Я, Чудо-юдо - Игорь Мерцалов

Маг пришельцев подловил меня на неопытности. Выждал мгновение, когда я прибег сразу ко всем своим средствам и запутался в них, – тогда он «переподчинил» себе морские валы и подкатил на них почти вплотную. Галеры теперь отделяли от берега километра два. Поднятый мною мощнейший встречный ветер пришелец использовал для торможения.

Оставался последний рубеж, но, видимо, на небольшом расстоянии сила противника возросла, и он ударил прямо по мне. Возникло чувство, будто на плечи навалился непосильный груз. В глазах потемнело, и вот две, а потом сразу три галеры прорвались к самому берегу и встали на якорь.

Бой вступал в завершающую фазу. Мои ребята видели, что дело плохо, но помочь ничем не могли. Маг неприятеля оказался благоразумен, не стал увлекаться. Ограничившись прорывом трех галер, защиту которых мог гарантировать, он дал добро на бомбардировку острова.

Теперь их можно было разглядеть в зеркале во всех подробностях. Нынешних гостей занесло с Востока. Смуглые и горбоносые турки, одетые в шаровары и тюрбаны, оставив весла, бросились к катапультам.

Еще хорошо, что в этом деле они блеснули фантастическим дилетантизмом. То ли двухмачтовые галеры были им непривычны, то ли катапульты не той системы попались, но только эти горячие парни, прекрасно видя весь архитектурный комплекс, первым же выстрелом раздолбали лежавший на берегу плот, и довольно долго это был их единственный успех.

Галеры для стрельбы развернулись в сторону терема бортом. Катапульты, установленные на середине палуб, били с такой силой, что вызывали жесточайшую болтанку, которой двойные якоря нисколько не препятствовали. Ну и я, конечно, «помогал» как мог. Едва в глазах слегка прояснилось, я сосредоточился на подгонке волн, приурочивая их к выстрелам, так что на каждом залпе кто-нибудь да вываливался за борт.

Однако моя надежда таким образом утихомирить противника не оправдалась. Напротив, они озлились еще больше. А когда очередной снаряд снес узорную башенку на крыше, турки обрадовались и стали метать сосуды с зажигательной смесью.

Вот тут-то мой ливень пришелся как нельзя более кстати. Пропитанный влагой лес занимался неохотно, и пожары не распространялись. Впрочем, все мы хорошо понимали, что достаточно одного-двух попаданий по терему – и можно даже похоронную бригаду не тревожить…

– Да что же им надо-то? – воскликнул Платон.

Трррах! Угол терема снесло последним стенобитным снарядом. Дом содрогнулся, Рудя упал, а Баюн запрыгнул мне на загривок. Я снял его и передал Платону со словами:

– Все из терема! Бегите в лес!

– Ох, горюшко…

Настасья смолчала.

– А ты? – поднимаясь, спросил Рудя.

– Разберусь. Шапки-невидимки не забудьте. Айда вниз, айда!..

Хрррясть! А вот и греческий огонь. По другому углу мазнуло. Пристрелялись, гады… Жаркая вспышка осветила ливневый сумрак за окном. Это конец. Если мы немедленно не выберемся наружу…

Пылающий снаряд влетел прямо в окно, пересек горницу и, чудом разминувшись с лестницей, по которой мы спускались, выбил дверь, ведущую в кладовую. Там он взорвался, языки огня и клубы багрового дыма хлынули в горницу. Я почувствовал, что зверею…

– Рудя, дай щит!

Бравый саксонец, который с самого начала боя носил пережившее зиму железо на себе, тотчас протянул мне свой собственный. Треугольный гербовый щит с выемкой для копья годился, чтобы закрывать грудь среднестатистического рыцаря на турнире, но при моих габаритах его можно было повесить на шею, как олимпийскую медаль – не более того.

– Вон тот, со стены, давай!

На стенах большой горницы висело несколько копий, луков и боевых секир. Имелись и два щита – ростовых, миндалевидных, какими художники обычно снабжают древнерусских воинов. Они, как нетрудно догадаться, хороши при удержании конного противника в строю. Ни строем, ни конным противником я не располагал, но в любом случае прикрыться мог только этим щитом, и то малость скукожившись.

– Что ты будешь делайт?

Да откуда ж я знаю? Наверное, зверствовать. Рвать и метать. Может быть, героически гибнуть… Хотя нет, простите, это я вру. Ни о чем я в тот момент не думал и вопрос проигнорировал. Просто сидеть сложа руки и ждать, когда агрессивные гости высадятся на остров, было невмоготу.

Приняв щит, я нахлобучил шапки-невидимки на Настасью и ребят. Платон исчез, кот, которого он по-прежнему держал на руках, – нет, так и поплыл по воздуху. Горница уже изрядно напоминала печной зев, и шерстинки на мне потрескивали, когда я выскочил вслед за ребятами наружу, на ходу заправляя свои круглые уши под волшебный малахай.

– В лес, в лес! – крикнул я, видя, что полупрозрачные силуэты намерены следовать за мной. – Настасью берегите!

Уверен, только это и заставило их послушаться. А Настя молодец – ни словечка не обронила, покорно позволила себя защищать. Хотя какая уж тут защита, если честно, да и норов у нее не такой. Но поняла: как только скажет, что сама о себе позаботится, парни бросятся мне на выручку. И что я тогда сделаю, если еще за ними надо будет присматривать?

Я устремился к берегу. Щит на моей лапе так и оставался видимым. Кажется, еще ни один автор фэнтези не обошелся без сарказма по поводу шапки-невидимки, которая скрывает от постороннего взора своего обладателя, но оставляет на виду предметы, которые литературный герой, например, храбро тырит у злодея. Сомневаюсь, чтобы маги-производители артефактов мирились с таким изъяном своей продукции, и уж тем более, покупатели должны были заявить ноту протеста. Так что, вероятнее всего, я просто не знал всех тонкостей управления малахаем. Хотя, с другой стороны, если маги-производители действуют как современные мне хозяева высоких технологий, поэтапно выбрасывая на рынок все более совершенный товар – то есть переходя от наиболее паршивого к наиболее приличному…

Простите, отвлекаюсь. Но, честное слово, я не выдумываю. Из-за охватившего меня бешенства я действовал на автопилоте, а в голову лезла всякая белиберда.

Турецкий колдун не спешил бросить в бой сразу все силы. Хотя мое магическое сопротивление сошло на нет, галеры подходили к берегу не торопясь, занимаясь в основном бомбардировкой. Я на миг оглянулся, и мне стало тошно.

Терема уже не существовало, вместо него гудел и метался исполинский костер. Теперь сосуды с зажигательной смесью ложились по его окрестностям. Черный жирный дым окутал заросли вокруг.

Блин горелый… Вроде бы – ну что мне Заллусово хозяйство? Если уж на то пошло, так Заллуса я предавать собрался. И собственностью своей ничто на острове не считаю, и не родное мне тут все… А вот обидно же смотреть на разор – аж до слез.