Вероятность черной дыры ничтожна - Николай Плайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эй, не двигайтесь, док! — схватил он медика за руку. — Вы же ранены. Вон вся майка в крови.
— Ничего страшного, — отказался от помощи Хольм. — Зверь промахнулся, только немного поцарапал.
Он пощупал ногу Миляны, та застонала от боли.
— Перелом, — сказал Расмус. — Схожу за пневмостолом. Надо перенести вас в медотсек. Наложим шину, наденем псевдо протез. Сможете даже ходить потихоньку.
— Должен сказать, нам очень повезло отделаться такими повреждениями против этого чудища, — вздохнул он. — Не хотелось бы встретиться с ним еще раз. С этим монстром никаким оружием не справиться.
— Тем более с таким, как у нашего капитана, — подал голос Платт.
Лахрим посмотрел на Штеера. В руках тот держал парализатор и метающее сеть устройство, которое они брали с собой в охоте на зверя. На поясе висел телескопический шокер.
— Наших людей тварь рвет, а вы, кэп, его ловить прибежали? — в голосе коротышки звучало явное недовольство.
Штеер хотел проигнорировать эту фразу, но все вокруг внимательно смотрели на него.
— Не говорите ерунду, Платт, — жестко ответил он. — Взял, что было под рукой.
— Странные вещи у вас под рукой, кэп, — с сомнением произнес Вит. — Вы, наверно, и во сне за зверем охотитесь.
— Какая разница, какое оружие вы будете использовать, — прервал напряженный диалог коммандера и бортинженера Хольм. — Вы бы его ничем не убили. У него поврежденные ткани регенерируют.
— Как так? — высказал общее изумление Лахрим. — Я видел, как с него стекала, ну … кровь.
Он совсем не был уверен в свойствах жидкостей таинственного животного.
— Да, текла, — согласился Расмус, — Но я тоже видел. Видел своими глазами, как его раны затягиваются.
— И еще одна странная ерунда, но, возможно, мне показалось, — неуверенно сказал он. — Когда я увидел, что одна из его ран начала медленно затягиваться, я испугался еще сильнее. И рана исчезла почти мгновенно. Как будто мой страх ускорил заживление.
— Чушь какая-то, — махнул он рукой. — Совпало, скорее всего.
— А может и нет, — продолжал он спорить сам с собой. — У останков шкуры, что я исследовал, было четыре лапы. А ведь вы одну отрубили. Получается — она отросла вновь.
— Если только у него их было не пять штук, — покачал он головой.
— Но света тварь боится точно, — добавил он уверенно. — Только то, что включили лампы, нас и спасло.
— А кто же выключил все освещение? — обратился ко всем Платт. — Когда я ложился спать — свет горел.
Остальные оглядели друг друга, но смолчали.
— Похоже, это мы не выясним, — прервал неловкую тишину Штеер. — Так же как и то, кто открыл основной шлюз.
Теперь общим вниманием завладел уже коммандер.
— Перед тем, как пойти сюда, я взял оружие для нашего последнего похода, оно до сих пор валяется в прихожей, — продолжил Штеер. — И шлюз наружу был открыт.
— Да, я тоже чувствовал морозный воздух улицы, — подтвердил Лахрим.
— Так шлюз до сих пор открыт?! — воскликнул Хольм.
— Нет, конечно. Я первым делом его закрыл, — успокоил людей Григ. — Потому и задержался. Видимо, тварь успела выскочить прямо передо мной.
— А вот почему задержался Платт, я не знаю, — посмотрел он на бортинженера.
— Эй, эй! — запротестовал коротышка. — Я проснулся не сразу. Силы еще не вернулись после ранения.
— Разберемся, — привычной фразой закончил разговор Штеер.
— Окажите помощь Миляне и ложитесь спать, — приказал он. — Еще полночи впереди. Я буду дежурить около шлюза, чтобы он больше «случайно» не открывался.
Штеер развернулся и вышел. Хольм удалился и вернулся с пневмостолом. Платт и Лахрим водрузили на него Миляну и отвезли в медотсек. Пока медик накладывал шину, девушка стоически держалась, иногда негромко постанывая.
— Пить, — произнесла она единственное слово во время процедуры.
Лахрим поднес ей стакан воды. Она сделал несколько глотков, и посмотрела на Лахрима.
— Спасибо, — поблагодарила она.
Лахрим заметил краем глаза, как недобро наблюдал за этой сценой Платт. Он хмыкнул и резким шагом вышел из медотсека. Лахрим проводил его непонимающим взглядом.
«Что это коротышку так разозлило? — размышлял он. — Все на взводе, готовы вспыхнуть, хоть с огнетушителем ходи».
Тем временем Расмус подогнал эластичный нагретый экзопротез под размер ноги Миляны. Он поставил его рядом с кроватью, куда они с Лахримом затем перенесли девушку.
— Несколько часов вам нужно полежать, — дал он указания великанше. — Как раз пластиментовое ложе протеза остынет и затвердеет.
— Скажите, доктор, а о каких исследованиях вы говорили с коммандером? — задал вопрос Хольму Лахрим, мучивший его уже несколько часов.
— Капитан просил не говорить никому до анализа проб, — неуверенно начал студент.
— Но я все таки расскажу, — решился он. — Творятся явно неладные вещи, а капитан, как мне кажется, не понимает всего риска.
— Я рассказывал ему об анализе мертвых тел, — начал Хольм немного помолчав. — Сначала это был Ивон Клаес, потом туземец и, наконец, Анда Клаес. У всех наблюдалось повышенное содержание железа в крови.
— Но самое интересное даже не это, — нервно похлопал он пальцами по стулу. — Количество железо возрастало у каждой новой жертвы. У туземца его было больше, чем у Ивона, а у Анды Клаес больше, чем у туземца.
Я боюсь, — прошептал он, — что в более поздних пробах может появиться то самое неизвестное вещество, которое я обнаружил в образце ткани зверя. Возможно, с этим связаны наши ночные мучения и повышенный аппетит.
— Ладно, я совсем всех запугал, и себя в том числе, — слабо улыбнулся он. — Возможно, все не так плохо. Завтра, а вернее уже сегодня утром будут готовы результаты исследования, и я всем расскажу за завтраком.
— А сейчас надо все-таки поспать, пока еще есть несколько часов, — устало сказал он и вышел из медотсека.
Лахрим последовал за ним в свою комнату и уже минут через пять крепко спал.
3.
Остаток ночи прошел без происшествий. В эл-свитке прозвучал сигнал будильника, обозначив начало дня. На завтраке в столовой Лахрим встретил только Платта и Миляну, прихрамывающую на ногу в протезе.
Коротышка и великанша чувствовали себя явно не в своей тарелке. Лахрим видел, насколько атмосфера буквально наэлектризована между ними. Казалось, вот-вот засверкают разряды.
«Отодвинусь-ка я подальше, — думал Лахрим — А то и меня молнией «любви» зацепит».
С лица Миляны не сходило брезгливое выражение, особенно, когда ее взгляд попадал на Платта. Тот в ответ фыркал, но вместо юмора, как это было раньше, сейчас в этих звуках сквозила злость.
Лахрим не испытывал сильного желания разбираться в их отношениях. Его больше занимало отсутствие Штеера и Хольма. И интересовало это
