Слишком много приведений - Виталий Забирко

- Идем, - задергала меня за руку Люся.

- Вызови такси, - сказал я Рыжей Харе.

Вместо ответа она протянула знакомый ключ от темно-синей "Тойоты" киллеров и отвернулась. Оскорбил я ее в лучших чувствах до глубины души.

- Машина во дворе стоит? - догадался я. Не оборачиваясь. Рыжая Харя кивнула.

- Вот спасибо!

Подхватив под локоть Люсю, я увлек ее из кухни.

- Как за машину - так спасибо, а как за завтрак - так фигушки! крикнул краб в спину.

- За завтрак - особая благодарность! - отозвался я уже с лестничной площадки.

На нашу беду, на крыльце мы столкнулись с Серегой Ми-тюковым. Был он изрядно навеселе, к тому же шел из магазина с полной авоськой спиртного. Веселье-новоселье у соседей продолжалось.

- Роман! - заорал Серега на весь двор и облапил меня как медведь. - Ну, спасибо! Ты такой нам ремонт отгрохал, что моя половина чуть не окочурилась от избытка чувств. Идем к нам, обмоем это дело!

Вокруг Митюкова висела настолько плотная "аура" перегара, что становилось дурно.

- Извини, Серега, но мы спешим. Я попытался высвободиться из его душных объятий. Где там!

Не отпуская меня, Митюков перевел взгляд на Люсю.

- А ты и ее... это... тоже бери. К нам, так сказать, на новоселье.

- Мы в больницу торопимся, - попыталась выручить меня Люся.

- Успеете! - безапелляционно решил за нас Митюков. - По рюмочке выпьете и поедете. А то как бы потолок у меня снова не обвалился.

- Не могу по рюмочке - за рулем, - продолжая урезонивать соседа, я указал на стоящую у подъезда "Тойоту".

- Ну что тебе после рюмочки будет? - не соглашался Сег рега. - Ни один инспектор такую дозу не учует.

- Давай так, - пошел я на компромисс. - Мы через час вернемся и обязательно зайдем.

- Через час? - Митюков с сомнением покосился на авоську. - Через час этого уже не будет...

- Я со своим приеду.

- Да? - Митюков смерил меня взглядом я наконец отпустил. - Ладно. Верю. Ждем.

- Садись быстрее в машину, пока Серега не передумал, - шепнул я на ухо Люсе, и мы поспешили к "Тойоте".

Мы сели, я включил зажигание и тронул машину со двора. В боковое зеркальце было видно, как Митюков стал на крыльце в патетическую позу то ли Демиса Руссоса, то ли Плачидо Доминго (по комплекции он их даже превосходил) и пропел нам вслед неожиданно высоким голосом:

- Заходите к нам на огоне-о-ок!..

- Рома, а это ничего, что ты шампанское пил, а теперь за руль сел? озабоченно спросила Люся.

Почувствовав носом, что прихватил с собой в салон изрядную порцию перегарной "ауры" Митюкова, я приспустил стекло.

- Разве это доза? - Я поймал на себе встревоженный взгляд Люси и не нашел ничего лучшего, как ответить Серегиными словами: - Пустяк. Ни один инспектор не учует.

Добираясь до больницы, я немного поколесил по городу. Странно, но тревожное ощущение постороннего взгляда, сопровождавшего меня во время вчерашней поездки в кафе "Баюн", а затем всю ночь и сегодняшнее утро, исчезло. И наблюдения за собой "ксенологов" я тоже не обнаружил. Впрочем, последнее ни о чем не говорило. Куда мне, дилетанту, тягаться с профессионалами.

Подъезжая к больнице, я увидел на тротуаре достопамятного переулка, где нас ночью встретили ночные грабители, большую свежевырытую яму, огороженную по периметру бечевкой с красными флажками. Мы с Люсей переглянулись, но ничего друг другу не сказали. Не упокоились с миром останки Сучка, исследуются где-то в лабораториях "ксенологов".

Владика уже перевели из реанимационного отделения в нейрохирургическое, так что взбираться на девятый этаж нам не пришлось. Всего лишь на четвертый. Поместили его в небольшую палату на одного человека, и когда мы с Люсей вошли, здесь сразу стало тесно.

Владик сидел на койке, прислонившись к спинке и подложив под плечи подушку. На нем был спортивный костюм, на голове - джинсовая бейсбольная кепочка, низко надвинутая на лоб. Рядом на стуле сидела худенькая невысокая девушка в легком голубом платье. Смуглая, с короткой стрижкой иссиня-черных волос, вздернутым носиком, она ничем не походила на свою рослую сестру.

- Привет! - сказал я и протянул Вяадику руку. - Говорят, сегодня выписываемся?

Я вежливо кивнул девушке, она ответила, посмотрев на меня большими зеленовато-карими лучистыми глазами. Только теперь я убедился, что она родная сестра Люси. Такие глаза, так же как и крупные бриллианты, бывают только фамильными.

- Здравствуй, - кисло улыбнулся Владик, пожимая руку. - Знакомься, Светлана.

- Очень приятно, - еще раз кивнул я. - Роман.

- Здравствуй, Влад, - промолвила Люся. - Как здоровье?

- Нормально, - ответила за Владика Светлана. Она подхватилась со стула, взяла сестру за руку и повела в коридор. - Вы здесь, ребята, поговорите, а мы сейчас, - сказала она, плотно прикрывая дверь.

- Что-то радости на лице не вижу, - бодрым голосом сказал я.

- А чему радоваться? - Владик поморщился. - Выписывать не хотят.

Я пытался разглядеть в нем какие-то изменения, но ничего не находил. Передо мной сидел прежний Владик - спокойный, уравновешенный, рассудительный.

- Врачам виднее, - осторожно сказал я. - Еще недели не прошло, ранение серьезное...

- Ну и что с того? Смотри.

Владик снял кепочку. Левая сторона головы была обрита, заросла недельной щетиной, и под ней с трудом угадывалось полукружье белого тонкого шрама. Не знай я, когда произошло ранение, точно бы решил, что не менее года назад. Целители из моих "мелких бесов" были хоть куда.

- Зажило, как на новом русском, - криво усмехнулся Владик, - без каких-либо последствий. И, главное, чувствую себя абсолютно здоровым человеком. Домой хочу, а меня здесь еще месяц собираются держать. Исследования, наблюдение, тесты, процедуры... Комплекс, как для собаки Павлова.

Это мне было знакомо. Самого недавно пытались в подопытные кролики сосватать.

- Если все так хорошо, чего ты здесь сидишь? - спросил я. - Тебе что, выписка из истории болезни нужна или больничный лист? Есе к оплате предъявлять будешь?

- Ага, жди, он оплатит... - начал было Владик и осекся. Он с удивлением посмотрел на меня и тихо рассмеялся. - Ты, как всегда, прав. Не выпишут, сам уйду. - Он свесил ноги с койки. - Где тут мои тапочки?

В этот момент дверь отворилась, и в палату вошел интерн Матюхин. Все такой же представительный, осанистый, серьезный.

- Добрый день, - сказал он, по своей привычке держа руки в карманах халата. - Роман Анатольевич, вас хочет видеть завотделением.

- Зачем? - удивился я.

- Он вам сам объяснит. Пройдемте.

Матюхин был со мной одного роста, но создавалось впечатление, что он смотрит на меня сверху вниз. Как на опаре, росло его самомнение и чувство собственной значительности - куда там профессору Мильштейну до гонора интерна. Уйдет профессор на пенсию, этот ученик его и на порог родного отделения нейрохирургии не пустит.