На сем стою - Роланд Бейнтон

Публикация буллы

Между тем в Риме была составлена булла "Exsurge Domine". Книги Лютера сожгли в Пьяцца-Навона. Булла была отпечатана, заверена и скреплена печатью для дальнейшего распространения. Издание ее на севере поручили двум исполнителям, наделенным по этому случаю полномочиями папских нунциев и особых инквизиторов. Одним из них был Иоганн Экк. Другой - Иероним Алеандр - слыл известным гуманистом, знатоком трех языков: латыни, греческого и еврейского, в свое время он был ректором Парижского университета. Молодые годы свои он провел в Голландии, поэтому в определенной степени ему было известно положение дел в Германии. Его неразборчивость в вопросах нравственности не вызывала осуждения во времена нереформированного папства. Эти двое разделили сферы своей деятельности отчасти по географическому принципу. Экк должен был заняться восточными землями, Франконией и Баварией. Алеандру же поручались Нидерланды и Рейнская область. Распределение функций заключалось в том, что Алеандру предстояло взять на себя отношения с императором, его двором и с высшей знатью - как церковной, так и светской. Сфера деятельности Экка в основном ограничивалась епископами и университетами. Действовать им было предписано в полном согласии.

Инструкции обязывали Алеандра прежде всего доставить буллу "нашему возлюбленному сыну Карлу, императору Священной Римской империи и католическому королю Испании". В это время Карл находился в центре внимания всей Европы. Он был молод и еще не проявил себя. Папа рассчитывал на то, что Карл последует примеру своей бабушки, Изабеллы Католической. Немцы же видели в нем наследника своего деда, Максимилиана Германского. В случае, если Лютер потребует слушания своего дела перед императорским судом, Алеандру предписывалось ответить, что решение этого дела находится исключительно в руках Рима. Впервые высказано предположение о том, что Лютер может попросить передать его дело светскому суду. Составлявший этот меморандум секретарь проявил необычайную проницательность, поскольку вырабатывались инструкции еще до апелляции Лютера к кесарю. Без ведома Алеандра Экку было дано тайное поручение подвергнуть отлучению, помимо Лютера, еще несколько человек по своему усмотрению.

Посланцы папы без энтузиазма восприняли поручение, угрожавшее их жизни. Экк существенно усложнил свою задачу, неразумно добавив имена шестерых человек - троих из Виттенберга, включая Карлштадта, и троих из Нюрнберга, включая Шпенглера и Пиркгеймера. Трудно было выбрать более неудачный момент для выступления против лидеров германского гуманизма, поскольку согласие между ними было сильно, как никогда. Алеандр также столкнулся в Нидерландах с многочисленными сочувствующими Лютеру. Там жил Эразм, который высказался так: "Жестокость этой буллы плохо согласуется с умеренностью Льва". И еще: "Папские буллы имеют большой вес, но богословы придают больше значения книгам, в которых аргументация выводится из свидетельства Священного Писания, которое не понуждает, но наставляет". В Антверпене марониты - испанцы и португальцы еврейского происхождения - печатали Лютера на испанском языке. Немецкие торговцы распространяли его идеи. Альбрехт Дюрер выполнял в Антверпене заказы, одновременно ожидая, что Лютер и Эразм очистят Церковь. По долине Рейна распространялись слухи о том, что Зиккинген может с оружием встать на защиту Лютера подобно тому, как он это сделал в случае с Рейхлином.

Экк столкнулся с совершенно неожиданным противодействием. Герцог Георг упрямо заявлял, что о его владениях в булле ничего не сказано. Ожидалось, что окажет сопротивление Фридрих Мудрый, но сделал он это совершенно неожиданным образом. Фридрих сообщил, что по сведениям, полученным им от Алеандра, Экк не имеет полномочий включать в перечень отлученных от Церкви кого-либо еще, помимо Лютера. Экк был вынужден обнародовать полученные им тайные инструкции. Под тем или иным предлогом даже епископы всячески затягивали, иногда до полугода, обнародование буллы. Венский университет отказался предпринимать какие-либо действия без епископа, а Виттенбергский университет выразил протест против того, что опубликование буллы поручено одной из противоборствующих сторон. "Нельзя поручать козлу быть огородником, волку - пастухом, а Иоганну Экку - нунцием". Не только Виттенбергский университет, но даже и герцог Баварский выразил опасение, что опубликование буллы вызовет беспорядки. Для подобных тревог были определенные основания. В Лейпциге Экку, опасавшемуся за свою жизнь, приходилось скрываться в монастыре. В Эрфурте, где печаталась булла, студенты обозвали ее "пустомельством" и пошвыряли все экземпляры в реку, чтобы посмотреть, не всплывут ли они. В Торгау буллу разорвали и втоптали в грязь. Легко удалось найти общий язык лишь с епископами Бранденбурга, Мейссена и Мерсебурга, которые разрешили опубликовать буллу 21,25 и 29 сентября соответственно. В честь своего триумфа Экк прибил красноречивую табличку в Ингольштадтской церкви: "Иоганн Экк, professor ordinarius богословия и канцлер университета, папский нунций и апостольский протоно-тарий, издавший согласно повелению Льва Х буллу против лютеранского вероучения в Саксонии и Мейссене, водружает эту табличку в благодарение за то, что вернулся домой живым".

