Люди и драконы - Ольга Морозова

— Как дела? Написали заявление?

— Да, завтра отнесу.

— Давайте мне, я ведь все равно туда поеду с утра. Вы домой?

— Да.

— Пойдемте, я вас подвезу, мне все равно по пути.

— Да тут не далеко, я пешком дойду.

— Холодно, зачем мерзнуть?

— Ну если вам не трудно.

— Пойдемте.

Они вышли из офиса и сели в машину Василисы.

— Вы одна живете?

— Нет, с мамой.

— Не замужем?

— Нет.

— А что так?

— Не знаю, не берет никто.

— Не там ищете, наверное.

— Возможно. — Эмма явно не хотела разговаривать.

— Сергей Львович вам не звонит?

Эмма подняла на Василису недоумевающее лицо.

— Почему он должен звонить мне? Может, вам про меня наговорили чего? Откуда вы это взяли?

— Ну-ну, не сердись! — Василиса примирительно похлопала девушку по руке. — Просто насчет повышения это его просьба. Я думала, вы знакомы.

— Ах, стойте, мы уже приехали! Вот мой дом. — Эмма показала рукой на кирпичную двенадцатиэтажку.

Василиса остановила машину.

— Спасибо, что подвезли, и не слушайте никого.

— Хорошо, Эмма, забыли этот разговор. Извините за глупые вопросы. До свидания.

— До свидания. — Эмма хлопнула дверью машины.

Отъезжая, Василиса решила немного понаблюдать за девушкой на работе. Возможно, она не так проста, как хочет казаться. Явно что-то связывало ее с Сидоровым. А это значит, что он в любое время может напомнить ей про счета, и она может вспомнить.

Вечером Василиса долго ворочалась в кровати, ей никак не удавалось уснуть — Эмма не шла у нее из головы. Ей хотелось посоветоваться с Василием, но она решила немного подождать. Ее слегка коробило, что она, как глупая девчонка, каждый раз бегает к нему за советом.

Посреди ночи она проснулась и направилась в кухню — попить сока из холодильника. Ей почему-то захотелось непременно холодного сока. Она сразу почувствовала, что что-то не так. Квартира показалась ей чужой, и она решила быть осторожной. Она могла спонтанно переместиться по мосту между мирами, и следовало выяснить, где она оказалась. Василиса услышала шум в комнате и осторожно выглянула из-за двери. Эмма в ночной рубашке сидела на постели, а могучий дракон обнимал ее талию. Он обвил ее ноги упругим хвостом, кончик которого в нетерпении подрагивал. Крылья за спиной слегка хлопали. Он сидел спиной к Василисе и не мог ее видеть. Она спряталась за косяк, но продолжала смотреть в небольшую щелку. Дракон был обнажен, торс его темной массой выделялся в полумраке комнаты. Внезапно он приподнялся и уселся на подоконник, приглашая девушку последовать за ним. Несмотря на холод окно было распахнуто настежь. Эмма села рядом. Дракон взял ее за шею и легонько толкнул вниз. Совершенно бесшумно она исчезла с подоконника, и Василисе через несколько секунд удалось уловить стук упавшего на землю тела. Она невольно дернулась, и дверь в комнату приоткрылась сильнее. На этот звук дракон возле окна обернулся, и она с удивлением узнала в нем Василия. Она ворвалась в комнату, не в силах сдерживаться.

— Ты?! Откуда?! Зачем ты выбросил ее?! Что она тебе сделала?! Убийца! Жестокий старик!

— Тихо, Василиса! Она могла нас выдать. Успокойся.

— Я не могу успокоиться. Зачем ты это сделал?

— А что они с нами сделали, помнишь? В результате нас осталось всего горстка. Не забывай.

— И чем мы теперь от них отличаемся? — Василиса расстроенно закрыла лицо руками.

— Ты ведь тоже недавно убила человека. Буквально сожгла его. Разве тебе было его жалко?

— Это другое. Он был бандит, он хотел убить меня. Я просто защищала свою жизнь. А здесь беззащитная девушка!

— Ну, ты ее плохо знаешь. Она вовсе не была ангелом. Скорее дьяволом. Она была любовницей Сидорова, садисткой. Издевалась над матерью. Посмотришь потом, мать вся в синяках. Они с Сидоровым частенько устраивали свои оргии прямо здесь, на глазах матери. Так она получала больше удовольствия. Это он устроил ее в банк, и она работала на него. Она была плохим человеком, причиняла людям боль. Она не успокоилась бы так просто.

— Я внушила ей, чтобы она забыла про счета.

— Но ты же не можешь быть с ней двадцать четыре часа в сутки. Морок рано или поздно сойдет на нет, да и твой товарищ мог позвонить ей в любую минуту. Она могла сделать с тобой все что угодно — отравить, подложить бомбу под днище машины, и Бог знает что еще. Не жалей ее, она не стоила того. Не веришь мне, спроси завтра в банке, слухами земля полнится. Кое-что и до них дошло.

