Фауст - Иоганн Гёте

(Нерею.)

Этих молодых матросов,Выброшенных близ земли,Мы нашли среди утесов,Обогрели и спасли.И теперь от них в наградуМы получим жар любви,Ты ж, не отвращая взгляда,Наш союз благослови.

Двойным добром должно считатьсяДобра плодами наслаждаться.

Если ты не осудилНас, что мы судьбою вертим,Одари их всех бессмертьем,Как и нас ты одарил.

Порадуйтесь прекрасным пленнымИ можете их взять в мужья,Но Зевс лишь делает нетленным,В чем властен он, не властен я.Вас волны зыблют, как качели,И так же зыблема любовь.Когда пройдет ее похмелье,Верните на берег их вновь.

Счастливый путь вам, дорогим,Расстанемся на полдороге.Мы вечной верности хотим,Которой не желают боги.

О, если бы нас, моряков,Всегда, как вы, ласкали,Мы лучшего бы до вековСкончанья не желали.

Галатея приближается на своей раковине, превращенной в колесницу.

Ты здесь, моя прелесть?

Отец! О судьбина!Мне глаз не отвесть. Погодите, дельфины!

Уже их нет, проплыли мимоСтаницею неудержимой,Ушли, меня не захватив,Что им сердечный мой порыв?Но и единственному взглядуВ теченье года сердце радо.

Слава вам! Слава вам дважды!Я ожил, цвету, торжествуюИ большего в мире не жажду.Я истину понял живую:Вся жизнь из воды происходит.Вода все хранит, производит.Когда б не скоплялся туман,И туч не рождал океан,И дождь не струился ручьями,И реки, наполнившись, самиОпять не впадали в моря,Где были бы горы со льдами,Долины и все мирозданье?Вода, из себя все творя,Все зиждет, вся жизнь — в океане!

Источник всего в океане!

Они свернули, но не вспять,А в сторону, за эти скалы,На вольную морскую гладь.Но колесница из коралла,В которой дочку увезли,Еще виднеется вдалиСветящеюся точкой малой.Ее всегда я отличу,Как звездочку, или свечу,Или язык огня средь дыма,Или знакомый взгляд любимый,Подобный яркому лучуВ чужой толпе неисчислимой.

В воде еще всесильнейГорит моя светильняСреди чудес вокруг.

В особенности странно,Что твой колпак стеклянныйДает чудесный звук.

Но что там за новый таинственный случайЗамедлил движенье ватаги пловучей?Вкруг раковины и у ног ГалатеиПылает огонь то сильней, то слабее,Как будто приливом любви пламенея.

По-видимому, по совету ПротеяГомункул охвачен томленья огнем.Мне слышатся стоны. Вот вскрик потрясенья,Несчастный на трон налетает стеклом,Стекло разбивается, а наполненье,Светясь, вытекает в волну целиком.

Как пышут и светятся волны прибоя,Друг друга гоня и сшибаясь гурьбою!Всем морем чудесный огонь овладел,И блещут в воде очертания тел.Хвала тебе, Эрос, огонь первозданный,Объявший собою всю ширь океана!Слава чуду, и хваленьеМорю в пламени и пене!Слава влаге и огню!Слава редкостному дню!

Слава воздуху! ХвалаТайнам суши без числа!Всем у этой переправыЧетырем стихиям слава![188]

Акт третий[189]

Перед дворцом Менелая в Спарте

Входит Елена в сопровождении хора пленных троянок с Панталидой, предводительницей хора, во главе.

Елена, славой и стыдом покрытая,Я с берега иду, с недавней высадки,Еще от корабельной качки пьяная.Нас волны только что на гребнях пенистыхДоставили с полей унылой Фригии[190]Напором Эвра и Нептуна милостьюСюда, в родной залив.[191] Пока у берегаСреди своих отважнейших сподвижниковЦарь Менелай свое прибытье празднует,Прими меня радушно, дом возвышенный,Который Тиндарей, отец мой, выстроилЗдесь, на холме Паллады.[192] В годы детские,Когда с сестрой я здесь играла, с братьями,С Кастором и Поллуксом, с Клитемнестрою,Дом этот в Спарте был отделан с роскошью,Ну, здравствуйте, дверные створки медные!В пролете вашем, широко распахнутом,Мне Менелай, жених-избранник, некогдаЯвился гостем, празднично разряженным.Откройтесь снова мне, чтоб поручениеЦаря могла исполнить я с поспешностью,Как истинной супруге полагается.Я в дверь войду, и пусть за ней останетсяСобытий ужас, что меня преследовалВплоть до сего мгновенья в дни истекшие.С тех самых пор, как я с порога этогоВ Цитеры храм отправилась с беспечностьюИ там была фригийцем дерзко схвачена,[193]Случилось в мире столько необычного!Чужим приятно это пересказывать,Но слушать тяжело самим участникам,Которых жизнь, как сказку, приукрасили.

