Постэпидемия - Коллектив авторов

Но в этот раз позвонили с самого верха и сказали: ребята, давайте попроще. Дорогие зарубежные партнёры намекнули, что манёвры манёврами, тем более, Китай очень хочет, – пускай развлекается, кто ж ему запретит, – но если мы намерены следующие четыре года общаться с тем же президентом США… Короче, большая просьба: непобедимую и легендарную, наводящую ужас на все живое, чукотскую десантную армию – придержать. Это у нас никто не верит в её существование, а американцы – очень даже. Не будем обострять. Иначе они своего президента окончательно съедят, и так уже почти обглодали. Никаких десантов, никаких вторжений, он вас умоляет.

Штаб ВМФ взял под козырёк – и завоевание Аляски вычеркнул. Осадочек неприятный остался, конечно. Согласитесь, греет душу идея снова поднять на той стороне пролива наш флаг. Пусть даже, так сказать, учебный. На булавочке воткнуть в бумажную карту – и порадоваться… Ладно, ну её, эту Русскую Америку, как ни вспомнишь о ней, одно расстройство.

Утвердили план, назначили дату – и, помолясь, начали. Приняли делегацию китайских военных специалистов, провели без потерь совместные культурные мероприятия (торжественная встреча, концерт флотской самодеятельности, баня), снялись с якорей, вышли в район развёртывания – и давай там разворачиваться. И китайские товарищи работают поблизости – любо-дорого смотреть. И всё идёт по плану.

Если бы не одно «но».

Чем больше ширился размах учений, тем слабее интересовались ими дорогие зарубежные партнёры. Американская эскадра наблюдения поначалу вела себя как обычно: лезла вплотную, провоцировала, нарушала и нарывалась. С первого же дня мы отгоняли залетевшие как бы невзначай в нашу зону самолёты, вылавливали заброшенные куда не положено буи, а один наглый корвет вообще чудом не задавили. Но чем дальше, тем меньше мы видели машин в воздухе, реже фиксировали облёты, а потом и сама эскадра начала потихоньку таять.

Командующий заволновался. Если люди, чья единственная задача – следить за тобой, вдруг начинают этим пренебрегать, тут одно из двух: либо нашёлся кто-то пострашнее тебя, либо ты что-то делаешь не так. Ни марсианских боевых треножников, ни всадников Апокалипсиса средства объективного контроля не фиксировали. Значит, причина в нас, и следует выразить своё адмиральское неудовольствие, но кому именно, черт разберёт. Совершенно непонятно, кого и за что наказывать.

Адмирал саркастически усмехнулся (это не предвещало ничего хорошего) и вызвал того, чья задача следить за теми, кто следит за нами, и знать, почему они делают это плохо.

Начальник разведки флота контр-адмирал Бунин прибыл в командный пост флагмана так стремительно, будто спешил на доклад сам.

Каков бы ни был профиль войск, главный разведчик у них обязательно непоседа, задира и авантюрист; его надо постоянно озадачивать, чтобы он сам не выдумал себе занятие и не спровоцировал международный инцидент. Бунин в этом смысле был типичнее некуда. Его почти не видели в штабе: вечно он «изучал обстановку лично», «налаживал взаимодействие с источниками» или замышлял очередную военную хитрость на выезде. Злые языки поговаривали, Бунин имитирует бурную деятельность, чтобы лишний раз не попадаться начальству под горячую руку. Начальство знало, что это не так, но всё-таки сердилось: Бунин и правда нюхом чуял моменты, когда командующий ободрял личный состав добрым словом и нестрогим выговором.

Но если начальство вызывало, Бунин появлялся мигом. А иногда и быстрее быстрого, вот как сейчас. Хотя, куда ты денешься с флагмана без особого разрешения. И не спрячешься тут.

– Что мы делаем не так? – спросил командующий, нервно барабаня пальцами по столу. То есть, демонстрируя степень раздражения, за которой могут последовать организационные выводы.

– Разрешите доложить, мы в порядке, – сказал Бунин. – Я как раз по этому поводу. Сейчас расшифровали свежий перехват, и всё стало ясно. У американцев эпидемия гриппа.

– М-да? – буркнул командующий.

Он нашим дорогим зарубежным партнёрам не верил ни на грош.

– Никаких сомнений. Они уже в тихой панике, там физически некому летать, половина пилотов лежит с температурой. И корабли начинают отзывать по той же причине.

