Итальянец - Анна Радклиф

— Прощайте, Эллена, — с чувством, тихо промолвила сестра Оливия. — Да хранит вас Господь.

Страхи Эллены теперь уступили место глубокой печали расставания. Она горько плакала, уронив голову на плечо Оливии.

— О, прощайте, мой добрый друг. Я теперь уже никогда не увижу вас, но всегда буду помнить и нежно любить вас. Вы обещали мне дать о себе знать. Помните, я буду в монастыре Санта-Мария-дель-Пианто.

— Не могли уладить свои дела раньше, — сердился Джеронимо. — Мы задержались на целых два часа.

— Эллена, похоже, ты совсем забыла обо мне, — ласково напомнил о себе Винченцо, осторожно отрывая девушку от сестры Оливии.

Осушив слезы, Эллена одарила его улыбкой, которая показалась ему дороже всяких слов. Еще раз попрощавшись с Оливией, она протянула Винченцо руку.

— Взошла луна, и твой фонарь уже не нужен. Мы только привлечем внимание, — сказал Винченцо своему спутнику.

— Он еще пригодится нам в церкви и на тех темных тропах, по которым я буду проводить вас. Ведь вы не надеетесь, что я выведу вас через главные ворота, синьор, — с достоинством ответил Джеронимо.

— Итак, веди, куда знаешь. В путь! — согласился Винченцо и вышел на аллею, ведущую к монастырской церкви.

Прежде чем последовать за ним, Эллена еще раз обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на сестру Оливию. Монахиня стояла на прежнем месте, и Эллене показалось, что она еле заметно махнула ей рукой. Сердце Эллены переполнила печаль, и слезы снова затуманили ей глаза. Она махнула рукой в ответ, не в силах двинуться с места, пока Винченцо вновь не заставил ее следовать за ним.

— Я завидую твоему другу, — тихо промолвил он, — и этим слезам. Я испытываю зависть. Прошу тебя, не плачь, Эллена.

— Если бы ты знал, что она сделала ради меня и как я ей обязана, — дрожащим голосом ответила Эллена и умолкла.

Пока они шли по темной аллее к церкви, Винченцо не мог скрыть своего беспокойства.

— Ты уверен, брат, что там не будет кающихся в этот час?

— Кающихся в дни празднеств? Скорее в такие дни все получают награды.

— Для нас и то и другое одинаково плохо. Разве мы не можем не заходить в церковь?

Джеронимо заверил его, что это невозможно, и открыл один из боковых входов. Здесь он прибавил свет в фонаре. В церкви было темно, праздничные свечи отгорели, осталось лишь несколько у алтаря. Послушник провел их через храм к боковой двери, выходящей во внутренний дворик к пещере Богоматери, покровительнице кармелиток. Яркий свет свечей в пещере испугал беглецов, и они попятились назад. Но Джеронимо, осмотрев пещеру, успокоил их, объяснив, что свечи горят здесь день и ночь.

Успокоенные, они вошли в пещеру, следуя за Джеронимо в дальний ее конец, где за изображением Богоматери в глубокой нише была небольшая дверь. Сердце Эллены затрепетало от страха, когда послушник отпер ключом узкий проход в скале. Джеронимо вошел первым, однако Винченцо не последовал за ним, а, опасаясь за Эллену, остановился и спросил у проводника, куда он их ведет.

— К месту назначения, синьор, — ответил тот глухим, словно из могилы, голосом. Ответ испугал Эллену и не понравился Винченцо.

— Я доверился тебе и доверил в твои руки судьбу самого дорогого мне человека, — промолвил Винченцо. — Эта шпага, — тут он коснулся спрятанной под плащом шпаги, — будет орудием отмщения за любое предательство, поверь мне. Если ты замыслил зло, остановись и одумайся, иначе не выйдешь отсюда живым.

— Угрозы? — недовольно ответил послушник, повернувшись к ним, и лицо его помрачнело. — Какую пользу принесет вам моя смерть, синьор? Каждый брат этого монастыря поклянется отомстить вам за нее.

— Я не хочу предательства, — воскликнул Винченцо, — и готов защитить синьорину от всех монахов на свете, ты это знаешь. Итак, решай.

В эту минуту Эллене в голову пришла ужасная мысль: а что, если это вход в тот ужасный карцер, о котором рассказывала сестра Оливия, и это ловушка, а Джеронимо просто предал их?

— Если в твоих действиях нет коварства и ты согласен вывести нас из монастыря, почему ты не выбрал любой другой выход, которых, я уверен, здесь немало, а привел нас именно сюда?

— Из монастыря есть единственный выход — через главные ворота, — спокойно ответил Джеронимо. — А этот выход — второй, потайной, и тоже единственный.

— Нельзя ли выйти через главные ворота? — неуверенно спросил Винченцо.

— Нет, ибо сейчас через него входят и выходят паломники и монахи других монастырей. Сегодня их здесь особенно много, — объяснил Джеронимо. — Мы с вами можем пройти незамеченными, а как быть с синьориной? Вы сами знали это, синьор, и потому решились довериться мне. Этот проход выведет нас к утесам, далеко от монастыря. Я уже достаточно рисковал и больше не намерен попусту тратить время. Если не хотите следовать за мной, я оставляю вас здесь, и поступайте тогда как знаете.

Он насмешливо рассмеялся и принялся запирать дверь. Встревоженный Винченцо, представив себе все роковые последствия, если его план сорвется, попытался уговорить Джеронимо, а затем перепуганную Эллену, и наконец они в полном молчании, один за другим, Джеронимо впереди, вошли в узкий мрачный коридор, вырубленный в толще скалы. Винченцо одной рукой поддерживал Эллену, а другую не снимал с эфеса шпаги.

Проход был довольно длинный, и, еще не достигнув его конца, они вдруг услышали звуки музыки.

— Они доносятся сюда из той пещеры, которую мы только что покинули, — пояснил Джеронимо. — Это поют молитвы паломники, прежде чем покинуть пещеру. Нам надо поторапливаться, синьор. Меня могут хватиться.

Теперь беглецы поняли, какой опасности они себя подвергали, если бы задержались в пещере еще на несколько минут. Кто-нибудь из паломников мог бы заметить их или, не дай Бог, набрел на потайную дверь. Когда Винченцо высказал это вслух, Джеронимо успокоил его:

— Об этом потайном ходе известно лишь немногим братьям нашего монастыря.

Винченцо догадался, что тайный ход существует для того, чтобы незаметно переправлять в святую пещеру все, что может понадобиться для поддержания у паствы предрассудка и веры в разные «чудеса» и явления.

Погруженный в раздумья, он продвигался по коридору, как вдруг услышал далекий звон колокола.

— Звонят к заутрене! — испуганно воскликнул брат Джеронимо. — Я должен быть в храме. Синьорина, поторопитесь, — попросил он, хотя Эллена и так спешила изо всех сил. Наконец она увидела впереди дверь. Но, к ее удивлению, проход здесь не заканчивался, а следовал дальше, минуя открытую дверь. Приблизившись, она увидела, что дверь ведет в едва освещенную сумеречным светом комнату, высеченную в скале.