Не брезгуй, светлая госпожа, —Завидно редким даром своим.Единственная из многих, тыВозвысилась своей красотой.Герою предшествует имени шум,Он этим и горд.Но склоняется самый упрямый гордецПред могуществом красоты.

Довольно! Муж мой, высадившись на берег,Меня вперед со взморья выслал к городу,[194]С какою целью, остается тайною.Кто я? Его жена, царица прежняя,Иль к жертвоприношенью предназначенаЗа мужнины страданья и за бедствия,Из-за меня изведанные греками?Свободна я или в плену, — не ведаю.Двусмысленность судьбы и славы двойственностьМне дали боги в роковые спутники,И грозное присутствие неясностиСо мною даже у порога этого.Муж слова мне на корабле не вымолвил,Почти со мною не встречаясь взглядами,Как будто мне задумывал недоброе.Когда ж у рукавов Эврота к берегу[195]Носы передних кораблей приблизились,Он, словно по внушенью бога, вымолвил:«Здесь по положенному выйдут воины,И я на взморье смотр рядам их сделаю.Ты ж подымайся по речному берегу,Коней гоня лугами травянистымиСвященного Эврота, до излучины,Где прежде простиралась местность сельскаяИ выстроен Лакедемон впоследствии,Со всех сторон горами грозно стиснутый.В жилище царском с башнями высокимиОбследуй, что за это время сделалиСлужанки под надзором старой ключницы.Старуха пусть тебе покажет множествоСокровищ, нам твоим отцом завещанных,Которые и я безостановочноКопил в года военные и мирные.Ты все найдешь в порядке установленном,Ведь это властелина преимущество,Что он находит все по возвращенииНа месте том, где было им оставлено.Менять уклад не вправе подчиненные»

Имущества великолепный видТебе порадует сердце и взор.Внушительные золотые венцыЛежат, замерев в вековой полутьме.Войди в хранилище, вызов им бросьИ видом своим покори.Померяйся силами с блеском убранств,Кто краше, они или ты.

Вот что гласило дальше слово царское:«Когда же вдоволь ты удостоверишься,Что все в порядкe, размести треножники,Как заблагорассудишь ты, и выложиВсе, что бывает под рукой старейшины,Свершающего жертвоприношение.Поставь котлы, тазы и блюда плоские,Налей воды из родника священногоВ кувшины, заготовь сухого топливаИ острый нож, заботливо отточенный,На видном месте положи. ДальнейшееПредоставляю твоему решению».Так он сказал, прощаясь, не прибавивши,Животное иль человека хочет онЗаклать богам. Здесь есть о чем задуматься,Но я не беспокоюсь. Боги ведают,Что надо и что нет, и так и сделают,Чем люди ни считали б их веления,Добром иль злом. Что решено бессмертными,То, смертные, должны суметь мы вынести,Жрец подымал порой топор над жертвою,А опустить не мог: тому помехоюБывало приближенье неприятеляИль бога подоспевшего вмешательство.

Что предначертано, знать не ищи.[196]Смело, царица, входиИ не робей!Зло и доброЗастигают врасплох.Тем, кто предскажет их наперед,Не верит никто.Троя горела, мы видели смерть,Смерть пред глазами, смерть и позор,Ну, а теперь разве мы не в живых,Разве не солнце над нами, не твердь,Разве пред нами не ты, госпожа,Лучшее чудо земли?

Ну, будь что будет. Что бы ни грозило мне,Я во дворец войду безотлагательно,Которого увидеть я не чаяла,В который я вернуться не надеялась,Который чудом снова тем не менееПередо мной. Через ступени лестницыЯ девочкой привыкла перепрыгивать.А ныне, видно, нет былого мужества,И ноги подо мною подгибаются.

(Уходит во дворец.)