Роза песков (СИ) - Ром Полина

Он с отвращением вспоминал обеды за столом отца, полные оживленных обсуждений дворцовых интриг и сплетен, мелких укусов и подковырок. То, с чем он столкнулся в семье фаранда, было для него ново, и, пожалуй, притягивало семейным теплом и надежностью.

Кроме того, его удивляла деловая хватка невесты. Пожилой фаранд Контеро, который, судя по обстановке в доме и обещанному приданому, держал свои дела в большом порядке, очень внимательно прислушивался к советам дочери и почти всегда, в конце концов, соглашался с ней. Да, это было непривычно. Это было необычно и странно, но после некоторых колебаний, Леон все же позволил включить в брачный контракт несколько пунктов, разрешающих ридгане Ронхард иметь собственное дело, не зависимое от мужа.

На подписании контракта он с удивлением узнал, что грамоте его невеста начала учиться всего несколько рундин назад. В целом, умение читать не считалось необходимым для женщины, потому никого не удивило, что некоторые пункты брачного контракта пришлось зачитывать вслух для фаранды Контеро. Но вот дотошность, с которой она обсуждала эти пункты, требуя уточнений, произвела впечатление даже на чиновника, визирующего документы.

Корт, приглашенный в качестве одного из свидетелей, слушая споры и уточнения юной фаранды, которой отец не перечил, первое время сильно хмурился – в его понятиях молодая жена не должна была позволять себе столько настырности. Однако ближе к концу обсуждения контракта морщины на его лице разгладились и появилось некоторое выражение задумчивости.

«Оно, конечно, ридгане и не нужно было бы такой въедливой – ну-ка еще примется с мужем спорить… Однако случись что, такая с любым хозяйством справится… Может, оно не так и худо?».

Бумаги были подписаны в присутствии вызывающих доверие свидетелей, заверены государственными чиновниками, и теперь из препятствий оставался только весенний бал.

Впрочем, до бала развив какую-то сумасшедшую скорость, юная фаранда ухитрилась выкупить средних размеров помещение, аккурат между кварталом дворцов высшей знати и кварталом, где селились самые обеспеченные фаранды. Времени она на свою игрушку тратила столько, что пару раз к огорчению ридгана, даже не присутствовала на нескольких семейных обедах.

Впрочем, к Леону в этом доме относились столь тепло, что иногда он позволял себе нарушать устоявшийся график и, изыскав время, приезжал к вечернему чаю. Именно там семья собиралась вся в обязательном порядке.

Делились дневными новостями, обсуждали насущные проблемы. Леон без проблем выбрал традиционный подарок для фаранда и его сына – два парадных поясных кинжала с дивными разводами металла на лезвии, с ручками из благородного самшита и богатой отделкой из серебра на кожаных ножнах.

Долго маялся, выбирая подарок невесте, но, в конце концов, нарушив все правила и понимая, что иначе рискует подарить ненужное, прямо спросил у Нариз. Ответ его удивил и позабавил.

-- О, фаранд Леон, я так рада, что вы спросили мое мнение! Мне бы очень хотелось несколько больших ручных мельниц!

Брови Леона полезли на лоб и он уточнил:

-- Вы уверены, фаранда Контеро?! Я никогда не слышал о столь странном подарке, -- с улыбкой признался он, -- обычно девушки заказывают украшения или ткани. Иногда упряжку коней для кареты…

-- Нет-нет, ридган, ничего такого мне не надо.

Незадолго до бала положенные подарки были вручены. И если фаранд Контеро, тепло поблагодарив, украсил кинжалом стену обеденного зала, то Контеро-младший с удовольствием прицепил кинжал к поясу и больше без него не появлялся на людях, а Нариз, как показалось ридгану, первый раз за все время посмотрела на него с интересом – ей явно понравилось, что он не стал перечить и размениваться на драгоценности.

За несколько дней до открытия, чуть поколебавшись, Нариз пригласила жениха осмотреть приобретение. Ехали всей семьей на двух каретах. Деревяшки с ноги фаранда уже сняли, однако нога у него плохо гнулась и сильно болела, потому ходил он мало, тяжело опирался на массивную трость. И для того, чтобы он хоть изредка мог покидать дом, маленькую карету немного переоборудовали. Теперь с одной стороны там было устроено некое подобие ложа, куда фаранд клал негнущуюся ногу. Третий человек в карету просто не помещался.

