Английский для миллионеров (СИ) - Корсарова Варвара

— С Марианной Георгиевной, — поправил он ее. — Даша, ты не замерзла? Ну-ка иди сюда… — он похлопал по скамье рядом, Даша пересела. Он взял ее руку в свою и заметил:

— Ледяная. Суй ко мне в карман. Марианна Георгиевна, а вы не замерзли?

— Нет!

И тут он быстро взял ее за кисть и упрекнул:

— Врете. И у вас рука ледяная.

Он уверенно разжал ее кулак, сплел ее пальцы со своими и сунул ее руку глубоко к себе в карман куртки.

Марианна замерла, не зная, что делать. Вырваться и отодвинуться с оскорбленным видом? А чего оскорбляться-то? Прикосновение было невинным, и цели Аракчеева были самые благородные — согреть!

… однако этот жест оказался ужасно интимным. Теперь они сидели, прижавшись друг к другу, плечо в плечо, рука в руке, и ее локоть притиснут к его боку! Она чувствовала, как бьется на его запястье жилка, и что кожа на его ладони жесткая и горячая. И как расширяется на вдохе его грудная клетка, и как напрягаются мышцы на его бедре, когда он меняет положение.

Она облизала пересохшие губы и попыталась смотреть прямо перед собой, но ее так и тянуло повернуть голову налево, туда, где было близко его лицо.

На другой стороне скамьи завозилась Даша.

— Ух, ты теплый, — сказала она довольно. — Папа, это жесть какая-то, как ты жил.

— Нормально я жил. Было весело. Развлечений у нас было побольше, чем у вас.

— А как вы развлекались? Компьютеров у вас тогда не было, да?

— Были, но не у всех, — он помолчал, как бы не решаясь продолжить, но потом признался с довольной от воспоминаний улыбкой:

— Мы делали дымовухи.

— А это еще что такое?

— Дымовая шашка из целлулоида. Жгли расчески, линейки. Довольно опасное развлечение.

Аракчееву явно было неловко рассказывать о таком, и Марианна не удержалась:

— А вы шифер в костер кидали? — спросила она с видом знатока.

Аракчеев глянул на нее с подозрением:

— Неужели ваше поколение это тоже делало?

— Пацаны делали, а я смотрела. И однажды тоже… бросила. Мне понравилось.

— Что будет, если бросить шифер в костер? — жадно полюбопытствовала Даша.

— Он будет стрелять и разлетаться кусками! — радостно сообщила Марианна.

— Пап, у нас есть шифер? Давай найдем и зафигачим в костер?

— Я тебе зафигачу! — пригрозил ее папа, повернулся и упрекнул: — Это очень глупая и опасная забава. Не ожидал от вас, Марианна Георгиевна, такого хулиганства.

— Кто бы говорил! — не сдавалась Марианна. Ей теперь было жарко, весело и чуточку пьяно. — Моя тетя Зоя рассказывала, что они в детстве доставали у сварщиков карбид, а потом кидали его в лужу или делали бомбочки и пушки. Вы знаете, как из карбида сделать пушку?

— Конечно.

— Супер! — восхитилась Даша. — Наверное, но ютубе есть инструкция, я поищу!

— Марианна Георгиевна, помните, вы отвечаете за безопасность вашей ученицы. Никаких пушек!

— Можно сделать простую, из прищепки, канцелярской резинки и карандаша. Вы ей лучше сами покажите, так безопаснее будет! — коварно предложила Марианна.

— Пап, покажешь?

— Покажу, — Петр Аркадьевич тяжело вздохнул, а потом повернулся к Марианне и зловеще прошептал ей на ухо:

— Я вам это припомню.

Он угрожающе сжал ее кисть, а потом медленно, с нажимом потер чувствительную ложбинку между большим и указательным пальцем. Марианну словно током пронзило. Она замерла, не дыша, с бьющимся сердцем. Что он творит, ее строгий работодатель? Что у него на уме?

— Ты в Лопухово тогда жил? А где? В каком доме? — тараторила Даша.

— Этого дома уже нет. Снесли.

— Вот бы кто тебе сказал, что ты будешь жить в этой усадьбе! Ты бы удивился, да? А ты ходил сюда, когда тут был музей?

— Очень часто. Здесь же тетя Валя работала. А директором был один хороший человек… мой взрослый друг. Он мне здорово помог потом. От большой беды спас…

— Жаль, от музея ничего не осталось, — сказала Марианна, пытаясь говорить нейтральным тоном. — Интересно, куда все делось? Все коллекции? Что тут выставлялось, вы не помните?

