Proxy bellum - Михаил Алексеевич Ланцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нервничают?
— Очевидно.
— А что в Гельсингфорсе? Не готовы еще к переговорам?
— Если бы, — грустно произнес граф Игнатьев. — Они наоборот пытаются мобилизовать всю страну на борьбу с нами. В лозунгах каких только страшилок не озвучивают. У них все русские это коммунисты, монголы и порхатые жидо-казаки. Причем разом. Иногда говорят что-то про демонов, но особенно религиозную тему не используют.
— На линии фронта англичане перешли к обороне. — продолжил Вальтер Николаи. — И теперь большей частью личного состава строят полевые укрепления на Карельском перешейке. Глубоко эшелонированные. Насколько мы смогли понять — по стандартам западного фронта Великой войны.
— Вы не прощупываете их?
— Это большие потери, — покачал головой Триандафиллов. — Наступление в этих глухих лесах и болотах сущее безумие. Даже разведка боем. Только пограничники немного шалят. Но так — без огонька. В ответ те начинают бить из всех стволов. Включая артиллерию.
— А к десанту они готовятся?
— Сложно понять. Скорее всего нет. Ведь мы перебросили морскую пехоту в Севастополь открыто и демонстративно.
— Определенный раскол у них, конечно, наблюдается, — произнес граф Игнатьев.
— Маннергейм?
— Он самый. Он пытается убедить истеблишмент, что война Финляндии один на один с нами — это безумие. И что нужно искать пути выхода из этого кризиса с наименьшими потерями.
— Разумно. Но его не слушают.
— Разумеется. В Финляндии английских войск больше, чем финских. Причем существенно. И он сам сидит с ними на второстепенном участке между Ладогой и Онегой. Отрезанный от столицы и общественного влияния. Причем снабжают его, в отличие от английских войск по остаточному принципу. Он там много кому поперек горла.
— Насколько печально положение его армии?
— Это нам точно не известно. Она боеспособна. Он ее контролирует. А вот добровольческие формирования в подчинении эмиссаров центрального правительства. Но сколько это все продлится — не ясно. Они и снять его с должности не могут, и дать свободу воли, потому что опасаются переворота.
— Постарайтесь узнать о том, как у него там все в плане продовольствия. Это важно. Перебежчики есть?
— Крайне мало. Люди в целом довольны своим командующим. На нашу сторону перебегают чаще всего спасаясь от заслуженного наказания. Прежде всего нестроевые и нижние чины. Они мало что знают.
— А в Токио как? Пока бунт не намечается?
— Император умело подставил под удар моряков. И общественное недовольство в целом канализовано. То есть, управляемо. После позорного бегства японского флота из Порт-Артура в Токио прошел крупный митинг, организованный кланами, стоящими за армейцами.
— Против моряков?
— Да. Точнее против их злоупотреблений. Их обвиняли во всех смертных грехах и требовали расправы.
— И в случае поражение Южного фронта, который им передали, полетят головы?
— Ну… зная обычая японцев, скорее будут вспороты многие животы. Морякам, конечно, приходится очень несладко. Ладно что в тылу бардак с крайне неприятным фоном, так еще и на фронте. Армейские командиры часто саботируют или вообще отказываются выполнять приказы морского командования. Это во многом и является причиной нашего успешного и быстрого наступления. Там бардак. Лютый.
— До открытого столкновения моряков и армейцев не дошло еще?
— Нам о таких эпизодах не известно. Но возможно. Англичане пытаются купировать как-то этот кризис, но, — развел руками Вальтер Николаи.
— Еще и французы ругань начали. — улыбнулся граф Игнатьев.
— Все-таки начали?
— Да. Если честно, я и не надеялся. Но они предъявили Лондону счет за участие в Ливонской военной кампании, обвинив в том, что англичане их подставили. И вообще — рвут и мечут. Во французских газетах даже появились статьи о том, что англичане продали Союзу план наступления из-за чего нам и удалось их упредить встречным ударом.
— Ого! А то, что это могла наша разведка постараться, не говорят?
— Ну какая у нас разведка? — усмехнулся граф Игнатьев. — Мы же дикари, варвары.
— Лягушек жрут они, а варвары мы? Интересный подход.
— Да дались вам эти лягушки, — фыркнул Триандафиллов.
— Смешно же. Как по мне — важный критерий цивилизации. Мне всегда казалось, что цивилизованный человек черти что в рот не будет совать. С голода — ладно, но, чтобы по доброй воле… Ладно. Кстати, нужно подогреть эту слухи и сообщить неофициально о том, что англичане так и поступили. Мы же захватили оригинальные планы операций. Вот их и предъявить в случае чего. Копию обезличенную. Или подумать, когда этим можно подставить.
— Сделаем, — кивнул Вальтер Николаи.
— Занятно получается. Получается англичане загнаны в угол…
— Почти. — произнес граф Игнатьев. — Остается еще Иран, но там все кисло. Шах не желает гробить своих людей за интересы англичан. Тем более на фоне всех этих печальных военных кампаний. Да и в Афганистане… скажем там — местное шиитское духовенство Афганистана очень рекомендовало Ирану не воевать против Союза.
— Вот даже как…
— Да. Настрой населения Афганистана в целом очень лояльный.
— Значит не почти, а точно загнали. Но… загнанная в угол крыса очень опасна, а англичане совсем не крыса. Мы не увлеклись? Они не пойдут на крайности?
— Вряд ли кусать эта крыса бросится именно нас. Те же французы требуют отдать им обещанные колонии. И еще сверху накинуть — в качестве компенсации за подставу. Угрожая, в случае отказа, оккупировать Египет. У англичан ведь нет флота, чтобы им противостоять. Вой идет знатный. И грызня.
— Но они понимают, откуда у всего этого растут ноги?
— Судя по тому, что удалось выяснить, они считают, что вы Михаил Васильевич, договорились с Петеном. И этот наезд сугубо его инициатива.
— А то, что шар на нашей стороне?
— Они это игнорируют. В Лондоне приняты экстраординарные меры безопасности для всех ключевых объектов. Все баржи тщательно досматриваются. Ввоз всего, что может взорваться в Лондон или провоз строго запрещен в размере выше тонны. Да и ту тонну должен сопровождать «бобби». Они уверены, что мы ничего сделать не сможем. И сосредоточились теперь на французах. Все-таки отдавать колонии они не планировали.
— Революцию хотели им устроить?
— Да. Мутят воду. В Париже пытаются раскачать обстановку под соусом социальных требований. Но вы же понимаете — это предлог.
— Разумеется. Пошумят. Потом сделают несколько сакральных жертв. И уже будут требовать смещения преступного правительства. И так далее. Все по канону.
— Не знаю про канон, но предсказуемо, да. Может быть предупредим их?
— Предупредим. Хотя услышат ли они нас — вопрос. Но да ладно. А что по Колумбии? Удалось там договорится с общинами?
— Пока не ясно. Ниточки тянутся в Ватикан. А его Муссолини пока не дожал. Он, кстати, просил еще поставок оружия.
— Мы можем ему помочь? — спросил Фрунзе Триандафиллова.
— Я посмотрю. Чем
