Красота и мозг. Биологические аспекты эстетики - Под ред. И.Ренчлера

Очевидно, что все сказанное выше лишено смысла, если, как полагали многие философы прошлого, свойства окружающего мира просто пассивно запечатлеваются в сознании, как изображения на фотопленке. Психологи, однако, давно уже знали и особо подчеркивали, что пассивного сенсорного ощущения, а тем более сложного восприятия не существует. Сознание именно строит свой мир чувств, как оно строит концепции и идеи, причем это активная, осмысленная деятельность, подчиняющаяся определенным правилам. Это особенно наглядно выявляется при изучении пациентов с «расщепленным мозгом», у которых волокна мозолистого тела, связывающие два полушария, перерезаны (это делают при некоторых формах эпилепсии, не поддающихся лечению иными методами).

Особенности восприятия у больных с расщепленным мозгом

В связи с анатомическими особенностями зрительной системы информация, поступающая в нее слева от точки, на которой фиксирован взор, передается (через оба глаза) в правое полушарие мозга, а справа-наоборот, в левое полушарие. Таким образом, если человек с расщепленным мозгом смотрит на какую-то точку, то стимул, находящийся в левой половине поля зрения, воспринимается только правым полушарием, а стимул из правой половины-только левым (см. с. 255). Произвольная смена точки фиксации занимает около 1/5 с; поэтому при более коротком времени предъявления стимула он исчезнет раньше, чем испытуемый успеет перевести взгляд, и будет воспринят только одним полушарием. У нормальных людей в оба полушария мозга поступает информация от обеих половин зрительного поля, так как нейронные связи между полушариями не нарушены и обеспечивают непрерывный обмен сигналами: то, что воспримет одно полушарие, через несколько миллисекунд передается другому.

Рис. 1. Тахистоскопически предъявляемые «химерные» изображения и картинки для сравнения, предъявляемые обычным способом. Показывая химерную картинку испытуемому с расщепленным мозгом, его спрашивали, что он видит. Когда его просили назвать увиденное, он называл объект, соответствующий правой половине картинки, не сознавая, что мог видеть только его половину. Когда же требовалось указать предъявлявшийся объект среди изображенных слева, выбирался тот, который совпадал с левой частью химеры. При этом неполнота исходной картинки тоже не воспринималась. Подбор рифмующихся объектов основывался на правой части химеры, что указывает на доминирование левого полушария в фонетических сопоставлениях [2].

У больных с перерезанным мозолистым телом полушария анатомически и функционально разделены, так что в каждое из них поступает только половина зрительной информации об окружающем мире [1]. Однако этот мир един, и наш мозг эволюционировал в этой единой, нерасщепленной Вселенной. Правила и программы его работы предназначены для восприятия и моделирования «естественного» мира. Поэтому интересно проследить, каковы особенности восприятий и представлений у изолированного полушария, когда оно получает информацию, например, от половины лица, половины слова или половины рисунка. На рис. 1 показана одна из задач, предлагавшихся людям с расщепленным мозгом.

Перед испытуемым, взгляд которого фиксировался на определенной точке, быстро вспыхивали

«химерные» изображения (см. с. 253). В таких условиях каждое полушарие воспринимает половину стимула, отличную от поступающей во второе полушарие. Когда испытуемого спрашивали, что он видел, он называл объект, соответствующий правой части химерного рисунка, проецирующейся в левое полушарие. За речь у подавляющего большинства правшей ответственно именно оно, поэтому неудивительно, что назывался правый «полуобъект».

Однако «говорящее» левое полушарие совершенно не сознавало, что ему предъявляется только половина стимула. Оно воспринимало глаз, пчелу или розу целиком.

После этого испытуемому в условиях свободного зрения (без фиксации определенной точки) предъявляли целые изображения тех же объектов и просили показать, какой из них он видел перед тем; он почти всегда указывал тот предмет, который раньше находился слева и воспринимался правым полушарием. «Не умея говорить», оно без слов демонстрировало, что воспринимает половину стимула как целый объект. Нормальные люди, тестируемые в подобных условиях, сразу же видят необычную составную природу стимулов.