Нариз пришлось ехать во вместительном экипаже жениха вместе с фарандой Карино и молчаливым настороженным Кортом. Управляющий уже был наслышан о каких-то необычных специях, но пока относился к этому весьма скептически. Фаранда Карино испытывала легкое любопытство, а Леон улыбался радостному предвкушению девушки, явно довольной неким сюрпризом, который она приготовила.

Лавка и в самом деле заслуживала внимания. Этот торговый ряд, где закупались продуктами семьи ридганов и богатых фарандов, был достаточно роскошен. Специальная служба при министерии следила за чистотой и качеством продуктов. На оформление даже обычных мясных лавок денег не жалели. А уж кондитерские и цветочные просто поражали роскошью.

-- Вот, отец, теперь это семейный источник дохода!

Леон чуть не присвистнул – боковые стены лавки были выложены зеркалами, однако и этого юной фаранде показалось мало – вместо масляных светильников или хотя бы, пусть не дешевых, но обычных свечей, потолок был выкрашен светящимся отваром из водорослей.

Леон уже встречался с этой новинкой в некоторых богатых домах, но покрывать таким отваром потолок лавки не додумался еще никто – это дорогое удовольствие. Более того, в лавке не было привычных мешков из холстины, зато стояли большие стеклянные емкости, позволяющие рассмотреть каждую крупинку. Полноватая, любезная продавщица, до их прихода надраивавшая витрину и расставлявшая товар, бесконечно кланяясь, певуче объясняла:

-- Вот эта вот приправа, почтенный ридган, называется «Нежность» -- ее можно добавлять в еду даже малым детям! А вот эта смесь – «Огонь любви», -- девушка мило раскраснелась, -- это ежели кто на свидание собирается, то она страсть разжигает…

Леон слушал журчащий голос продавщицы и поражался тому, сколько успела сделать его невеста за такое короткое время. Вряд ли эта девица знала описание всех товаров раньше, тут явно приложила руку его невеста.

На втором этаже лавки муж и взрослый сын продавщицы перемалывали на тех самых ручных мельницах необходимое количество специй. Однако, смеси Нариз составляла только сама.

-- Понимаете, ридган Ронхард, рано или поздно состав их откроют. Если честно, это не так уж и сложно. Однако до того времени моя лавка будет единственной и неповторимой. А если все сложится хорошо – мои лавки.

Корт, который с удовольствием слушал все объяснения, мысленно потирал руки – девица нравилась ему с каждым днем все больше.

На обратном пути Леон аккуратно полюбопытствовал:

-- Фаранда Контеро, не подумайте, что я тяну руки за вашими деньгами – мне вполне достаточно того приданого, которое ваш почтенный отец дает за вами, но почему вы не оставили эту лавку за собой, у вас же есть те пункты в брачном договоре, которые вполне позволяют такое?

Успокоенная удачным визитом в лавку, Нариз удивленно вскинула глаза на жениха:

-- Ридган Ронхард, мой отец – небедный человек, но мне странно, что вы не понимаете такой очевидной вещи – деньги, которые есть у семьи, всегда конечны. Пусть их хватит на много-много лет, но если их только проживать, то что отец сможет оставить Рейгу?! Деньги обязательно должны работать!

В углу кареты управляющий резко отвернулся к окну, пряча довольную улыбку: «Вот свезло, так свезло!».

За рундину до открытия все управляющие близлежащих богатых домов получили крошечные коллекции. Каждая состояла из десятка малюсеньких атласных мешочков, содержащих в себе мерку специй и лист дорогой бумаги, на котором подробно было расписано, какую специю и в какое блюдо употребляют.

Такая реклама обошлась Нариз в очень солидную сумму – только бумага и переписывание инструкций выкатили чуть не в десять денариев, не говоря уже о самих специях. Однако, помня, что реклама – двигатель торговли, скупиться она не стала.