— И все равно так нельзя.

— Можно, Василиса, можно, уж поверь мне, я долго живу. А сейчас иди домой, нельзя так долго находиться в сновидении, застрянешь. Иди, девочка. — Василий притянул Василису к себе и прижался губами к ее губам. Это был долгий и страстный поцелуй, и она размякла в его крепких руках. Сердце у нее забилось, плоть затрепетала, и она в ответ прижалась к нему теснее. Он не отпускал ее губ, и Василиса приоткрыла глаза. Прямо перед собой она увидела лицо Германа. Он терзал ее губы, просунув руку ей под спину. Крылья за его спиной напряглись, и Василиса в ответ еще более страстно обняла его.

Когда, уставшие от любовной игры, они лежали рядом, Василиса спросила мужа:

— Почему ты разбудил меня? Я спала. Я испугалась.

— Не знаю. Я проснулся от того, что ты громко застонала во сне. Ты так сексуально выгнулась и выпятила губы, и облизнула их, что я не смог сдержаться. Тебе что-то снилось?

— Да нет. Не знаю, почему я так сделала. Но я не жалею. Ты был просто великолепен. Теперь, наверное, засну. А ты?

— Я тоже, ты меня совершенно расслабила.

Они поцеловались и накрылись одеялом. Последней мыслью Василисы было — кто же ее в самом деле поцеловал? Герман или Василий?

На следующий день Василиса не пошла на работу, у нее поднялась температура, и она очень скверно себя чувствовала. Скорее всего, сегодня в банке узнают о смерти сотрудницы, и, может, придет милиция. Хотя, может, и нет. Во всяком случае, ей не хотелось встречаться с представителями закона. Ей никто не позвонил, и Василиса немного успокоилась. Она до сих пор немного сомневалась в реальности происходящего и в глубине души надеялась, что это был кошмарный сон. Но когда через день Василиса пришла на работу, секретарша Маша встретила ее с округлившимися глазами.

— Здравствуйте, Маша. Что тут вчера было без меня? Вы как-то странно выглядите…

— Ой, Василиса Юрьевна! Тут такое! Эмму из вашего офиса помните? Так вот, она позавчера выбросилась из окна. Ночью. Утром дворник нашел. Ужас!

— Господи, а что случилось? Такая молодая, перспективная. Вы не в курсе?

— Говорят, у нее того, крыша съехала. Она всегда была немного странноватой. Подруг особо не было. Держала себя на расстоянии. Но соседи сказали, что она частенько издевалась над матерью. Они слышали крики, а потом та выходила на улицу в синяках.

— А откуда вы все это знаете? Вам что, соседи сами звонили?

— Да нет, у меня в милиции одноклассник работает, он и рассказал. Его как раз на это дело брали с собой.

— Интересно, а что он еще рассказывал?

Маша замялась.

— Говорите, Маша, не бойтесь. Вы же тут ни при чем. Просто ваш бывший босс поручил мне позаботиться о ней, и я чувствую себя немного ответственной.

— Он говорит, что она была, как это выразиться, нетрадиционной сексуальной ориентации, со склонностью к садизму и мазохизму. У нее дома нашли кучу всяких штучек. Она и мужиков домой приводила, и забавлялась с ними на глазах у матери — так она получала больше удовольствия. Это все ее мать рассказала. Она, бедняжка, совсем измучилась от такой дочери. Но идти ей было некуда, вот она и терпела. Эмма — поздний ребенок. Ну и опять же, родная кровь.

— Может, это она и помогла ей?

— Да нет, что вы! Старушка божий одуванчик, у нее сил бы не хватило. Если бы она зарезала ее во сне или отравила, еще куда ни шло, а так… Разве она бы справилась со здоровой, молодой бабой? У нее в крови ни алкоголя, ни наркотиков не обнаружено. Так что вряд ли. Хотя эта версия тоже рассматривается. Кроме них в квартире ведь никого не было.

— А почему она так сделала? Есть версии?

— Не знают. Записки она не оставила. Следов борьбы не обнаружено. Совсем ничего не понятно. Но мать рассказала, что дочь в последние пару дней стала очень странной. Приходила домой и запиралась в комнате, сидела очень тихо, хотя обычно довольно громко слушает музыку. Мать боялась входить, думая, что дочь будет недовольна. Может, молится или медитирует? Но за день до кончины, за ужином, Эмма сама разговорилась. Она сказала, что общается с демоном, и скоро он избавит ее от старой дуры, матери то есть. Она рассказала, что совокупляется с ним, и познала неземное блаженство. Потом засмеялась и сказала, что пошутила. Мать обиделась на ее шутку и ушла к себе в комнату. Она не могла уснуть и выпила снотворное. Но они были в квартире одни, это совершенно точно. К девушке из соседней квартиры приходил парень, они рассорились, она его выгнала, а он всю ночь просидел на ступенях возле двери. Так что это доказанный факт. Ну вот и все. Завтра похороны.