Кремлевский заговор - Валентин Степанков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ПИСЬМА ИЗ «МАТРОССКОЙ ТИШИНЫ»
Наши подследственные частенько берут в руки перо. О чем они пишут? Основной тюремный жанр, конечно же, самые разные просьбы, ходатайства, опровержения, протесты… Однако не вся здешняя «литература» носит сугубо казенный характер — Лукьянова поэтическая муза не покинула и в следственном изоляторе, так что он по-прежнему слагает стихи, Язов много труда положил на создание многостраничной автобиографии и к тому же ведет дневник, Варенников откликнулся на книгу Горбачева «Августовский путч» полемическими «заметками на полях»…
В этой главе мы решили без каких-либо пространных комментариев опубликовать малую часть из того, что между собой называем просто «письмами из «Матросской тишины»». На наш взгляд, знакомство с ними дает возможность составить наиболее непосредственное мнение об их авторах.
***Президенту РСФСР
Борису Николаевичу Ельцину
Уважаемый Борис Николаевич!
С огромным волнением, страшными переживаниями прослушал Ваше выступление на траурном митинге. Это в целом. Упомянули мою фамилию. Мною, якобы, было сказано> что организаторам переворота надо было бы действовать против Российского руководства более энергично.
Нигде и никогда ничего подобного я не говорил. Пару дней назад у меня, уже задержанного, взял интервью тележурналист Молчанов. Оно короткое — 2—3 минуты. Может быть, Ваши слова связаны с этим интервью? Тогда кто-то не так интерпретировал Вам его. Очень прошу Вас просмотреть запись этого интервью, и Вы убедитесь.
Далее Вы сказали, что был список на 12 человек, определенных к убийству. Такого не было! Это категорично! Наоборот, строго подчеркивалось как непременное условие — никаких жертв, и выдвижение войск производить исходя из этого.
Хотел бы направить Вам подробное письмо. Думаю, что оно в какой-то мере могло бы пополнить и уточнить представление о случившемся.
С уважением В. Крючков. 24.8.91Президенту СССР
Михаилу Сергеевичу Горбачеву
Уважаемый Михаил Сергеевич!
Огромное чувство стыда — тяжелого, давящего, неотступного — терзает постоянно. Позвольте объяснить Вам буквально несколько моментов.
Когда Вы были вне связи, я думал, как тяжело Вам, Раисе Максимовне, семье, и сам от этого приходил в ужас, в отчаяние. Какая все-таки жестокая штука эта политика! Будь она неладна. Хотя, конечно, виновата не она.
18.8. мы последний раз говорили с Вами по телефону. Вы не могли не почувствовать по моему голосу и содержанию разговора, что происходит что-то неладное. Я до сих пор уверен в этом. Короткие сообщения о Вашем пребывании в Крыму, переживаниях за страну, Вашей выдержке (а чего это стоило Вам!) высвечивали Ваш образ. Я будто ощущал Ваш взгляд. Тяжело вспоминать об этом.
За эти боль и страдания в чисто человеческом плане прошу прощения. Я не могу рассчитывать на ответ или какой-то знак, но для меня само обращение к Вам уже стоит что-то.
Михаил Сергеевич! Когда все это задумывалось, то забота была одна — как-то помочь стране. Что касается Вас, то никто не мыслил разрыва с Вами, надеялись найти основу сотрудничества и работы с Б. Я. Ельциным. Кстати, в отношении Б. Я. Ельцина и членов российского руководства никаких акций не проводилось. Это было исключено.
В случае необходимости полагали провести временное задержание минимального числа лиц — до 20 человек. Но к этому не прибегли, считали, что не было нужды.
Было заявлено, что в случае начала противостояния с населением, операции немедленно приостанавливаются. Никакого кровопролития. Трагический случай произошел во время проезда дежурной военной машины «БМП» по Садовому кольцу. Это подтвердит следствие.
К Вам поехали с твердым намерением доложить и прекращать операцию. По отдельным признакам уже в Крыму мы поняли, что Вы не простите нас и что нас могут задержать. Решили доверить свою судьбу Президенту.
Войска из Москвы стали выводить еще с утра в день поездки к Вам. Войска в Москве были просто не нужны.
