«Будем надеяться на всё лучшее…». Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева, 1938–1999 - Дмитрий Сергеевич Лихачев

и члена-корресп[ондента] АН СССР Варвары Павловны Адриановой-Перетц, которой подвергает нас преподаватель Ленинградского университета Лапицкий И. П.[790]

В 1950 г. В. П. Адрианова-Перетц отказалась поместить в Трудах Отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР без редакторской переработки статью Лапицкого (постороннего для Института человека), в основной части уже опубликованную перед тем в Ученых записках Ленинградского университета[791]. Лапицкий завел по этому поводу сутяжническое дело с Адриановой-Перетц (в канцелярии нашего Ин[ститу]та это дело разрослось до обширной папки) и одновременно начал травлю ее, а затем и меня.

Он выдвигает против нас серьезнейшие полит[ические] обвинения, не доказывая их. Наприм[ер], на заседании Учен[ого] совета Ин[ститу]та (при беспартийных) Лапицкий бросил полит[ическое] обвинение Адр[иановой]-Перетц и сказал, что доказательства он может привести «только при закрытых дверях». Этих доказательств у него не оказалось. Он «дружески предупреждает» тех, кто имеет с нами деловые и научные связи, что на Адр[ианову]-Перетц и на меня он «поднимает крупное полит[ическое] дело» и советует быть от нас подальше (проф[ессору] Беркову, кандид[ату] наук Робинсону, которого он впервые видел, и мн[огим] др[угим]). Он распускает сплетни (про Адр[ианову]-Перетц), которые мне омерзительно передавать. Он всячески стремится нас шантажировать и запугать. Недавно он приходил, напр[имер], в Институт и требовал личные дела сотрудников Сектора древнерусской литературы (т. е. Адриановой-Перетц и мое). Когда ему, как частному лицу, отказали, он привел сотрудника «Ленингр[адской] правды» и заявил, что нашими личными делами интересуется «Лен[инградская] правда». Ему отказали снова. Тогда он заявил, что он член какой-то комиссии. Ему доказали, что комиссия работает в И[нститу]те по другим вопросам. Весной прошлого года, когда в дело вмешалась парторганизация нашего Ин[ститу]та, он пришел на следующий день и заявил, что ему поручено обследовать работу парторганизации «Лен[инградской] правдой». Документов у него не оказалось, и выяснилось, что «Лен[инградская] правда» ему ничего не поручала. Своими домогательствами Лапицкий довел зам[естителя] директора нашего Ин[ститута] и декана филолог[ического] факультета Лен[инградского] университета чл[ена]-корр[еспондента] АН М. П. Алексеева до того, что тот отказывался говорить с Лапицким без представителей парторганизации. Лапицкий открыто ссылается на какие-то свои связи с Горкомом и Райкомом ВКП(б). Всех фактов травли очень много. Я не могу пересказать все.

