Космоэколухи - Ольга Громыко

Кошка и та дохлой тушкой лежала в центре пультогостиной, позволяя через себя переступать.

И только Дэн непреклонно продолжал сидеть за пультом в джинсах и свитере.

– Может, переоденешься наконец? – не выдержал Теодор, которому в таких условиях даже не игралось и тем более не работалось.

– Зачем? – искренне удивился рыжий.

– Мне жарко на тебя смотреть. – Пилот подергал футболку за воротник, обдувая грудь.

– Не смотри, – посоветовал навигатор, не отрываясь от вирт-окна.

– К тому же этот свитер тебе совершенно не идет, – добавила Полина.

– У меня другого нет.

– Так ходи в майке, тебе что, холодно?

– Мне нормально. В свитере.

– На какой помойке ты его откопал? – Тед потянул за торчащую из вязки нитку в надежде, что эта дрянь распустится.

– На новобобруйской, возле космопорта, – совершенно серьезно ответил рыжий, дергая плечом. Нитка выскользнула у пилота из пальцев и стала торчать еще более вызывающе.

– Дэнька, у тебя точно все в порядке? – Полина подошла к креслу и дружески обхватила его спинку вместе с сидящим в нем навигатором.

– Точно.

Киборг даже не обернулся, и девушка, почувствовав, как он напрягся и окаменел, с сожалением разжала руки. Дэн по-прежнему не верил, что люди, узнав правду, продолжают относиться к нему как к равному, а не как к забавной игрушке, которую можно умиленно потискать, а можно и сломать.

В иллюминатор что-то стукнуло – сначала легонько, как врезавшееся насекомое, а потом так громко и усердно забарабанило, что все дружно развернулись к нему.

– У-ы-ы! – пробулькала жутко перекошенная и сморщенная морда, сверху утыканная шипами, а изнутри клыками. Ни челюсти, ни скрюченный в глубине пасти язык не шевелились, тем не менее чудище требовательно добавило: – У-у!

Теодор выскочил на верхнюю ступеньку трапа и выругался: возле корабля стоял абориген Шии-Раа, судя по сине-серому панцирю и голым усам – низшей касты. В четырех многосуставчатых манипуляторах он держал длинный шест, унизанный сушеными прилипами (то ли съедобными, то ли сувенирными), которым и стучал по стеклу, а шестью короткими недоразвитыми лапками прижимал к груди, вместо личинки, баул из сетчатой пленки.

– Кыш, кыш отсюда! – замахал на него пилот. – Нам ничего не нужно.

Абориген растопырил рудиментарные надкрылья, радуясь, что сумел выманить покупателя из большой железной норы. Быстренько прикинул, что его может заинтересовать, порылся в бауле и торжествующе развернул перед Теодором цветастую юбку из полос разной длины, расшитую ракушками и сушеными насекомыми.

Пилот на миг онемел от возмущения, а потом нырнул обратно в шлюз и вернулся уже с монтировкой.

Этот интернациональный жест шии-раанец понял без ошибок, молниеносно увязал баул, свернулся колесом и укатился к другому кораблю.

– Что там за шум, Полли? – Придремавший Вениамин встрепенулся, поднял голову и сонно сощурился. – А, Тед, это ты… Извини, перепутал.

Пилот набычился еще больше, сразу догадавшись, что ввело доктора в заблуждение.

– Мелкий торговец, даже без транслятора, – брезгливо сообщил он, вернувшись в пультогостиную. – И кто его только на космодром пустил?

– О-о, это ты еще на Квадре Прометея не бывал. Там они умудрялись даже в штаб командования миротворческой армии просачиваться, – заметил проходящий мимо капитан. – Шутка ли – разумные амебы. Кстати, симпатичная юбочка! А во времена моей молодости парни почему-то стеснялись их носить.

– Во времена моей тоже, – проворчал Теодор. – Табличку, что ли, прицепить – «Это шорты»?

– Тогда на них тем более будут пялиться, – со знанием дела заверила его Полина. – Чтобы убедиться, так ли это. Поэтому пусть лучше будет интрига.

Пилот со значением брякнул монтировкой, возвращая ее на место, но «интригу» так и не снял – корабельный термодатчик фиксировал уже тридцать с половиной градусов.

Жизнь на корабле возродилась только поздним вечером, когда немного посвежело. Вениамин с Полиной выдраили и продезинфицировали медотсек, Дэну поручили уборку кают, Теодору – кладовой и пультогостиной. Станислав Федотович тщательно осмотрел и залил нанокерамическим гелем каждую вмятину и царапину на наружной обшивке. Михалыч клялся, что вот-вот запустит систему жизнеобеспечения, но каждый раз находился то подозрительно шумящий сервопривод, то подзасорившаяся трубка. Поэтому даже мусор сжечь было негде – приходилось таскать его через полкосмопорта к общественному утилизатору.

Последнее ведро Теодор выносил уже ночью, позевывая и спотыкаясь.

– Привет, коллега! – окликнули его на обратном пути.

Пилот обернулся и машинально приосанился: к нему танцующей походкой приближалась девица лет двадцати пяти, в плетеных шлепанцах и коротком светлом платье с голыми плечами. Судя по выправке и рельефной, но без перебора мускулатуре, в рабочее время незнакомка носила совсем иной костюм.

– Привет, – заинтересованно отозвался Теодор, пряча пустое ведро за спину. – Ты с пляжа?

– Ага, ходила на отельную дискотеку. – Девица подошла так близко, что Тед почувствовал запах ее духов, легких и терпких. – У нас тут трехдневная стоянка, капитан отпустил в увольнительную.

Теодор завистливо посмотрел на ограду, из-за которой доносилась музыка – человеческая вперемешку с этнической, тоже вполне ритмичной.

– Что-то рановато ты оттуда ушла.

– А, смотреть не на что: одни толстопузы и прыщавые папенькины сынки. Я же предпочитаю сильных мужчин… без комплексов, – промурлыкала красотка, выразительно глядя вниз.

– Это… – с досадой начал Теодор, но девица подалась вперед, и к взгляду добавилась рука, вдумчиво оценивающая качество материи. – Эм-м-м… Клевая юбка, правда?

Станислав грохнулся с койки и лишь на полу сообразил, что вначале стоило до конца проснуться, а уж потом мчаться на отчаянный женский визг. Чей он, капитан не сомневался – пока не столкнулся в коридоре с такой же заспанной и недоумевающей Полиной.

– Это не я! – поспешно отперлась девушка, уже окруженная Вениамином, Дэном и Михалычем.

– А кто?!

Компания рванула в пультогостиную, но застала там только очень смущенного Теодора в одной «юбочке».

– Что это было? – сурово потребовал отчета капитан.

– Это, – с досадой сказал Тед, как бы невзначай заталкивая ногой под диванчик что-то черное и кружевное, – была Ритт, второй пилот с «Плясуна». Она… э-э-э… зашла попить чаю и обменяться опытом. А потом вдруг как завизжит – и наутек!

– Наверное, кипятком обожглась, – ехидно предположила Полина.

– Да нет, – Тед был озадачен не меньше остальных, – мы только чашки расставлять начали…