Доза красивого яда (ЛП) - Клейтон Келси

Я знаю, что он читает это в ту же секунду, потому что его голова откидывается назад, и он стонет. Его глаза встречаются с моими, и я могу сказать, что он изо всех сил старается держать свои руки подальше от меня.

— Серьезно? — спрашивает он.

Монти бьет мимо цели, и у них все еще остается три стакана.

— Ты действительно думаешь, что я стала бы шутить по этому поводу? — подразниваю я. — Разве эти вещи не священны для парней?

Его улыбка становится ярче. — Да, и если бы ты могла испытать это, ты бы согласилась.

— Ммм, я испытала нечто другое. Я уверена, что могу представить.

Импульсивно, словно вспоминая мой вкус, он облизывает губы — как раз вовремя, чтобы Мали успела прервать его. Она стоит перед столом для пив-понга, прислонившись к нему спиной, с бокалом вина в руке.

Она определенно навеселе.

— Без шуток, твой взгляд «трахни меня» заводит даже меня, — говорит она нам, но ее голос остается низким. — Я бы остыла, если ты не хочешь, чтобы Кэм понял, что происходит.

Ух, как я это ненавижу. Но еще больше я ненавижу, когда Брэндон использует спину Мали в качестве щита, его шарик отскакивает от нее и попадает в чашку. Монти и Брэндон поздравляют друг друга, а Мали ухмыляется, умоляя меня не делать ей больно.

— Упс?

— Мали, — предупреждаю я.

Она быстро отходит от стола. — Я ухожу, ухожу.

Но прежде чем я успеваю отпить пива из стакана, я слышу отчетливый звук опускания шарика в последний стакан. Подняв глаза на Хейса, он подмигивает мне.

Он сделал чертов выстрел и выиграл минет.

И поскольку им не удалось заполучить последние два кубка, игра за нами.

— Можем ли мы делать это для каждого игрового кубка? — спрашивает Хейс, когда мы ставим все чашки на место.

Мои брови хмурятся, когда я смотрю на его самодовольную, но нетерпеливую ухмылку. — Моя челюсть больше никогда бы не сомкнулась.

Он смотрит на меня в ответ, секунду посмеиваясь. — Я не вижу здесь проблемы.

Если я притворюсь, что у меня мышечный спазм, и укушу его, когда он потом будет забирать должок, есть ли способ, чтобы Кэм не узнал, чем мы занимались?

Окей, каким-то образом Мали стала лучше играть в пивной понг, и я должна сказать — сейчас я не очень довольна этим. Кэм хорош. В некоторые дни он даже лучше меня. Но я рассчитывала на то, что в хороший день Мали попадает один раз на каждые три. Сейчас она попадает больше, чем промахивается.

— Мали, клянусь Богом, — прорычала я. — Как мой партнер ты вполне неплоха, но как партнер Кэма, ты начинаешь понимать, как играть?

Мали пожимает плечами, когда Кэм вызывает у меня желание стереть ухмылку с его лица.

— Я увидел ошибки, которые она совершала, и исправил их, — объясняет мой брат. — Ты должен работать с теми картами, которые тебе сдали.

Я пристально смотрю на них двоих. Я тут подумала, что Мали взяла Кэма в напарники, чтобы я могла заполучить Хейса, но она, должно быть, действительно имела это в виду, когда сказала, что не хочет проиграть на своей собственной вечеринке.

Но это наша вечеринка, и одна из нас проиграет.

— Расслабься, — говорит мне Хейс. — Это просто игра.

Я тяжело вздыхаю. — Это не так. Если мы проиграем против них, Кэм всегда будет настаивать, что он лучший. Что я проиграла с Мали в качестве моего партнера, а он нет. И не только я. Но и ты не услышишь конца этому.

Хейс делает свой выстрел и делает это с легкостью. — Ты кое-что забываешь.

— Что? — спросила я.

— Я знаю его слабые места.

Он отходит к краю стола и кивает мне, чтобы я сделала то же самое. Кэм бросает на Хейса недобрый взгляд, прежде чем направить шарик. Как только шар покидает его пальцы, у меня отпадает челюсть. Мы смотрим, как он перелетает через стол и приземляется в траве.

Он промахнулся.

— Гребаный мудак, — рычит Кэм.

Но Хейс никогда не казался мне более сексуальным, чем сейчас.

