Обитель страсти - Виктория Холт

Последовав совету Коннана, я попыталась прилечь и отдохнуть, чтобы сохранить свежесть до самого утра. Удивительно, однако удалось уснуть. Как это часто случалось в этом доме, мне приснилась Элис. Она явилась на бал, но это эфирное видение было доступно лишь моему зрению. Я танцевала с Коннаном, а она шептала мне на ухо: «Это именно то, чего я хочу, Марти. Мне приятно видеть, как ты сидишь на моем месте за столом. Мне приятно видеть твою руку в руке Коннана. Это должна быть ты… Марти… только ты, и никакая другая женщина…»

Проснувшись, я испытала укол разочарования. Это был такой замечательный сон. Попыталась уснуть еще раз, вернуться в загадочный мир, где привидения встают из могил, чтобы пожелать тебе получить именно то, чего ты сама жаждешь больше всего на свете…

В пять часов Дэйзи принесла мне чашку чая. Так распорядилась миссис Полгрей, сообщила она мне.

— И пирог, который миссис Полгрей испекла самолично, — добавила она, указывая на кусок пирога с изюмом. — Если вы еще чего-нибудь хотите, только скажите.

— Этого более чем достаточно, — ответила я.

— А потом вы будете готовиться к балу, правда, мисс?

— До бала еще много времени.

— Я принесу вам горячую воду в шесть часов, мисс. Тогда у вас будет полно времени, чтобы нарядиться на бал. Хозяин выйдет встречать гостей только в восемь часов. Во всяком случае, так всегда раньше бывало. И не забудьте, закуски подадут только в девять часов, а это не так скоро. Вы уверены, что вам хватит этого куска пирога?

Я была уверена, что мне не съесть и того, что она принесла, поэтому повторила:

— Вполне достаточно, Дэйзи.

— Что ж, как скажете, мисс.

Она на мгновение задержалась у двери, склонив голову набок и изучающе глядя на меня. Мне это показалось или она смотрела на меня как-то по-новому?

Я представила, как они сплетничают в столовой для прислуги. Руководит процессом распространения сплетен, разумеется, Тапперти.

Наверное, они внимательно следят за тем, не зародились ли уже особые отношения между хозяином дома и гувернанткой.

Собираясь на бал, я надела зеленое платье с облегающим лифом, глубоким декольте и пышной юбкой. Волосы я также уложила по-новому, подняв их высоко вверх. Это было абсолютно необходимо, чтобы показать гребень в наиболее выгодном свете. На груди сверкала бриллиантовая брошь.

Я чувствовала себя счастливой. Сегодня я включена в число гостей и буду находиться среди них на равных. И никто не догадается, если только ему об этом не сообщат, что я всего лишь гувернантка.

Я подождала, пока зал наполнится народом, а затем уже спустилась вниз. Это позволило незаметно смешаться с толпой. Однако не прошло и нескольких минут, как рядом вырос Питер.

— Выглядите сногсшибательно, — заявил он.

— Спасибо. Я рада, что мне удалось вас удивить.

— Я ничуть не удивлен, ибо всегда знал, как вы способны выглядеть при благоприятных обстоятельствах.

— Комплименты вам всегда удавались хорошо.

— Вам я всегда говорю только то, что думаю. Но есть кое-что, чего я не успел произнести… С Рождеством!

— Спасибо, я вас тоже поздравляю.

— Давайте подарим друг другу счастливое Рождество! Хотя я не приготовил для вас никакого подарка.

— С какой стати вы бы его готовили?

— Но сегодня Рождество, и среди друзей существует такая милая традиция обмениваться подарками.

— Это касается друзей, а не…

— Пожалуйста, хоть сегодня не надо напоминать мне о том, что вы гувернантка. Я вам все-таки когда-нибудь подарю Джасинт. Можете быть уверены. Она предназначена для вас. Я вижу, Коннан собирается открывать бал. Потанцуете со мной?

— Спасибо, с удовольствием.

— Вы ведь знаете, что здесь всегда исполняется традиционный танец?

— Я не умею его танцевать.

— Все очень просто. Нужно всего лишь следить за моими движениями. — Он начал напевать мотив. — Разве вы раньше не видели его?

— Видела, в глазок из «солнечной» комнаты во время прошлого бала.

— Ах, этот прошлый бал! Мы с вами танцевали. Но Коннан все испортил, не так ли?

— Это было довольно необычно.

— Это было чрезвычайно необычно для нашей гувернантки. Она меня попросту потрясла.

Зазвучала музыка, и Коннан вышел в центр зала, ведя за руку Селестину. К своему ужасу я поняла, что нам с Питером предстоит присоединиться к ним и протанцевать вместе первые па.

Я попятилась, но Питер крепко держал меня за руку. Селестина была поражена. Коннан, если и удивился, никак этого не выказал. Я будто бы читала мысли Селестины: «В принципе, конечно, нет ничего удивительного, учитывая, что сегодня Рождество, но с какой стати эта гувернантка так выпячивается?»

Однако, успокоила я себя, она слишком хорошо воспитана, чтобы демонстрировать свои чувства окружающим. И в самом деле, удивление на ее лице сменилось вполне приветливой улыбкой.

— Мне тут нечего делать, — пробормотала я. — Этот танец…

— Следите за нашими движениями, — прервал мою речь Коннан.

— Мы о вас позаботимся, — поддержал его Питер.

Спустя несколько секунд к нам присоединились остальные пары.

Под мелодию ферри-данса мы обошли зал.

— У вас отлично получается, — улыбнулся Коннан, когда наши руки соприкоснулись.

— Скоро вы ничем не будете отличаться от уроженок Корнуолла, — добавила Селестина.

— А почему бы и нет? — вмешался Питер. — Кроме всего прочего, это престижно. Мы — соль земли.

— Я не уверен, что мисс Ли разделяет это мнение, — возразил Коннан.

— Меня очень интересуют местные традиции, — ответила я.

— И местные жители тоже, я надеюсь, — прошептал Питер.

Мы продолжили танец. Он был достаточно прост, и к концу его я уже усвоила все движения.

Когда звучали последние аккорды, до меня вдруг донеслось:

— Кто эта эффектная молодая женщина, танцующая с Питером Нанселлоком?

Я ждала, что в ответ послышится: «А, это гувернантка». Но прозвучало совершенно иное:

— Понятия не имею. Она, вне всякого сомнения… очень необычна.

Я была на седьмом небе от счастья. Кажется, как никогда в жизни.

И знала, что буду вспоминать каждое мгновение этого чудесного вечера, потому что я не просто присутствовала на балу, а еще и пользовалась шумным успехом.

Меня наперебой приглашали танцевать. Мне оказывали знаки восторженного внимания. «Что послужило причиной этой перемены? — спрашивала я себя. — Почему я не могла быть такой на балах тети Аделаиды?» Впрочем, если бы это было так, то я никогда бы не приехала в «Маунт Меллин».

И тут все поняла. Дело было не только в зеленом платье, янтарном гребне и бриллиантовой броши. Я была влюблена, а ведь ничто не украшает женщину так, как любовь.