Призраки истории - Сергей Баймухаметов

Но Авраамий об этом ничего не пишет. Хотя был в тот день на поле боя, все слышал и видел своими глазами. Но изобразил так, что Минин и Пожарский только плакали, а он, Авраамий, остановил казаков пламенным словом (ни в коем случае не обещанием денег!), повел в бой и т. д.

Представляете, что бы знали мы и что думали мы о тех событиях, сохранись до наших дней только рукопись Авраамия, и никаких других!..

Например, если судить по книге, то и в избрании на престол Михаила Романова главную роль сыграл «святой старец Авраамий». Как он сам же пишет, к нему на подворье чередой шли бояре, дворяне, атаманы и казаки, чтобы он, Авраамий, сказал «священному собору и боярам» об их желании видеть на троне Михаила Романова. Что он и сделал. И уже наутро иерархи церкви и государства решили избрать царем Михаила, и послали на Лобное место известить народ о том рязанского архиепископа Феодорита, троицкого келаря Авраамия, архимандрита Иосифа и боярина Василия Петровича Морозова…

Обратите внимание на порядок имен. Тогда этому придавалось особое значение. Например, в грамотах о спасении страны, рассылаемых князьями-боярами по городам, подпись высокородного боярина Морозова — первая! Подпись Пожарского — десятая. А Кузьмы Минина — пятнадцатая! За ним еще двадцать подписей — князей Туренина, Шереметева, Салтыкова, Бутурлина…

А тут Морозов — на последнем месте. Авраамий все-таки написал архиепископа Феодорита впереди себя (архиепископ как-никак!), а вот архимандрита Иосифа и самого Морозова — решительно оттеснил. В общем, не скромничал… Говорю же: когда ты пишешь, твоя рука — владыка. Но прошу отметить: ведь Авраамий среди четырех избранных — был! А с таким известием на Лобное место выходили только люди известные, чтимые народом. Хотя был ли там Авраамий на самом деле — доподлинно неизвестно.

С. М. Соловьев этот эпизод излагает несколько иначе. Эти четверо не извещали народ об избрании Михаила Романова, а спрашивали людей, кого они хотят в цари. «Михаила Федоровича Романова» — был ответ. Само по себе, конечно, возжелание народом Михаила Романова сомнительно. И в изложении Палицына, и в изложении Соловьева. Что знал тогда народ о шестнадцатилетнем мальчике Мише Романове, с какой статьи захотел он себе в цари никому не известного мальчика? Но в данном случае мне важна другая деталь: С. М. Соловьев в точности повторяет состав и порядок имен: Феодорит, Авраамий, Иосиф и боярин Морозов… Но в Никоновской летописи, где событиям Смутного времени посвящен целый том, присутствие Палицына на Лобном месте не засвидетельствовано! По летописи, не было его там. Значит, великий ученый С. М. Соловьев в своем труде «История России с древнейших времен» данный исторический момент воспроизвел по книге Палицына?

Вот так Авраамий Палицын в самом прямом смысле вписал себя в историю и в «Историю России с древнейших времен».

Снова изгнанник

В 1619 году из польского плена, пробыв там почти десять лет, вернулся патриарх Филарет. Он стал фактическим правителем страны при сыне — царе Михаиле Романове, и начал твердой рукой наводить порядок. Вспомнил он и Авраамия. И тотчас же сослал его на Соловки.

В изгнании Авраамий Палицын прожил еще семь лет.

И умер в Соловецком монастыре 13 сентября 1627 года. И надо сказать, что царь Михаил, помня о его заслугах, послал на его погребение 50 рублей. Деньги по тем временам большие. Наверно, на эти деньги и была заказана надгробная плита с надписью: «Лета 7135 се преставился раб божий кел. Палиц. Аврамие».

Могила его скорее всего неизвестна. Надгробную плиту нашли в монастыре через сорок пять лет после смерти изгнанника, в 1672 году. Там, на Соловках, она стоит и доныне.

Участник, свидетель, писатель

Когда-то, очень давно, о «Сказании Авраамия Палицына» спорили. Были у него сторонники, но большинство исследователей сочли повествование Авраамия восхвалением самого себя, и только. А сейчас и вовсе забыли.

Между тем книга Палицына — большой труд, 150 книжных страниц! Сотни фактов. Событий. Имен. Бесценный источник! Который, наверно, еще станет предметом исследований. И они, исследователи, отделят зерна от шелухи.