Мы с Мали проводили Монти до его машины — черненого Range Rover с аудиосистемой, от которой лопаются барабанные перепонки. Он хотел остаться подольше, но у него запланирован завтрак с мамой. Честно говоря, я удивилась, что он вообще приехал. Я думала, что он еще будет отдыхать в Барселоне, но он прилетел на день раньше и приехал сюда прямо из аэропорта

— Мне было очень весело сегодня вечером, — говорит он нам. — И теперь, когда я вернулся, мы можем чаще тусоваться.

— Ты хочешь сказать, что ты не летаешь на самолете по всему миру все лето? — подразнивает его Мали.

Он посмеивается и качает головой. — Не-а. Я буду рядом.

Сначала он обнимает Мали, прощается с ней, а затем поворачивается ко мне. Я подхожу ближе, и его руки крепко обнимают меня.

— С Днем рождения, Лейкин, — мягко говорит он. — Я рад, что смог отпраздновать его с тобой.

— Да, я тоже. — Я выхожу из его объятий, чувствуя, что за мной наблюдают. — Увидимся.

Он оглядывает меня с ног до головы и улыбается. — Рассчитывай на это.

Когда он уезжает, Мали прижимается ко мне. — У него к тебе что-то есть?

— Я так не думаю, — говорю я ей. — Я почти уверена, что он гей.

Она фыркает и поворачивается, чтобы вернуться на вечеринку, но мы обе останавливаемся, когда видим, что Хейс стоит там и смотрит на нас. Наблюдает за мной. И он не выглядит счастливым. Он начинает идти к входной двери дома, и я понимаю, что должна последовать за ним.

— Повеселись с этим, — говорит Мали. — Я постараюсь убедиться, что Кэм не придет искать вас двоих.

— Спасибо.

Она направляется на задний двор, и я делаю глубокий вдох, прежде чем подойти к Хейсу. Всю дорогу я ломаю голову, пытаясь придумать что-нибудь, что могло бы его разозлить, но у меня ничего не выходит.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, когда оказываюсь достаточно близко.

Вместо ответа он хватает меня за запястье и тянет внутрь. Он знает, что мы не можем пойти в мою комнату; это первое место, где меня будут искать. Итак, мы оказываемся в комнате для гостей. Она внизу, спрятана в коридоре рядом с гостиной. В большинстве случаев я забываю, что она вообще здесь есть.

Как только за нами закрывается дверь, он прижимает меня к ней, и его рот встречается с моим в обжигающем поцелуе. Он отчаянный, как будто в любой момент без него произойдет самоуничтожение. Но затем он заставляет себя отступить, оттолкнувшись от двери.

Он делает глубокий вдох, как будто пытается успокоиться, но, похоже, это не помогает.

— Что нужно сделать, чтобы ты больше никогда не позволяла парням прикасаться к себе? — рычит он.

Мои брови хмурятся. — О чем ты говоришь?

— Там! — кричит он, указывая на окно, выходящее во двор. — Вот о чем я говорю!

Он не может быть серьезным прямо сейчас. — С Монти? Это было прощальное объятие.

Усмехаясь, он закатывает глаза. — Может быть, для тебя, но я видел, как он всю гребаную ночь наблюдал за тобой, как будто ты была единственной в этой чертовой комнате. Он хочет тебя!

— Он не такой.

— Он такой, — утверждает он. — И все, что я хотел сделать, это оторвать его руки прямо от твоего тела. Видеть, как он вот так тебя обнимает… Боже. Я чуть не сорвался. Если бы ты не отступила, когда сделала это, возможно, это сделал бы я. — Он делает паузу, чтобы потянуть себя за волосы. — Ты не можешь. Ты не можешь позволить ему прикоснуться к тебе снова. Я не могу с этим справиться.

— Забавно, но это очень похоже на болтовню бойфренда, — говорю я, только с легким сарказмом.

Он поворачивается и смотрит на меня. — Так вот в чем дело? Я не даю тебе титул, и ты позволяешь какому-то богатому придурку думать, что он может попытаться с тобой замутить?

— Я никому не позволяю что-либо делать! — Я кричу, мне наплевать, слышит ли меня кто-нибудь. — Это было гребаное объятие! Я обняла половину присутствующих здесь парней сегодня вечером!