Сатана-18 - Александр Алим Богданов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Предварительные испытания компьютеров командного модуля, систем навигации и электроники ракеты прошли успешно и Глаша отпраздновала это событие сварив большую кастрюлю борща. Пикантный запах кулинарного шедевра разносился по отсекам, заставляя пустые желудки членов команды урчать от голода. Оставив в стороне свои заботы, боевики Аль-Каиды собрались в столовой. Тяжелый сосуд, до краев наполненный вкусным супом, стоял на плите. Глаша алюминиевым ковшиком наливала каждому в миску дымящуюся густую жидкость. Сегодня боевики покинули привычные места на полу и присоединились к Беловым. Компания сидела за столом и с удовольствием хлебала борщ со сметаной, откусывая ржаной хлеб. Ели так, что только за ушами трещало. После того, как первоначальный голод был утолен и миски еще раз наполнились, начался неторопливый разговор. «Вы должны приехать в Ирак после нашей победы над американцами!» сердечно обратился к русским Танвил. «Вы познакомитесь с моей семьей». «Было бы здорово», отведя взгляд, растянул губы Михаил, зная, что этого никогда не произойдет. «Вы из Багдада?» «Нет, мы из Ан-Наджаф аль-Ашрафа, к югу от столицы. Наша семья владеет автотранспортной компанией.» «Итак, вы дальнобойщик?» «Нет,» ответил он, покачав головой. «Нет.» Михаил не мог понять, сожалел ли Танвил о своей несостоявшейся карьере в сфере грузоперевозок или доволен своей судьбой профессионального убийцы. Наступила пауза. Чавканье и сопение не утихали. После того как миски были опустошены во второй раз, Танвил совсем развеселился. На то были причины. Тесты прошли успешно, а еда была питательной и вкусной. Все шло хорошо и на горизонте не предвиделось никаких препятствий. Наверняка, его ждала великая награда от шейха! Он находился в хорошем настроении и любил рассказывать о себе. «Нет,» продолжил он начатую тему. «Я единственный, кто отошел от семейной традиции и поступил в институт. Я окончил бизнес-школу в Великобритании». Полный светлых воспоминаний, он крепко потер ладони и взглянул на своих помощников. Те с удовольствием заканчивали уже вторую порцию борща. Их рты были в красных свекольных пятнах и они вытирали губы ломтями черного хлеба. «Наваф и Маджед тоже из семей среднего класса», пояснил Танвил. «Они учились во Франции и Германии». «Подумать только,» про себя ужаснулся Михаил. «Как они стали террористами?» Но лицо его не выразило ничего, кроме обычной благожелательности. Михаил хорошо владел собой. «Вы с Навафом отлично говорите по-русски», заметил oн. «Где вы выучили наш язык?» Наваф, сидевший рядом с Михаилом, как глухой и немой, не принимал участия в беседе. Он положил ложку на стол и открыл зубастый рот. Его круглое лицо сияло, как утреннее солнце, поднимающееся над плодородными равнинами Месопотамии. Густая слюна блестела на его подбородке. Он облизал губы и перевел взгляд на Танвила. «Наваф свободно говорит по-французски, но не понимает русского». Танвил цокнул языком. «Он запомнил несколько слов и расхожих фраз и может ввести собеседника в заблуждение, который легко поверит, что тот знает язык». Глаша, находившаяся в пределах слышимости, почувствовала мгновенное облегчение. Она была рада, что влюбчивый боец Аль-Каиды не понял ее гадкие слова. Сдерживая смех, бравая женщина незаметно взглянула на ухажера. Наваф, с вымазанными свеклой красными щеками, досасывал остатки борща. Маджед предложил ему салфетку. «Хорошо, ну а ты?» не отставал Михаил. «Откуда у тебя такой хороший русский?» «От моей жены», блаженно улыбнулся Танвил. «Она из Белоруссии». «Как вы с ней познакомились?» Глаша была безмерно удивлена. Ее брови подпрыгнули, а челюсть слегка отвисла. Она оперлась на плечо мужа. «Я встретил ее в Минске в 1992 году,» словоохотливо рассказывал Танвил, «когда приехал закупать тяжелые грузовики на Белорусском автомобильном заводе. Мы влюбились друг в друга с первого взгляда, но я не мог сразу забрать ее домой. Мы переписывались и весной следующего года я вернулся в Минск. На этот раз у меня не было другого дела в Белоруссии, кроме как увидеться с ней. Я приехал жениться на моей драгоценной любимой». «Где она сейчас?» спросила Глаша. Интонации волнения и тревоги зазвучали в ее голосе. «Где же ей еще быть!» рассмеялся Танвил. «Она дома в Ираке с семьей; под присмотром моей старшей жены. Мы вместе уже десять лет и она подарила мне трех прелестных детей». Лицо террориста потеплело от воспоминаний. Уголки его жестких губ смягчились, а в глазах запрыгали искорки смеха. Дотянувшись до своего бумажника, он достал цветную фотографию и протянул ее Глаше. На прямоугольном кусочке картона была запечатлена группа из четырех улыбающихся женщин; Танвил, как турецкий паша, расположился на ковре в центре; на голове у него красовался белый тюрбан. Все женщины были одеты в черные, спадающие до пола, хиджабы. Среди них выделялась высокая, стройная женщина со славянскими чертами лица. Ее светлые волосы выбивались из — под платка. «Как ее зовут?» спросила Глаша. В ее голосе послышалась жалость. «Елена. Простое русское имя. Наша семья быстро запомнила это слово. Однако ей потребовалось долгое время, чтобы выучить имена других моих жен. Поначалу она в тетрадку записывала; запиналась, путалась, но теперь не делает ошибок». Усвоив эту информацию, Глаша пошатнулась и чуть не потеряла сознание. Покачав головой, она прикусила губу, чтобы не застонать. Ее рука вместе с фотографией безвольно упала на стол. Придя в себя, она спросила, «Знала ли Елена, что у вас есть другие жены?» «Она никогда не спрашивала», сухо сказал Танвил, бросая в свой рот хлебные крошки. Он начал сердиться, глаза его сузились, он нетерпеливо всплеснул руками. Настойчивые вопросы Глаши ему не нравились. Он уже не был в таком благодушном настроении, как час назад. Танвил злобно взглянул на повариху. «Перед свадьбой моя невеста должна была знать, что у нас есть гаремы,» пробормотал oн сквозь зубы. Его нос сморщился от отвращения. Он отвел взгляд от Глаши, явно недовольный расспросами. «Как ты стал бойцом Аль-Каиды?» Михаил попытался отойти от тревожной темы. «Почему вы так ненавидите американцев, что рискуете своими жизнями, чтобы уничтожить их?» На лице Танвила появилось мрачное и тяжелое выражение. Oн положил ложку в пустую миску и окинул своих боевых товарищей пытливым взглядом. Головы Навафа и Маджеда почти соприкасались. Вполголоса они обсуждали что-то из математики и настолько увлеклись решением технической задачи, что совершенно игнорировали окружающее. Перед ними лежали карандаши, лист бумаги и калькулятор. Они были сосредоточены на наспех нарисованной диаграмме и рядах цифр. С отеческой улыбкой Танвил похлопал ближайшего к нему боевика по плечу и, опустив