В конце одного из тестов с такими расщепленными изображениями испытуемым показывали рисунки предметов, названия которых рифмуются с предъявленными ранее, и просили подобрать стимул в соответствии с рифмой [например, rose (роуз-роза) — toes (тоуз-пальцы ноги), eye (ай-глаз)- pie (пай-пирог), bee (би-пчела)-key (ки-ключ)]. В этом случае наблюдалось совпадение с правой частью химеры, указывающее на доминирование левого полушария в фонетическом анализе и представлении понятия.

Множество других тестов с химерными лицами, абстрактными фигурами [3], словами [2] и цветовыми стимулами [4] дали аналогичные результаты. В восприятии участвовало только одно полушарие, какое именно — это зависело от природы задачи [5]; при этом какое бы из полушарий ни доминировало, всегда воспринимался полный, нерасщепленный стимул.

Эти наблюдения демонстрируют две вещи. Во-первых, адекватное поступление в мозг информации о стимуле недостаточно для его восприятия (нереагирующее полушарие ведет себя так, будто не видит ничего). Во-вторых, неполнота стимула не означает такого же неполного восприятия. Реагирующее полушарие интерпретирует изображение как целое, хотя предъявляется только его половина. Правила построения моделей мозгом, очевидно, направлены на придание внешнему миру смысла. Они не признают невозможной в норме ситуации, когда одновременно в одном и том же месте присутствуют два различных изображения. Они не позволяют объекту расщепляться на две половины.

Программы восприятия мира исходят из его целостности. Когда доступна полная информация (как у нормального человека), используется именно она; когда полной информации нет (как у больных с «расщепленным мозгом»), все равно строится модель целостного мира. Она строится на основе получаемой сенсорной информации, данных памяти, мотиваций, убеждений, теорий и богатого знания природы Вселенной, накопленного за миллионы лет эволюции и закрепленного в организации мозга. Именно правила построения мира дарят нам цвет и рисунок, смысл и чувство, а также те пространственно-временные конфигурации, которые подчас воспринимаются нами как прекрасное.

Эти исследования выявляют не только сложную моделирующую активность мозга, но и функциональную асимметрию левого и правого полушарий не просто в отношении их способности к различным процессам, но по доминированию при тех или иных мыслительных операциях. В одном из наших тестов больных просили подобрать картинки в соответствии с их зрительным сходством (например, шляпа с полями — пирог на тарелке), а в другой — по сходству их функциональной роли (например, шляпа и перчатки) [5]. В первом случае доминировало правое полушарие, во втором-левое, хотя и стимулы, и варианты выбора были в обоих случаях одни и те же. Разные полушария воспринимают неодинаковые аспекты стимулов и, как мы увидим, создаваемые в них модели и отображения действительности обладают различными свойствами и различным эмоциональным воздействием. Возникает вопрос: генерируются ли представления и эмоциональные реакции, лежащие в основе эстетического переживания, главным образом одним из полушарий? Или же все это обусловлено интеграцией процессов в обоих полушариях?

Когнитивная специализация левого и правого полушарий

Хотя мнения исследователей относительно компетенции двух полушарий при решении разных задач в основном сходны, гораздо меньше согласия достигнуто по вопросу о природе фундаментальных характеристик, определяющих межполушарные различия [6, 7]. Поэтому следует подчеркнуть, что ниже я излагаю свой собственный взгляд, возможно, не совпадающий с мнением моих коллег.

Вряд ли можно сомневаться в том, что левое полушарие доминирует в формальных лингвистических операциях, включая речь, синтаксический анализ и фонетическое представление. Правое полушарие у больных с расщепленным мозгом проявляет почти полную неспособность к активной речи [1, 8], не может различать времена глагола, множественное и единственное число [9], правильно понимать предложения со сложным синтаксисом или требующие значительной нагрузки на кратковременную вербальную память [10], неспособно к фонетическому представлению [2, 11]. Однако оно узнает звучащее слово и хорошо улавливает ассоциативные значения отдельных произносимых (или написанных) слов [12], что свойственно также многим видам птиц и млекопитающих [13]. Уникальные особенности левого полушария у человека включают высокоразвитое программирование артикуляционного аппарата и обладание тонкими программами различения временных последовательностей фонетических элементов и причинно- следственных связей, выражаемых синтаксическими средствами.