Убийство в Тамбовском экспрессе - Валентина Андреева

Души загубленных шиншилл от удовольствия потирают лапки.

— Шуба вернулась? — Ты хочешь сказать, что те кролики… — Олег не договорил — расчихался и усиленно зашмыгал носом..

— Будь здоров, болезный! Ты правильно догадался, — похвалила его Наташка. — Ир, вынь из бардачка пачку бумажных платков и перебрось ему, не рукавом же нос вытирать.

Я оперативно выполнила наказ, правда, не очень качественно. Но Олегу удалось перехватить и пачку платков, и навязавшееся к ней приложение — мой кошелек. Когда я его пристроила в бардачок, не помню, но помню, что в какой-то момент искала его дома.

— Способный малый, на лету все схватывает, — отметила подруга, — а вот ты бы на его месте сосредоточилась только на поимке платков, кошелек за временной ненадобностью отбила, как теннисный мячик, причем в мою сторону. Не хочу, чтобы в данный момент на меня деньги сыпались. Интересно, сколько наш джигит заплатил за водительские права? Мужик совершенно без тормозов, как в голове, так и в машине. Не автомобиль, а летающая тарелка. Между прочим, Олег, тебе для сведения: сногсшибательная женщина в шиншилловой шубе, которую не портит даже примитивный костыль, — наша приятельница Кэт. Весьма возможно, что бывшая. Скоропостижно вернулась из Норвегии. И разрази меня гром, если я хоть что-то понимаю. Ир, не хочешь ничего объяснить? Именно ты явилась инициатором этой поездки. Интуиция сработала или дедукция по макушке треснула?

Я плотнее вжалась в кресло и по всем правилам пристегнулась ремнем безопасности. Просто держать его в руках было страшновато. Стараясь не отстать от Мусалова, Наташка превышала скоростной режим, мало того, лавировала между машинами так, что дух захватывало. Боюсь, не только у меня, но и у попутчиков-водителей, иначе зачем им нас намеренно догонять и с перекошенными лицами распыляться оскорблениями? С моей стороны. Слышимость хоть и на низком уровне, но кое-что я понимала. Не успели бедолаги прийти в себя от манеры езды джигита, как мы ее продублировали. В ответ на оскорбления я виновато улыбалась, от чего попутчики еще больше зверели. В конце концов вообще перестала обращать на них внимание. Развернувшись к Наташке, дрожащим голосом заметила:

— Я говорила, вы меня не слушали. Объяснение примитивное: Мусалов прибыл в Тамбов тем же поездом, что и мы. Возвращался в Москву тоже вместе с нами, то есть в одной команде пассажиров. Его поездка в деревню была спонтанной. Кто-то сообщил ему об измене любимой женщины, но для нас это не важно. В главном я оказалась права — Ульяна, получившая сигнал тревоги от Настеньки, слиняла из деревни впопыхах и, разумеется, в шубе. Презентацию дорогих заморских шкурок деревенским жителям следовало считать законченной, тут как бы свою собственную не потерять. Кроме шубы, другой верхней одежды у нее не было. Возможно, она раздобыла на смену у матери Настеньки старое пальто и очень порадовалась своей предусмотрительности в тот момент, когда заметила на вокзале Мусалова. И не только его. По непонятной ей причине, едва успев приехать на отдых в деревню утром, вечером мы уже возвращались в Москву. Причем Катерина коротала предпосадочное время в компании какого-то неизвестного ей типа. Можно представить, как она перепугалась. В горячке Ульяна не учла еще одного: с момента своего появления на вокзале она попала под отточенный взгляд незнакомца, вора-профессионала. В отличие от Олега, рецидивист знал, что такое мех настоящей шиншиллы и какова его стоимость. Сейчас не будем обсуждать обширные знания специалиста в области раритетных бронзовых ценностей, но пустым он не ехал. Трудяга. Руки так и чесались, призывая к «работе». Ульяна в ожидании поезда наверняка пряталась в каких-нибудь неприметных местах вокзала, не исключено, что и переоделась где-нибудь в туалете. Вошла туда упакованной дамой, вышла пожилой бомжихой. Это окончательно убедило рецидивиста — гражданочка не в ладах с законом. Учитывая ее нервозность, скорее всего, начинающая воровка или мошенница, которую надо учить и учить. Ожидая посадку, рецидивист тешил себя мелкими радостями. По ходу дела стащил камеру у какого-то, как считал, лоха. Этот человек тайно отслеживал поведение определенных лиц. Отсюда вывод: впоследствии можно истребовать с господина мзду за возврат «случайно найденной» камеры, а заодно получить денежки с граждан, запечатленных на фотографиях. Тех, за которыми шпионил лох. Само собой, с обещанием уничтожить снимки прямо на их глазах.