— Помню. Если интересно, могу показать старые проспекты, у меня сохранились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Их можно использовать на уроке истории для Даши.

— Настоящий учительский подход, — похвалил Аракчеев.

Марианна покачала головой. Ее мысли разбегались, и были тревожными и приятными. Сейчас ей не хотелось быть учительницей. Она даже была бы рада, если бы Даша ушла домой… а она осталась у костра с ее отцом наедине. Он вызывал у нее острый интерес. Она бы задала ему много других вопросов, о его жизни, о его детстве… А потом, когда костер погас, они бы… молчали, а потом, быть может он…

Ой нет, глупости все это! Она приписывает ему разную романтическую чепуху, которой у него и в мыслях нет. Ей стало стыдно за свои фантазии. Она спросила:

— А у вас есть детские фотографии?

От этого вопроса Петр Аркадьевич даже как будто вздрогнул. Он повернулся и удивленно посмотрел ей прямо в лицо. В его зрачках плясал костер, и кожа была залита золотистым цветом, а тени под скулами подчеркивали худобу щек. В этот момент Аракчеев показался Марианне дьявольски притягательным. Она даже забыла, что спросила, и встрепенулась, когда он ответил:

— Есть одна. Может, у Валентины еще найдется, не спрашивал.

— А Даша видела… каким вы были… в детстве? Фотографии ее бабушки, дедушки? — она говорила медленно, потому что никак не могла сосредоточиться.

— Даша не видела! — завопила Даша из-за плеча ее отца. — Пап, покажи! Какой ты был маленький!

— Ладно, — он отвернулся и разжал пальцы; Марианна помедлила и вытащила руку из чужого кармана. Ей сразу стало очень холодно. Петр Аркадьевич встал.

— Идемте в дом, покажу.

В прихожей Петр Аркадьевич помог Марианне снять куртку и поинтересовался:

— Может, сначала горячего чаю на кухне?

— Мы не хотим! — весело сказала Даша. — Сначала покажи фотографию, а потом можно и чаю. С пирожными и миндальными конфетами.

Марианна ее поддержала — нужно пользоваться моментом, пока Даше интересно узнать про жизнь и прошлое ее отца. Это хороший шанс дать им узнать друг друга ближе, променять его на сладости нельзя.

Они гуськом пошли за Петром Аркадьевичем. С загадочным выражением лица он повел их к лестнице наверх. Марианна предположила, что альбом с дорогими его сердцу фотографиями хранится в спальне, но Аракчеев прошел к коридорчику, который вел во флигель, и остановился у заветной двери.

Марианна замерла от волнительного предвкушения. Неужели сейчас они заглянут в его тайное логово? Она не имела ни малейшего представления, что они там увидят!

Петр Аркадьевич достал ключ, сунул в скважину и повернул. Марианна только теперь заметила, что замок в двери был простой, старый. Да и сама дверь выбивалась из стиля дома. В царапинах, сколах, трещинах, застывших потеках краски. Непрезентабельная на первый взгляд, но не хлипкая, из крепкого деревянного бруса. Когда в такую дверь стучит настырный посетитель, звук выходит гулкий, солидный. А также Марианна углядела дырки от старых шпингалетов, и точки, какие оставляют канцелярские кнопки. Одним словом, заслуженная дверь, повидавшая на своем веку многое.

Любопытство разрослось до невиданных размеров.

Петр Аркадьевич все возился: ключ поворачивался туго.

— Смазать надо, — заметил он досадливо, сильно потянув за ручку, чтобы заставить замок подчиниться.

— Пап, давай скорее! — проныла Даша. — Ноги устали стоять, сесть хочется.

Наконец, дверь распахнулась. Хозяин кабинета вошел первым и повернул выключатель. Под потолком с лепниной неярко вспыхнула люстра с бахромой и висюльками. Несколько висюлек не хватало.

— Заходите, — сказал Аракчеев, и Марианне почудилась в его голосе неловкость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В кабинете пахло стариной. Тяжелые темно-зеленые портьеры были задернуты, и от этого комната казалась тесной.

Марианна огляделась с открытым ртом. Она ожидала чего угодно, но только не этого.

Кабинет очень ей понравился. Он был совершенно необыкновенный. Она словно шагнула в машину времени и перенеслась… на пятьдесят лет назад? Семьдесят? Сто?