Внутренняя среда организма - Григорий Кассиль

Если нервная регуляция физиологических процессов является ведущей, то сама она в самой высокой степени зависит от состояния, среды, в которой живут нервные клетки. Нервное начало регулирует гуморальные, а гуморальное, в свою очередь, — нервное. При некоторых возмущающих воздействиях на организм при разнообразных стрессовых ситуациях, способных вызвать нарушение гомеостатических механизмов, деятельность нервной системы может изменяться в зависимости от колебаний состава и свойств непосредственной питательной среды отдельных нейронов или их ансамблей. И здесь уместно вспомнить глубокую мысль А. Эйнштейна: «Как прекрасно почувствовать единство целого комплекса явлений, которые при непосредственном восприятии казались разрозненными».

В наши дни это стало ясным не только врачам и биологам, но и психологам, судебным экспертам, педагогам. Уже можно говорить о химической физиологии, химической психологии, химической психиатрии, в основу которых заложено понимание особенностей высшей нервной деятельности человека и животных при изменениях состава или физико-химических свойств неповторимой и невоспроизводимой ткани мозга, ее электролитного медиаторного обмена, нарушениях питания нервной системы, физиологических и патологических сдвигах во внутренней среде организма, функционального состояния гематоэнцефалического барьера.

К этой теме, хотя и с осторожностью, начали подходить многие писатели, поэты, художники. Так, свою повесть «Взгляд египтянки»[37] французский писатель Робер Андрэ начинает с описания бреда, тяжких мучительных воспоминаний, похожих на галлюцинации: «В углах губ пена, во рту странный вкус, отдающий металлом и солью, холод в руках и ногах, омерзительный холод, извечный враг солдата, но пока в большой кавалерийской фляге остаток вина, а между рубахой и телом проложены газеты, он кое-как держится, он бредет по глине, по изрытой снарядами и заляпанной пятнами снега земле, он тащится в свете луны, мрачно глядящей на овраги и ямы, из которых ползет немыслимый смрад...».

На самом деле герой повести не на поле боя. Он полу-спит, полудремлет в вагоне, уносящем в Италию его пораженное болезнью тело. Описании подобного рода в художественной литературе немало. Вспомним ночные кошмары Ивана Карамазова, видения Андрея Болконского, «Черного человека» Сергея Есенина.

Робер Андре пытается сквозь призму физиологии объяснить истоки ночного бреда своего героя. «Шли дни и он понемногу стал забывать... свой странный ночной бред, который, на мой взгляд, вызван был гуморальными изменениями в организме на почве болезни, такими, скажем, как увеличение содержания мочевины в крови. Психическое воздействие этого фактора общеизвестно». Конечно, дело не в мочевине, но, возможно, в разнообразных химических веществах патологического обмена веществ, прорвавших плотину гематоэнцефалического барьера и отравляющих мозговые клетки, перестраивающих все их сложное, строго координированное сообщество.

Автор не врач, не биолог. Он ученый-филолог. Ему простительны медицинские неточности. Но в принципе, в общих чертах, Робер Андрэ прав. Он почти точно разгадал состояние героя повести. В одних случаях алкоголь, резко повышающий проницаемость гематоэнцефалического барьера, отравляющий и дезориентирующий нейроны, в других — болезнь, травмы, шок открывают путь в центральную нервную систему. Бактериальные токсины, продукты нарушенного метаболизма, различные биологически активные вещества (катехоламины, кинины, пептиды, биогенные амины) просачиваются в мозг, перестраивают закономерный ход биохимических процессов, нарушают высшую, неповторимую гармонию нервной деятельности. В нейронах, столь чувствительных к малейшим колебаниям в составе внутренней среды, возникают хаотические всплески, вырываются подобно джинам из запечатанных сосудов давно похороненные, лежащие в глубине под сознанием символы и знаки, всплывают забытые воспоминания, приходят в движение запрятанные в каких-то молекулах, заржавевшие, окостеневшие механизмы.

Нервные импульсы переплетаются с гуморальными. Гуморальные вызывают нервные.