Задача Алеандра осложнялась тем, что булла попала в Германию до ее публикации, причем текст отличался от оригинала. Алеандра, однако, любезно принял императорский двор в Антверпене, а его величество пообещал голову положить за защиту Церкви и чести папы и святейшего престола. Он выразил совершенную готовность исполнить предписания буллы в подвластных ему землях, поэтому Алеандр смог организовать 8 октября в Левене аутодафе книг Лютера. Однако когда огонь разгорелся, студенты пошвыряли туда труды по схоластическому богословию и средневековое наставление для проповедников, озаглавленное "Спи спокойно". Подобный же акт сожжения был организован в Льеже семнадцатого числа. Монахи нищенствующих орденов и консервативно настроенные преподаватели Левенского университета были исполнены решимости сделать жизнь Эразма невыносимой. Уже начиналась контрреформация, поддержанная императорской властью.

В Рейнской области, однако, все обстояло совсем иначе. Правление императора было там чисто номинальным. Когда 12 ноября Алеандр попытался организовать в Кельне костер, палач, несмотря на то, что архиепископ дал свое согласие, отказался предать книги огню без императорского указа. Архиепископ применил всю свою власть, и книги все же были сожжены. В Майнце противодействие выразилось в более решительных формах. Перед тем как поднести факел к книгам, палач обернулся к собравшейся толпе и спросил, на законном ли основании осуждены эти книги. Когда же прогремело единодушное: "Нет!" - палач отступил, отказавшись поджигать костер. Алеандр обратился с жалобой к архиепископу Альбрехту и заручился его разрешением уничтожить несколько книг на следующий день. Приказ был выполнен 29 ноября, но не штатным палачом, а могильщиком, причем при этом присутствовало всего лишь несколько женщин, которые принесли гусей на рынок. Алеандра забросали камнями. Как он заявил позднее, не вмешайся аббат, ему пришлось бы расстаться с жизнью. Не имей мы других свидетелей, можно было бы усомниться в словах Алеандра, поскольку, выгораживая себя, он склонен преувеличивать опасность.

Но в данном случае его слова поддержаны независимым свидетельством. Ульрих фон Гуттен написал гневное стихотворение (и на латыни, и на немецком языке):

О Боже, книги Лютера они сжигают.

Твою святую истину распинают.

Прощение продается заранее,

А небесами торгуют за золото.

Германский народ совсем истек кровью,

И его совсем не просят раскаяться.

Зло творят с Мартином Лютером -

Твоим, о Боже, защитником.

Не пожалею для него я ничего,

Жизнь и кровь свою ему я отдаю.

10 октября булла достигла Лютера. На следующий день он писал Спалатину:

"Эта булла проклинает Самого Христа. Вместо того чтобы дать мне возможность высказаться, она требует от меня отречения. Я намерен действовать, исходя из того, что она подложна, хотя и уверен в ее истинности. Хорошо, если бы Карл оказался мужчиной и выступил на битву за Христа против этих бесов. Но я не страшусь. На все воля Божья. Князю, вероятно, не остается ничего другого, кроме как закрыть глаза на происходящее. Посылаю вам копию буллы, чтобы вы смогли убедиться, что за чудовище сидит в Риме. Решается вопрос о вере и Церкви. Радостно мне, что я могу пострадать за столь благородное дело. Я недостоин столь священного испытания. Я чувствую себя куда более уверенно сейчас, когда твердо знаю, что папа - антихрист. Эразм пишет, что монахи захватили власть над императорским двором и помощи от императора ожидать не приходится. Я отправляюсь в Лихтенберг на встречу с Мильтицем. Прощайте и молитесь за меня".