Капканы и силки - Михаил Факиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 29. Еще две вендетты
Дорогие читатели! Давайте на время отвлечемся от подвигов Сваакера и Алекса и обратим свое внимание на гораздо более скромных персонажей!
Прошло три недели после того, как магазин старого хрыча Старины Пайпера в декабре вышел из бизнеса и навсегда закрылся. Может быть, вопреки уверениям Мамаши Лауден, Старина Пайпер и не был ни сатанистом, ни анархистом, ни террористом, ни убийцей, но и христосиком, который, когда его бьют по одной щеке, подставляет другую щеку, он уж точно тоже не был. Старина Пайпер жаждал мести!
Тщательно все обдумав, третьего января старый хрыч нарядился в свой единственный более-менее приличный костюм и пошел к лучшему юристу Пармы, которого звали Берни Кац. Когда-то студент-юрист Берни Кац грезил о всемирно известных нью-йоркских и чикагских юридических фирмах, но когда он перешел на четвертый курс, его отец доступно и доходчиво объяснил ему: "Берни, ты знаешь, что говорил Юлий Цезарь? Он говорил, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме! Давай говорить начистоту: звезд с неба ты не хватаешь! Не то что в Нью-Йорке или в Чикаго, но даже в Цинциннати ты не будешь ни первым, ни даже десятым! А вот в Парме ты можешь быть первым, и ты будешь круглым дураком, если от этого откажешься! И учти еще одно - в любом другом городе ты будешь чужаком, а здесь ты - свой, твои будущие клиенты не только учились вместе с тобой в школе, но и лечили зубы у твоего отца, а их родители покупали лекарства в аптеке твоего деда!"
Берни Кац тогда здорово обиделся на отца. Может он и действительно звезд с неба не хватает, но разве родители не должны поддерживать своих детей? Но тем не менее слова Юлия Цезаря упали на благодатную почву, и к концу учебы Берни Кац уже и не помнил, что это была идея его отца, а был убежден, что это он сам сделал мудрый и взвешенный выбор: он будет практиковать в Парме! Уже через полгода его юридическая фирма стала самой популярной в городе. Добиться этого было не так уж и трудно: в то время в Парме кроме Берни Каца было всего три юриста, из двоих уже песок сыпался, а третьим в этом забавном триумвирате был придурковатый субъект, который мог внезапно бросить все свои дела и уехать на пару недель во Флориду или в Канаду, а его несчастные клиенты не знали, как объяснить судье отсутствие своего адвоката. В течение трех лет оба старикана приказали долго жить, придурковатого субъекта сестра сдала в дурдом, местных конкурентов у Берни Каца больше не осталось, а приезжавших сюда время от времени чужаков добрые жители Пармы называли "саквояжниками" и относились к ним соответственно. Ну кому нужен адвокат-перекати поле, если всегда под рукой имеется такой свой и такой надежный Берни Кац, который здесь родился, вырос у всех на глазах и у всех на глазах достиг своего величия? Так что и сейчас, двадцать лет спустя, Берни Кац продолжал доминировать, а двое его теперешних конкурентов, один из Цинциннати, а другой из Питсбурга, подсчитывали свои убытки и лихорадочно искали, кому бы продать свою практику, пусть даже и за бесценок.
Вот к такому джентльмену и явился старый хрыч Старина Пайпер со своей жаждой мести. Берни Кац всегда был в курсе всех местных событий, знал он, ясное дело, и все детали победы Мамаши Лауден над старым хрычом и сразу же постарался остудить пышущего гневом клиента: "Марти, с кем ты хочешь судиться? С этими двумя заезжими стрикулистами? Тебе мало того, что они уже с тобой сделали? Ты не понимаешь, что если ты подашь на них в суд, то за них заступятся все журналисты штата, и республиканцы, и демократы, и независимые? Твое имя будут полоскать все газеты, журналы, телеканалы и радиостанции нашего штата, потому что девиз журналюг - "Один за всех и все за одного", иначе им просто не выжить! Ты хочешь, чтобы Девятнадцатый канал начал расследование обстоятельств смерти твоей жены и каждый вечер поливал тебя грязью и выворачивал твое грязное белье перед пятью миллионами телезрителей, в том числе и перед всеми жителями Пармы?"
Нет, этого старый хрыч, конечно же, не хотел! Подумав, Старина Пайпер сказал: "Да, Берни, ты прав, стрикулистов лучше не трогать! Я хочу подать в суд на эту гадину, Мамашу Лауден! Это она меня разорила, и я могу это доказать! Пускай платит за диффамацию!" Берни Кац, конечно, был к этому готов и ответил, что за это дело он не возьмется: "Ты пойми, Марти, я за двадцать три года не проиграл ни одного дела. А знаешь почему? Потому что я не берусь за проигрышные дела. Пармский суд и пармские присяжные никогда не признают Мамашу Лауден виновной в диффамации, потому что весь город - за нее и против тебя! Если хочешь, можешь идти к этому питсбургскому хлыщу или к этому дуболому из Цинциннати, они не понимают, что такое Парма, могут и согласиться вести твое дело. Но заранее тебя предупреждаю: Мамаша Лауден для защиты наймет меня, и я в суде разгромлю и хлыща, и дуболома так, что об этом в городе потом легенды сложат! Я еще и встречный иск вчиню, и это не Мамаша Лауден будет платить тебе за диффамацию, а наоборот: это ты ей заплатишь кругленькую сумму за диффамацию!"
Старина Пайпер совсем растерялся: "Ну и что же мне делать, Берни? Меня разорили, а я даже не могу подать в суд на виновных? Но хотя бы на корпорацию, от которой работали стрикулисты, я могу