Поняв невыгоду травить Адрианову-Перетц и меня по личным мотивам, Лапицкий с осени этого года делает вид, что он наш противник по научным вопросам. Он приходит на мои доклады, мешает мне их читать (перебивает), а после доклада берет слово первым, бросает бездоказательно полит[ические] обвинения (обвиняя меня иногда в прямо противоположном тому, что я говорил) и уходит, не дождавшись моих возражений. При этом Лапицкий сообщает «в частном порядке», что его выступления якобы санкционированы Горкомом и Райкомом (и называет фамилии), что его задача «разоблачить гнездо» в Секторе древнерусской литературы, и т. п. На собрании в Ленингр[адском] Доме писателей, посвященном обсуждению указаний нашей партийной печати о необходимости бороться с рецидивами космополитизма, 27 ноября при сотнях слушателей Лапицкий с трибуны «громил» Адрианову-Перетц, заявив, что ее работы настолько ужасны, что они находятся «по ту сторону добра и зла» (его буквальные слова), что в «порочной» серии «Литературные памятники» он отказывается видеть что-либо хотя бы отчасти полезное. Он неск[олько] раз называл меня «буржуазным либералом» (которым я не могу быть хотя бы уж по возрасту), что в своей статье «Грозный — писатель» (в книге «Послания Ивана Грозного», изд[ательство] АН СССР, 1951 г.) я «добро и зло перемешиваю равнодушно», что издатели «Посланий Грозного» допускают «уравнение патриотов и изменников Родины», что я отрицаю классовую борьбу (замалчивая при этом, что у меня только что вышла работа о классовой борьбе в древнерусской литературе: Известия Отд[еления] литер[атуры] и языка, 1951, № 5[792]). Он утверждал, что я «открыто признаю себя последователем кадета Шахматова[793]» и т. д. (обвинений буквально десятки, вплоть до обвинений меня в антипатриотизме). Он тогда же обвинял Адр[ианову]-Перетц в «открытой веселовщине», в пользовании «методом своего покойного супруга» (т. е. акад[емика] В. Перетца) и т. д. Выступавшие после Лапицкого (В. Н. Орлов, А. Л. Дымшиц и еще неск[олько] человек) все отмечали «заушательский» и бездоказательный характер обвинений Лапицкого. Не согласился с оценкой выступавших только представитель Горкома т. Иванов. Заключавший заседание т. Бурсов, однако, не согласился с т. Ивановым и отметил выступление Лапицкого как «заушательское».

Я решительно заявляю, что я не боюсь критики и не избегаю ее. Однако нападки Лапицкого — это не принципиальная критика. Это поток самых разнообразных полит[ических] обвинений, шантажа, имеющих нескрываемую личную подкладку. Это попытка объявить нас «врагами народа» за то, что мы не напечатали его статью.

Одно из выступлений Лапицкого (не самое «яркое»; оно было на совещании по переводам «Слова о полку Иг[ореве]»[794]) хорошо помнят, возможно и москвичи (А. М. Еголин[795], проф[ессор] Гудзий, чл[ен]-корр[еспондент] АН М. Н. Тихомиров, проф[ессор] Ржига и мн[огие] др[угие]). О травле знают и в Отделении литературы и языка АН СССР (акад[емик] В. В. Виноградов, И. В. Сергиевский[796] и др.).

Однако мне кажется, что Лапицкому, благодаря своей маниакальной настойчивости, удалось в какой-то мере дезориентировать отдельных товарищей в партийных организациях Ленинграда.

Я очень жалею, что В. П. Адрианова-Перетц сама не может написать Вам (она больна, и ей не сообщают о последних выходках по ее адресу Лапицкого), но ее труды хорошо известны. Она очень много печатается и издает. Руководимый ею в Институте русской литературы АН Сектор ежегодно перевыполняет план и является наиболее продуктивным Сектором Института. Отзывы в печати (в «Вопросах истории», в «Советской книге», «Известиях Отделения литер[атуры] и языка АН СССР» и др.) — в основном положительные, при отдельных замечаниях. Травля этого советского крупного ученого, к тому же больного и немолодого, наносит ущерб советской науке. На мой взгляд, это дело антипатриотическое.

Что же касается меня, то я в науке человек молодой. Список своих основных работ я прилагаю. Прилагаю и список всех рецензий на мои работы (их появилось в печати за последние шесть лет — 33).

Я также хочу обратить Ваше внимание на то, что особая «активность» Лапицкого за последний период (октябрь и ноябрь), возможно, объясняется и тем, что некоторые мои работы выдвинуты на Сталинскую премию. Ему важно хотя бы на время набросить тень на мои работы.

Я вынужден Вас беспокоить, так как обращался в Ленинградскую партийную организацию с письмом от 4 ноября, но даже не получил извещения о его получении.

Простите, что отнимаю у Вас время. С уважением,

29 ноября 51 г. Д. Лихачев

Лихачев Дмитрий Сергеевич,

доктор филологических наук, профессор

Ленинград, 14, Басков переулок […]

тел. Ж–212–67

Старший научный сотрудник Института русской литературы АН (Ленинград, Тучкова наб., д. 2, тел. А–537–92).

Я бы очень просил кого-нибудь из