Детектив под Новый год - Ольга Володарская

– Очень обыкновенно. Не выходил, и все тут.

– А… откуда это известно?

– От Марка.

– От… кого?!

– От Марка, – слегка раздраженно сказала Светлана Петровна, как будто Нэсси никак не могла взять в толк, что бессмертный труд «Капитал» написал именно Карл Маркс, и выражала по этому поводу всякие сомнения.

– А кто такой этот Марк?

– Настя, Марк Волохов – наш гид, он нас вчера встречал в аэропорту! Ты что? Забыла?

Нэсси не забыла, она понятия не имела, что гида зовут таким прекрасным литературным именем!.. Она и половину не слышала из того, что он говорил в аэропорту и в автобусе, потому что все пыталась дозвониться мужу, а тот не брал трубку, и каждый звонок был все безнадежней и безнадежней, как будто еще больше отдалял его от нее, и в конце концов она заплакала под темными очками, и ругала себя за то, что плачет, и утирала слезы скомканной бумажной салфеткой, найденной в кармане джинсов, а потом гид декламировал «Никогда я не был на Босфоре». Вот и все.

И еще она была уверена, что он турок. Ну, в смысле гид – турок. Он же смуглый, темноглазый и говорит с акцентом!.. Истинный турок.

– А откуда он знает, что американец не выходил?

– Он у охранников спросил.

– Ну-у-у, откуда охранники могут знать!..

В это время от группы обеспокоенных усатых турков отделился гид с литературным именем, приблизился к шефу – турки провожали его встревоженными глазами, – наклонился и начал что-то быстро говорить.

– О, господи, – вздохнула Светлана Петровна постно. – Один раз в жизни на тренинг за границу повезли, и тут американец пропал! А мне бы дубленку купить. Как ты думаешь, теперь никого не выпустят?

– Что за глупости! – пробормотала Нэсси, достала из сумки телефон и посмотрела в окошечко. Может, муж звонил, а она пропустила? Может, звук как-то случайно выключился? И он не дозвонился, так ведь иногда бывает! А потом в окошечке возникнет спасительная надпись «непринятый вызов», и жизнь начнется сначала, такая же прекрасная, как прежде!..

Ничего не было в окошечке. Только его фотография, прошлогодняя, из Питера, где он очень веселый, и в руке у него роза, только что купленная у цветочницы для нее.

Не звонил. Не пропустила она вызов.

Литературный герой Марк Волохов все что-то шептал, наклонившись к шефу, и лицо у того делалось все неприятней и неприятней.

– Мальчики! – вдруг ни с того ни с сего вопросила Маша Машина. – Ну что там у вас такое? Мы сегодня начнем или нет?!

Шеф, которого, наверное, только в яслях называли мальчиком, а сразу после яслей и непосредственно перед детским садом нарекли Михаилом Павловичем, вздрогнул и покраснел, как будто услышал неприличное слово.

Маша улыбнулась.

– Ну, пра-авда! Скучно просто так сидеть! Ужасно!

Турки смотрели на нее не отрываясь, – очень уж хороша, – и охранники смотрели, и Гриша с Виталием Васильевичем.

Нэсси украдкой взглянула на телефон – не появился ли там «неотвеченный вызов».

– У нас проблемы, – процедил шеф. – Я прошу никого не расходиться и отнестись с пониманием.

Ого! Неслыханное дело – шеф просит сотрудников отнестись с пониманием! Не иначе Мраморное и Черное моря повернули свои воды в сторону Ледовитого океана!

– О-хо-хо, – пробормотала Светлана Петровна. – Не отпустят меня за дубленкой, чует мое сердце!..

Марк Волохов все продолжал шептать, а шеф отстранялся от него дальше и дальше, и Нэсси показалось, что он сейчас упадет со стула.

Никакого «неотвеченного вызова» не было в окошечке телефона.

Он меня разлюбил. Он сказал мне об этом совершенно спокойно, сидя на нашем диване перед нашим телевизором, в комнате, которую мы роскошно именовали «гостиная».

Он больше никогда не будет мне звонить. Зачем?.. Он же меня разлюбил.

– Дамы и господа, – вдруг громко сказал шеф и рукой отодвинул от себя гида. – У нас проблема. Питер Маклафлин исчез, но между тем доподлинно известно, что из гостиницы он не выходил. Турецкая полиция настоятельно рекомендует мне не поднимать шума и не привлекать к делу ни наше, ни американское посольства. Мы более чем уверены, что наш американский коллега где-то здесь, в отеле, и с минуты на минуты его разыщут. Тренинг по понятным причинам откладывается до его появления. Все свободны.

Светлана Петровна вскочила так проворно, что у нее с колен упал блокнот.

– Можно идти?! – спросила она голосом человека, который вдруг перед самыми воротами тюрьмы получил амнистию и не верит караульным, которые велят ему валить на все четыре стороны. – Можно?

– Все свободны! – с нажимом повторил шеф.

– И… в город можно выйти?