И как бы то ни было, но очевидно же, что среди героев Смутного времени действительно был и этот ярчайший человек. Он дважды упоминается в Никоновской летописи. То есть и участник, и свидетель, и, наконец, писатель. Цель же моих скромных заметок простая — напомнить современникам и утвердить в их памяти это имя — Авраамий Палицын.

Глава 20

Три патриарха

Православная церковь создала Русское государство

В 1353 году умер великий князь Симеон Гордый, сын Ивана Калиты. Бразды правления достались его брату, Ивану Красному. Но Симеон, зная кроткий нрав и весьма малые способности Ивана к государственному управлению, умирая, назначил фактическим правителем государства митрополита Алексия: «Слушайте отца нашего, владыку Алексея». Иван Красный прокняжил недолго, умер в 1359 году, оставив девятилетнего сына Дмитрия, будущего Донского, на попечение его воспитателя — митрополита Алексия.

Кому быть великим князем на Руси, решал хан Золотой Орды. А там после убийства хана Джанибека, как в русских летописях его называют — «доброго царя Чанибека», началась смута. Сменявшие друг друга ханы назначали на великокняжеский стол то Дмитрия Суздальского, то Михаила Тверского. Мог ли и как мог бороться мальчик Дмитрий за власть против таких могучих противников? Однако даже и они были бессильны против такой силы, как митрополит Алексий. Во-первых, он пользовался в Орде огромным влиянием и имел обширные связи благодаря личной дружбе с покойным ханом Джанибеком. Так, наверняка не без его участия, в Москве долгое время гостевал ордынский посол Сарыкожа, ублажен был по всем статьям, уехал с богатыми дарами и стал ратовать в Орде за Дмитрия, против тверского Михаила… А во-вторых — деньги… Молодой тверской князь Иван задолжал тогда Орде 10 000 рублей. По тем временам, огромная сумма. Дань Московского княжества Орде составляла тогда 960 рублей в год. И Дмитрий просто-напросто перекупил его долгу Орды, посрамив Тверь таким хитроумным образом. Ведь тверской князь Иван стал теперь должником-пленником московского князя и сидел на митрополичьем(!) дворе, пока его не выкупил отец. Это был удар пострашнее самого успешного военного похода. После такого конфуза Тверь уже не могла оспаривать главенство над Русью…

Наверно, такой коварный и эффектный план, который произвел большое впечатление на всю тогдашнюю русско-ордынскую общественность, зародился не столько в голове юного князя, сколько в голове его наставника — опытного, искушенного в интригах человека… Да и большие деньги моментально нашлись, надо полагать, не в тощей княжеской, а в богатой церковной казне, которой распоряжался митрополит Алексий.

Таким образом, фактически правителем Руси с 1353 года был митрополит Алексий, сосредоточивший в своих руках власть светскую и духовную. Он за сто лет до самостоятельности Русской православной церкви и за двести лет до введения патриаршества был фактическим патриархом на Руси. И духовная власть тогда была важнее и превыше светской. В то время не было еще такой нации — русский, и страны Русь в сегодняшнем значении этого слова. Да, в «Слове о полку Игореве» пишется: «О, Русская земля, ты уже за холмами», и мы по созвучию думаем, что речь идет о стране, в которой жили и живем. Но «Русская земля» в тогдашнем значении — это Киевское княжество. Поехать на Русь — означало поехать в Киев. И даже через три века, уже во времена Куликова поля, редко кто называл себя русским, а назывались рязанцами и тверичами, белозерцами и новгородцами, и никто думать не думал, что живет в какой-то общей стране, поскольку таковой и не было. И православная церковь была тогда, современным языком говоря, единственной общефедеральной структурой, соединяющей людей на тех пространствах. Только православная вера и церковь были общим, объединяющим началом для обитателей тогдашней русской ойкумены. Объединяющим духовно, и не только духовно… При правлении митрополита Алексия Москва присоединила к себе Ростов, Галич, Владимир, заставила считаться со своей волей тогдашних сепаратистов — могучую Тверь, отчаянную Рязань, богатый Нижний Новгород, которые чаще были союзниками Литвы, лишь бы против Москвы. Это время, когда Владимирская Русь становилась Московской.

Алексий прежде всего всемерно укреплял военно-политический союз с Золотой Ордой, союз, основанный еще Александром Невским. А в этом союзе особое место занимала православная церковь. Ей Золотая Орда покровительствовала всемерно. «Ханы под смертною казнию запрещали своим подданным грабить, тревожить монастыри, — отмечал еще Николай Карамзин. — Владения церковные, свободные от налогов Ордынских и Княжеских, благоденствовали. Одним из достопамятных следствий Татарского господства над Россиею было возвышение нашего Духовенства…» — заключает историк.