— Еще чего! — Наташка резко перестроилась в правый ряд, меня прижало к двери, Олег вообще прилег. — На фига ж их уничтожать? Да на этой фотографии мы выглядим так, как не выглядели никогда в жизни.

— Новое дело! — проскрипел Олег, принимая прежнее, сидячее, положение. — Получается, что и за вами следили? Интересно, кому и зачем понадобилось вести тайную слежку за двумя совершенно безобидными женщинами?

— Ну до чего ж ехидный тип! — резко притормозила Наташка, и я мысленно поблагодарила ремень безопасности. Судя по тому как Олег долбанулся лбом в водительское кресло, чувство благодарности к чему бы то ни было у него ушло в пятки.

— Мы хоть и находились на переднем плане, но, по существу, являлись фоном…

— Прекрасным, заметь, фоном снимка! — влезла с пояснениями подруга.

Стараясь не смотреть на дорогу, я с ней сразу же согласилась. Мы свернули с кольцевой на Киевское шоссе. Машин поубавилось, скорость прибавилась.

— Можно не гнать, — ворчливо заметил Олег. — Я понял, куда Мусалов направляется, бывал там не раз.

— Не один ты такой догадливый, — огрызнулась Наташка. — Ясное дело, катит в свой коттедж. Вот только непонятно, Кэтька у него в заложницах или в наложницах? Судя по тому что на ней переходящая ценная шуба, действителен последний вариант. Зачем Мусалову рисковать эксклюзивным мехом на простой заложнице, назначение которой не выходит за рамки живого щита? Да еще и валяться у этого «щита» в ногах. О! Я вас поздравляю! Бензин на исходе. Если бы не заправка на горизонте, не догадалась бы пообщаться с датчиком. Преследование придется прекратить, но оно и к лучшему, вдруг джигит нас заметил. А мы ему элегантную фигу под горбатый нос! Мол, нужен ты нам, как собаке пятое колесо в телеге. Нет, телеге — пятая нога… в колесе. Ир, ты не помнишь, как зовут одногорбых верблюдов? Традиционный вопрос в сканвордах.

— Нары, — ответили мы вместе с Олегом.

— Правильно, нары! И на этих нарах торчат точно такие же носы, как у Мусатова. Подозреваю, что в прошлой жизни он был одногорбым верблюдом. Таскался себе с тюками по пустыне, не подозревая, что ждет его впереди… Блин! Да где же эта заправка? Неужели мираж?

— Мы просто до нее не доехали, — доложили мы с Олегом.

— У вас что, парное вещание? Не надо мне подсказывать, я на самообслуживании. Сама у себя спросила, сама себе и ответила. Вот же она, дорогая. Интересно, почему у них такие высокие цены? Паркуемся, господа. Положение у вас безвыходное. Впрочем, почему только я должна бегать? Ир, ну-ка слетай, оплати этим грабителям стоимость десяти литров. Прутков, сиди спокойно, тебе лучше не высовываться. В своих темных очках да еще со щетиной вызовешь у кассирши недержание. Заорет и с перепугу нажмет тревожную кнопку. Зачем ты снимаешь очки, олух? — изучая физиономию Олега в зеркале, попеняла ему Наташка. — Без очков еще страшнее. Никогда не думала, что синяк — явление заразное. Во-первых, у тебя второй глаз почернел, а во-вторых, у Ирины Санны сразу оба. Ир, не дергай на себя зеркало, выворотишь с корнем. Скорее всего, у тебя проявились остатки новогоднего марафета или следы усталости. А может…

Не слушая продолжения, я полетела к кассе. Без кошелька, зато с Наташкиным напутствием «не строить глазки» работникам автозаправочной станции. Потому как страшновато будет. Пока я упрямо, но безуспешно рылась по карманам в надежде обнаружить случайно залежавшуюся тысячную купюру (бывают же нерукотворные чудеса на свете), прибыла подруга с моим кошельком. Пустым, разумеется, мелочь не в счет.

До поворота на какое-то «Офигеево» мы активно уговаривали друг друга не нервничать, а потому отчаянно нервничали и едва не переругались. Прутков шумно вздыхал, но молчал. В точности названия населенного пункта я не уверена. Слишком быстро промелькнул указатель, да и некоторые буквы на нем мне показались искусственно исправленными. Кто-то на досуге повеселился. После поворота Олег взял на себя функции навигатора и односложно предсказывал дорогу. Несколько раз нас облаивали собаки, демонстрируя явное недружелюбие. Особо настырные неслись рядом с машиной, пугая усталых лыжников, невольно шарахавшихся в сторону, прямо на высокую бровку обочины. Откуда-то, скорее всего, с горки доносились восторженные вопли ребятни.

— Поворот направо, последний дом, седьмой по счету, — вякнул Олег и шумно завозился на сиденье.