Аниран расправляет плечи (СИ) - Селютин Алексей Викторович

     Но не менее важная и, в какой-то степени, любопытная задача: самому попытаться наладить отношения с одним из сиреев. Войти с ним в контакт. Подружиться, как я когда-то подружился с Уилсоном. Я уверен, что не ошибаюсь на их счёт: сиреи - такие же телепаты, как и матаны. Но, в отличие от них, они могут не просто посылать картинки в мозг, а передавать информацию словами. По крайней мере, мне так показалось. Следовательно, рано или поздно, мне придётся близко пообщаться с одним из них. Заглянуть ему в глаза, и позволить заглянуть в свои. Узнать, что скрывается в том крошечном мозгу. Выяснить, на что сиреи способны. Ведь, несомненно, местная фауна сильно отличается от Земной. Она уже не раз доказывала это. Мне надо постараться узнать, какие ещё секреты она скрывает.

     - Ладно, - я осмотрелся и заметил, с каким удивлением на нашу тройку смотрят проходящие мимо люди. И это не лысая голова Иберика привлекла их внимание. И не рыжая шевелюра. Их привлекла удивительная сцена с сиреем. - Идём дальше. Посмотрим, ждут нас тут или нет.

<p>

<a name="TOC_id20253025"></a></p>

<a name="TOC_id20253027"></a>Часть 4. Глава 18. Хатемаж.

     Но, как оказалось, нас не ждали.

     - Кто это такие? - испуганная женщина что-то шептала двум здоровым парням, указывая на нас пальцем.

     Один из них смотрел на нас так, будто исследовал на предмет обогащения, и задал самый очевидный вопрос:

     - Вы кто?

     Я не стал отвечать мгновенно. Я увидел, что Иберик напрягся, как струна. Руки его уже были готовы метнутся к ножнам за плечами, или же метнуть кинжал с пояса. Фелимид тоже держал руки на ремне. Он, насколько я знал, был дитём своей эпохи. И без сомнений мог разрубить на части любого, не задаваясь вопросами и не испытывая мук совести. И лишь я не хотел никого убивать понапрасну. Я не хотел видеть в каждом врага. В мире, где человек человеку волк, лишь один я, наверное, хотел дать шанс на спасение каждому.

     - Я хочу увидеться с примо Хатемажем, - выложил я карты на стол первому же встречному. - Ты знаешь, где его найти?

     Здоровяк бегло оглядел меня, смотря сверху вниз:

     - С чего ты взял, что примо станут встречаться с бродягой? Мзду заплати. Или пошёл вон.

     Говорил он грубо и громко, привлекая лишнее внимание. На его голос среагировали ещё две детины, лапавшие недалече смеявшуюся женщину. Она лениво отбивалась, принимая хамоватые ухаживания, и торговалась по поводу цены. Но, видимо услышав знакомый голос, те два здоровяка потеряли к ней интерес и приобрели интерес ко мне.

     Я потёр подбородок, увидел приближающуюся подмогу и решил, что хуже всё равно не будет.

     Я сбросил тунику, представ в дорогих одеждах и умопомрачительно дорогих сапогах. Затем прикоснулся к метке в середине левой ладони.

     Визжание и вопли раздались в ту же секунду, как вокруг моей талии закружилась энергия. А перешли в панический визг тогда, когда нить размоталась и игла заняла привычную позицию над головой. Она вновь оказывалась направленной на того, на кого оказывался направлен мой взгляд.

     Падая на задницы, помогая себе руками и ногами, первые свидетели спешили убраться куда подальше. Песок из-под их ног летел в разные стороны. Они роняли лукошки, ножи и мечи, лотки с овощами и рыбой. Безостановочно визжали и пытались укрыться внутри ближайших лачуг.

     - Вот теперь идём, - скомандовал я Фелимиду и Иберику.

     Мы отправились вдоль берега. Где-то метров на сто перед нами никого не было. Все разбежались, несмело выглядывали из-за углов и шептались. Но впереди уже начинали собираться те, в ком страх был не столь силён. Все видели вьющуюся над моей головой энергетическую нить и побеждали страх, потому что начали догадываться, кто я такой. Всё же слухи из столицы, уверен, не могли пройти мимо Трущоб.

     Первая вынужденная остановка случилась, когда молодой худой парень, хромающий на одну ногу и лишившийся одного глаза, опустился на колени прямо на колючий песок. Он сцепил руки и вытянул их перед собой, как тот самый религиозный символ. Из его здорового глаза текли слёзы, а беззубый рот шамкал полуразборчивое: "аниран".

     В его единственном глазу я не заметил суеверного ужаса, когда он склонился передо мной и обхватил ноги. Он что-то шептал, но я не мог разобрать что. Но я точно знал, что могу дать ему нечто важное. Неосязаемое, но дающее силы жить дальше - надежду.

     - Живи без страха, отмеченный анираном, - пафосно и громко изрёк я, нежно прикоснувшись к грязной голове.

     Парень завалился на песок, улыбался, утирал кулаком слёзы, а лицо светилось счастьем.

     После этого случая, плотину прорвало. Хоть всё ещё опасаясь, жители Трущоб начали подходить ближе и протягивать руки. Они не просили милостыню, ведь мне всё равно нечего было им дать. Но каждый желал прикоснуться к анирану и убедиться, что он настоящий. А я, свою очередь, не отказывал никому в своём прикосновении. Ко мне подталкивали детишек. Действительно детишек возрастом слегка за десять. Просили защиты и благословения. И я обещал всё и всем. Никому не отказал в том, что ничего не стоило - в словах ободрения. Потому что был уверен, что сейчас им от меня ничего больше и не нужно.

     Но и о цели своего пребывания я не забывал. Фелимиду и Иберику было сложно со мной, ведь плотность толпы их напрягала. Они старались держаться рядом и прикрывать спину. Но лучше всего с этой задачей справились те самые здоровяки. Они первыми драпали, когда узрели иглу. И орали громче всех. Но когда до них дошло, что происходит и кто именно пожаловал в гости, очень вежливо предложили помощь. Помогли не только быть не раздавленным восторженной толпой, но провели вдоль береговой линии и привели к двухэтажному дому на сваях. Здесь, по их словам, находилась резиденция примо Хатемажа.

     Домик действительно выглядел солидно. Вытесан целиком из дерева, красиво обточен и даже окрашен. Крепкие сваи держали не только дом, но и широкую открытую веранду. Там, прислонившись к перилам или восседая за столиками, употребляли алкогольные напитки очередные весьма крепкие ребята. Крепкие ребята, которым самое место или в армии, или в рядах гессеров.