
Завидев меня верхом на спортсмене, тут же выронила свой акт доброй воли, устремилась к ружью.
— Стой! Не надо! Он первый в меня выстрелил! — попытался оправдаться я, опуская подробности.
Пока я отвлёкся, Миша зарядил мне в опухший глаз пару ударов кулаком.