– Хм, – сказал командующий. – Не нравится мне это.

– Согласен, товарищ адмирал, непорядок! – ляпнул Бунин.

Командующий прищурился, раздумывая, не издеваются ли сейчас над начальством, и как начальству следует пошутить в ответ, чтобы некоторым остроумцам стало не смешно. Чтобы осознали, какая на адмирале нагрузка, и в каком он напряжении, и нечего тут цепляться к словам. И вообще нечего тут!

Бунин тем временем пытался понять, что он, собственно, имел в виду под «непорядком». Решил на всякий случай пояснить свою мысль: «Мы-то стараемся, а они чего?!..», даже рот открыл, и тут у него в ухе пискнуло.

– Группа перехвата, – негромко произнёс вкрадчивый голос. – У клиента код «лесной пожар». Название штамма «ковид сто семнадцать». Продолжаем работать.

Бунин так и застыл.

– Ну, что у нас ещё плохого? – спросил командующий заинтересованно.

Понятно же: когда идут к старшему, подчинённым оставляют право вызова только для событий с высшим приоритетом. Типа «на нас напали».

– Не готов к докладу, товарищ адмирал. Надо уточнить.

– Давай-давай. В черновом варианте.

Бунин вздохнул.

– Американцы считают, это не грипп, – сказал он. – Объявлена скрытая биологическая тревога. Товарищ адмирал, прошу…

Командующий снова барабанил пальцами по столу.

В такие моменты просить разрешения на любые действия бесполезно: не отпустят. Проще самому убежать: тогда ещё остается призрачный шанс, что тебя поймут и простят.

– Ну, приплыли… – протянул командующий. – Пятнадцать минут тебе хватит на уточнение? Я пока вызываю химика и доктора. Устроим, извини за выражение, консилиум.

– Да что же вы так сразу-то? – почти растерянно и по-граждански спросил Бунин.

На миг ему пришло в голову, что всё совсем не страшно, просто адмирал загрустил, ищет повода взбодрить личный состав и увидел подходящий случай. С начальством такое бывает. Но… Учения в самом разгаре, у командующего хлопот полон рот. Ему сейчас точно не до воспитательной работы.

– Дай хоть один аргумент против, – скучным голосом предложил командующий. – Если у них биотревога. Да ещё и скрытая, чтобы своих не напугать.

– Ну так у них, а не у нас! – воззвал к логике Бунин.

– М-да… И это мой начальник разведки… – окончательно скучным голосом протянул адмирал. – Нет-нет, я тебя не тороплю с аргументами, ты подумай, осмотрись пока, вдруг что интересное заметишь.

Бунин оглянулся и похолодел.

В глубине командного поста сидел в окружении мониторов и бодро щёлкал клавишами советник-координатор товарищ старший капитан Ли Шенли, для друзей просто Ли. Бунин лично его в баню водил ради укрепления взаимопонимания. Они ещё после хором пели «Москва-Пекин», нещадно путая слова, зато от всей души.

«А ведь прав адмирал: приплыли…»

Любой, кто ступил на нашу землю, хоть с борта гражданского самолёта, хоть с трапа военного корабля, проходит санитарный контроль. Но «корона», подлая тварь, на ранних стадиях плохо ловится. Прыгнуть через океан ей ничего не стоило: от прибрежных городов США до Шанхая, главной базы Восточного флота КНР, часов двенадцать пути. И откуда пошла инфекция, кто кого первым заразил, для нас не играет роли. Если ты начальник разведки флота, то обязан думать и действовать так, словно весь мир уже подцепил вирус, и китайские моряки в том числе. И принимать меры.

«А если мы впустую паникуем? Нынче порядки не такие раздолбайские, как четверть века назад, когда для ковида-19 несколько месяцев не было границ… Стоп! Люди всё равно летают по планете, разнося заразу. Удаётся им это или нет – неправильный вопрос. Правильный – как сохранить боеспособность флота, если вирус уже на кораблях… А что делать с городом?!»

Бунин за секунду вспомнил всё: и торжественную встречу, и концерт в Доме офицеров, и организованную толпу, окружавшую китайцев – он же сам её инструктировал. В принципе, начальник разведки мог прикинуть все контакты до последнего рукопожатия, хотя это скорее задача Особого отдела… Мама дорогая, если построить возможные цепочки и считать по максимуму, половину базы точно заразили. А база, в свою очередь, сейчас заражает город.