– Сейчас десять двадцать семь, – объявил шеф, взглянув на часы. – До пяти часов все свободны! В пять сбор в холле отеля на первом этаже. И никто не опаздывает!

Через головы он выразительно взглянул на Нэсси и смотрел несколько секунд.

Маша Машина поднялась с кресла, сделала легкий пируэт, взмахнула сумочкой на длинном ремне и оказалась рядом с гидом.

– Ну, показывайте нам ваш вечный город! – сказала она и сделала книксен. – Мы готовы!

– Машенька, – добрым голосом произнес шеф, глядя на нее, – простите нас, но мы… не можем. Мы американца будем искать.

– И я! – весело сказала Маша. – И я буду искать американца! Это же так замечательно, как в детективе! А я очень люблю детективы!..

Нэсси поплелась к выходу. Что она станет делать в Стамбуле?! Ей бы сейчас работы побольше, так, чтобы навалилась и задавила, ей нельзя одной по улицам бродить, она с ума сойдет! Она и в командировку эту напросилась только затем, чтобы уехать из Москвы, где муж ушел из их общей квартиры и из их общей жизни!..

Первым делом она смоет макияж в духе харбинской певички времен белой эмиграции, а потом попробует поспать. Вот было бы здорово, если бы можно было спустить в унитаз телефон и не проверять поминутно, нет ли «неотвеченного вызова», и не уговаривать себя, что звонить нельзя. Ну, никак нельзя звонить, ведь есть же эта самая женская гордость, черт бы побрал ее!..

Она вошла в номер – Bosporus room, вид на пролив и бухту Золотой Рог, – послонялась немного, потом посмотрелась в зеркало. Ничего хорошего там не показывали, и Нэсси открыла в ванной воду.

Буду лежать в горячей воде столько, сколько вздумается. Торопиться мне некуда, не пойду же я на самом деле одна гулять по Стамбулу! Может, там… – и она взглянула за окно, где простирались ухоженные газоны и цвели магнолии, – может, там опасно!..

Мылом и горячей водой она смыла краску с лица, еще немного посмотрелась в зеркало и немного огорчилась, а потом улеглась в воду и лежала довольно долго.

Потом в дверь постучали.

Нэсси решила, что пришла горничная – в гостиницах в номер то и дело приходят горничные. Зачем они приходят, неясно, но, видимо, так положено, вот они и таскаются туда-сюда, и Нэсси показалось самым разумным не выскакивать из ванны, а тихо лежать себе, а горничная сообразит и сама уберется.

Стук повторился, очень настойчивый. Потом еще раз. И еще.

Нэсси кое-как выбралась из глубокой и узкой ванны, натянула халат, который моментально стал колючим и мокрым, прошлепала в коридор, оставляя мокрые следы, и распахнула дверь.

И чуть не упала назад.

За дверью не было никакой горничной, зато были шеф Михаил Павлович и гид с чудесным литературным именем Марк Волохов.

Произошла короткая немая сцена. Нэсси смотрела на прибывших, а они на нее.

Что-то нужно было делать, и поэтому Нэсси спросила довольно грубо:

– Вам чего?

От неловкости грубо!..

– Можно войти? – это шеф спросил. Он отводил глаза от ее мокрого халата и смотрел вдоль коридора, словно там происходило нечто очень интересное.

– Входите, – растерянно разрешила Нэсси. – Только я… я пока еще без галстука, и поэтому…

– Мы пришли, чтобы попросить вас о помощи, – поспешно выговорил Марк Волохов, турецкий гид. – Вы не беспокойтесь, пожалуйста. Мы можем подождать за дверью, пока вы оденетесь, а потом мы все вместе спустимся в лобби-бар…

– Да не нужно ждать за дверью! – воскликнула Нэсси, проклиная ситуацию, которая стремительно выходила из-под контроля. – Проходите, садитесь, а я… В общем, я быстро!

Она юркнула в ванную, напялила джинсы и майку – майка на мокрое тело не лезла, застревала на спине, – подула феном на волосы, а потом, решив, что лучше все равно не станет, выскочила в комнату.

Михаил Павлович созерцал Босфор, магнолии и лужайки.

Гид сидел на диване и в одной руке держал сигарету, а во второй зажигалку.

– Это была не моя идея! – сразу же признался Михаил Павлович, как будто Нэсси обвиняла его в присвоении некоей идеи. – Но Марк считает, что стоит попробовать.

– Что… попробовать? – не поняла Нэсси. Эти двое ее нервировали.

– Я сейчас все объясню, – торопливо сказал гид. – Проблема серьезней, чем кажется.

– В смысле… американца? – сообразила Нэсси.

– Именно, именно, – голосом учителя, который хвалит ученицу, согласился гид. – Он подданный Соединенных Штатов, прилетел из России, и ставить сейчас в известность консульство… нам бы не хотелось. Может, и в самом деле он просто где-то… задержался немного. Но так или иначе, если мы не найдем его сами и очень быстро, отелю придется поставить в известность власти, и начнется полицейское расследование, чего нам бы очень не хотелось.