Неиспользованные в процессе нервного возбуждения медиаторы уносятся током крови, проникают через соответствующие барьеры в микросреду органов и вступают в сложные взаимодействия с нервными и гуморальными рецепторами тканей и клеток. И в спинной, и в головной мозг идут залпы нервных сигналов, а во внутреннюю среду поступают потоки продуктов обмена — метаболитов — специфических и неспецифических, составляющих гуморально-гормональное звено универсального регуляторного механизма. Классическая дуга рефлекса усложняется, превращается в многозвеньевое, прегражденное барьерами кольцо, в котором нервные звенья сменяют гуморальные, а гуморальные — нервные.

«Как бы ни была хороша теория, — говорил Клод Бернар, — она никогда так не прекрасна, как истина или факт... нарушать теорию — это превосходная вещь. Это шаг вперед, и не надо бояться, если какой-нибудь факт разрушает теорию, даже свою собственную, а нужно отыскивать этот факт. Это открытие, это есть, как говорят, революция, ибо наука революционна и не движется, как это думают, путем последовательных добавлений».

Ученики и последователи великих учителей по-разному понимают свою задачу наследников и продолжателей их дела. Одни стремятся пронести через всю жизнь нерасплесканную чашу, заполненную до краев волшебным напитком своего наставника. Им нечего добавить к этой чаше и они боятся растерять даже каплю живительной влаги, заключенной в ней. Другие выбирают торный путь проб и ошибок, пытаясь дополнить, расширить, углубить и, если нужно, исправить слово учителя.

Наши учителя многое видели и многое предвидели. На уровне методических приемов, которыми они располагали, были сделаны величайшие открытия, заложившие фундамент естествознания наших и будущих дней. Конечно, некоторые теоретические положения, сформулированные ими, имеют лишь историческое значение, но некоторые вошли в сокровищницу современной науки и остаются до сих пор незыблемыми. Несомненно, наука будущего научится управлять жизнедеятельностью организма, регулируя особенности, состав и свойства его внутренней среды. И это будет величайшим торжеством естествознания грядущих дней.

Примечания

1

Бернар Кл. Лекции по экспериментальной патологии / Пер. Д. Е. Жуковского. М.; Л., 1937, с. 312-374.

2

Бернар Кл. Курс общей физиологии: Свойства живых тканей. СПб., 1867, с. 34—35.

3

Бернар Кл. Курс общей физиологии: Жизненные явления, общие животным и растениям. СПб., 1878, с. 96—97.

4

Под знаменем марксизма, 1943, № 3.

5

Cannon W. The Wisdom of the body. L. 1932, p. 27.

6

Ярошевский М. Т., Чеснокова С. А. Уолтер Кеннон. М.: Наука, 1976, с. 192.

7

Штерн Л. С. Непосредственная питательная среда органов и тканей и регулирующие ее факторы, Избр. тр. М.: Изд-во АН СССР, 1960, т. 4-5, с. 306.

8

Пикар Ж. Глубина 11 тысяч метров. М.: Мысль, 1974, с. 12.

9

Руснъяк И., Фелъди М., Сабо Д. Физиология и патология лимфообразования: Пер. с венг. Будапешт, 1957.

10

Ярошевский М. Г., Чеснокова С. А. Уолтер Кеннон. М.: Наука, 1976.

11

Штерн Л. С. Роль метаболитов и роль гистогематических барьеров в регуляции функций организма. — Казан. мед. журн., 1937, № 4, с. 390; № 5, с. 523.

12

Штерн Л. С. Роль метаболитов и роль гистогематических барьеров в регуляции функций организма. — Избр. тр., 1960, с. 356.

13

Авакян О. М. Фармакологическая регуляция высвобождения и захвата норадреналина. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1973.

14

Кометиани П. А. О механизмах действия циклической аденозинмонофосфатной кислоты. Тбилиси, 1974.

15

Шекспир У. Генрих V, Полн. собр. соч., М.: Искусство, 1959, т. 4, с. 409.

16

Отсюда идет ошибочное представление о холинергических свойствах гистамина.

17

Кассиль Г. Н. с соавт. — Лаб. дело, 1971, № 2, с. 105.

18

Более подробно см. в монографии. Вайсфельд, Кассиль, Гистамин в биохимии и физиологии. М.: Наука, 1981.

19

Горкин В. З. Аминоксидазы и их значение в медицине. М.: Медицина, 1981.