Твоя чужая жизнь - Марина Андреева

— В принципе можно, — взглянув на мать, согласился Коля. — Юль. Спасибо тебе…

— За что?

— За неё, она же меня не признаёт, — вздохнул Коля. — И я подумал тут. Какова вероятность, что нам удастся всё вернуть на место? Вот именно, почти никакой. И у меня просьба. Найми сиделок, но не бросай маму. Она последнее, что осталось от моей семьи.

— Конечно, не брошу. Она мне уже тоже не чужая за последние годы стала. Как и ты, — отводя взгляд, добавила Юля.

Попав в квартиру, женщина по-свойски сняла туфли и направилась в некогда принадлежавшую ей комнату, благо, за неимением необходимости в ней никто с тех пор не жил, и ничего не меняли. Там она, в задумчивости ведя пальцем по любимым когда-то обоям с шелкографией, прошла к торшеру и, включив его, замерла со счастливой улыбкой, сосредоточив мечтательный взгляд в одной ей видимой точке. Наблюдающих за ней ребят женщина не замечала.

Тихонько выйдя из комнаты, Коля увлек за собой Юлю, оставив мать наедине с приятными воспоминаниями.

— Кажется, это действует, — сонно потирая глаза, произнесла Юля. — Ты сам ей постелишь? Спать хочу, сил нет.

— Конечно. Ты иди. Завтра набегаешься ещё.

Утром ребята застали Колину мать на кухне. Женщина беззаботно что-то напевала и жарила ароматные, пушистые оладьи. Ребята переглянулись и вошли в кухню.

— Привет, мам, — Юля подошла и чмокнула женщину в щёку.

И только поймав её удивлённый взгляд, Юля поняла, что, скорее всего, неправильно повела себя. Вряд ли ребята так приветствуют матерей по утрам. Однако Колина мать тут же увлечённо вернулась к своему занятию, лишь мимолётно спросив:

— Настёнка спит ещё? Я вот оладушек её любимых нажарила…

Ребят вмиг сдуло с кухни. К подобным поворотам событий они оказались не готовы. Да и врач, очевидно, не предусмотрел такое быстрое возвращение к реальности. И теперь, не зная, что отвечать, они кинулись искать визитку доктора.

— Ух… действительно, не ожидал столь стремительных сдвигов, — выслушав их, резюмировал Леонид Петрович. — Но не вздумайте сейчас сказать ей правду. Никаких нервных потрясений. Скажите, что муж в командировке, дочь в лагере или ещё где-нибудь.

Вернувшись на кухню, ребята застали женщину, разливающую чай по чашкам. Тем временем, происходящее на экране телевизора целиком и полностью привлекло их внимание. Репортаж вёлся с проезжей части проспекта Энергетиков, и миловидная дикторша вещала:

— Сегодня утром, вот на этом месте, — камера сместилась на фрагмент проезжей части с пешеходной зеброй, — трагически погиб участковый уполномоченный, капитан полиции Сергей Варшко. Как видите, здесь до сих пор держат оцепление, работает следственная группа. Немногочисленные свидетели рассказывают о толпе неведомо откуда взявшихся иеговистов. В какой-то момент капитан оказался окружен последователями Иеговы, после чего послышался скрип тормозов и удар. Сами иеговисты скрылись, не пожелав выступить свидетелями этого несчастного случая. Однако многие задаются вопросом: было ли это случайностью? Возможно, скрывшиеся являлись не свидетелями, а преступниками? К сожалению, сотрудники правоохранительных органов отказываются дать комментарий произошедшему. Единственное, что стало известно, это предположение о причастности к гибели Сергея Варшко людей, связанных с его последним делом о кровавой перестрелке в какой-то элитной областной клинике, подробности выяснить не удалось. На этом я заканчиваю свой репортаж, по мере появления информации буду держать наших телезрителей в курсе событий. С вами была Елизавета Ковалёва, первый канал.

Коля взглянул на Юлю.

— Узнала?

— Угу. Ещё минус один.

— Вовремя мы решили свалить на дачу. Мне кажется, здесь сейчас небезопасно.

Тем временем Колина мать, не обращая внимания на находящихся с ней в одном помещении людей, хлопотала возле стола, выкладывая на ажурные салфеточки блюдца с печеньем и тонко нарезанными ломтиками лимона, сахарницу и прочие атрибуты семейного чаепития. Ребята решили не обсуждать при женщине вопросы, которые могли бы спровоцировать ухудшение её состояния, и уселись за стол.

— О, Коленька, ты привел свою подругу, — улыбнулась его мать. — Мы, кажется, уже где-то виделись… как же… ах, простите, что-то я забывчива стала…

— Юля, — подсказал ей Коля.

— Да, да, точно, припоминаю. Вы уж простите, Юленька. Последнее время всё как в тумане. Словно я что-то упустила, а где же Настя и Лёня? Хотя что я говорю. Он, конечно же, убежал на работу, а эта лежебока ещё не проснулась. Прошу меня извинить, я пойду разбужу дочь. Нехорошо так сбивать режим дня…

— Мам… — произнесла Юля. — Ты, видимо, забыла? — и, поймав удивлённый взгляд женщины, произнесла: — Настя уехала с подругой и её родителями на море.

— Как? Вот так, с посторонними людьми? И мы отпустили? — в её взгляде читалась растерянность.

— Они не посторонние. Это семья Суворовых, ты разве их не помнишь? Коллеги отца.

— Ах… с этими? Да, да. Конечно же.

По несколько неслаженным движениям было понятно, что женщина, как ни тужилась, так и не сумела воспроизвести в памяти знакомство с этими людьми.

— А что… что произошло со мной? Какие-то провалы в памяти…

Ребята вновь переглянулись. И Юля начала пояснять:

— Ты не так давно получила травму и впоследствии какое-то время не воспринимала окружающий мир… даже нас не узнавала. Но не переживай, доктор говорит, что ты идёшь на поправку. Тебе ставили диагноз — болезнь Альцгеймера, но позднее установили, что это умеренные когнитивные нарушения временного характера, и вскоре всё нормализуется. Главное теперь, чтобы ты ни в коем случае не волновалась.

Ничего не понявший из сказанного подругой, Коля вспомнил о том, что мать, пусть никогда и не работавшая, по образованию была врачом, а значит, могла помнить значение тех или иных терминов. Он очень пожалел, что не успел сообщить эту деталь Юле, и теперь ждал разоблачения их фарса.

— Как же… я ведь, и правда, этого не помню. Да уж, вот оно как бывает, живёшь, и вдруг опп, и часть жизни вычеркнута. Какая сегодня дата?

— Двенадцатое сентября, — неуверенный в целесообразности подобных ответов, произнёс Коля.

— Но ведь я помню, как двадцать седьмого мы с Лёниными друзьями устраивали пикник на даче… — растерянно произнесла женщина и вдруг резко воззрилась на сына: — А год какой?

Ребята переглянулись, и Коля, приподняв брови, пожал плечами, оставив право выбора за подругой.

— Две тысячи тринадцатый, — отводя взгляд, ответила она.

— Как! Но вы же сказали, что я недавно получила травму? — встревожилась женщина.