Избежать эксцессов, особенно возможных жертв, — было главной заботой и условием. С этой целью поддерживали контакты. У меня, например, лично были контакты с Г. Поповым, Ю. Лужковым, И. Силаевым, Г. Бурбулисом и, что важно, многократно с Б. Н. Ельциным.
Понимаю реальности, в частности мое положение заключенного, и на встречу питаю весьма слабую надежду. #о прошу Вас подумать о встрече и разговоре со мной Вашего личного представителя.
С глубоким уважением и надеждами В. Крючков. 25.8.91Председателю Комитета госбезопасности СССР
Вадиму Викторовичу Бакатину
Уважаемый Вадим Викторович!
Обращаюсь к Вам как к Председателю Комитета госбезопасности СССР и через Вас, если сочтете возможным довести до сведения, к коллективу КГБ со словами глубокого раскаяния и безмерного переживания по поводу трагических августовских событий в нашей стране и той роли, которую я сыграл в этом. Какими бы намерениями ни руководствовались организаторы государственного переворота, они совершили преступление.
Разум и сердце с трудом воспринимают эту явь, и ощущение пребывания в каком-то кошмарном сне ни на минуту не покидает.
Осознаю, что своими преступными действиями нанес огромный ущерб своей Отчизне, которой в течение полувековой трудовой жизни отдавал себя полностью. Комитет госбезопасности ввергнут по моей вине в сложнейшую и тяжелую ситуацию.
Мне сказали, что в КГБ СССР была Коллегия, которая осудила попытку государственного переворота и мои действия как Председателя КГБ. Какой бы острой ни была оценка моей деятельности, я полностью принимаю ее. Очевидно, что необходимые по глубине и масштабам перемены в работе органов безопасности по существу и по форме еще впереди.
Уважаемый Вадим Викторович!
После всего происшедшего, да и в моем положении заключенного, считаю в моральном отношении не вправе
обращаться к коллективу органов безопасности, доверие которого не оправдал, с просьбой о каком-либо снисхождении. Но убедительно прошу не оценивать всю мою жизнь только по августу 1991 года.
С уважением В. Крючков. 24.8.91.В Российское телевидение
22 декабря 1991 года в программе Российского телеканала в 19.30–20.15 демонстрировалась очередная серия (кажется, 7-ая) британского телефильма «Вторая русская революция». В этой серии показывались кадры интервью с М. С. Горбачевым и Я. А. Назарбаевым. Последние утверждали, что 29–30 июля 1991 года мною, Крючковым В. А., (а также Плехановым Ю. С.) было организовано прослушивание их переговоров с Б. Ельциным в Ново-Огарево. Заявляю, что это утверждение является полностью надуманным. Не случайно, даже следствие по делу ГКЧП упомянутое «прослушивание» мне не вменяет в вину.
Мне не известно, что послужило основанием для такого заявления М. Горбачева, Я. Назарбаева. Возможно, они были введены кем-то в заблуждение. Прошу в рамках Российского телеканала в то же время в воскресенье с 19.30 до 20.15 огласить телезрителям полностью текст этого моего письма.
В случае Вашего отказа сделать это или сокращения текста, влекущего искажение его смысла, мною будет предъявлен иск в порядке ст. 7 ГК РСФСР, который будет поддерживать адвокат по моему делу Иванов Юрий Павлович.
О принятом решении прошу проинформировать меня.
Крючков. 24.1.1992.Генеральному прокурору Российской Федерации
Заявление
В конце ноября прошлого года мне было предъявлено обвинение в заговоре с целью захвата власти. От прежнего обвинения в измене Родине путем нанесения ущерба суверенитету, территориальной целостности и безопасности СССР, прокуратура вынуждена была отказаться. Действительно, нелепо было обвинять меня в измене своему Отечеству или желании нанести удар по суверенитету и целостности Союза СССР, который я всегда защищал.
Но столь же бессмысленно обвинять меня и в стремлении к захвату власти. Это значило бы, что я хотел отобрать власть у Верховного Совета СССР, интересы которого отстаивал всегда и уж тем боже во время августовских событий.
Теперь же, когда Советский Союз распался, нет больше ни суверенитета, ни целостности СССР, ни союзных органов, правомочных рассматривать это дело, связанное с событиями, происходившими на территории нескольких теперь уже независимых государств.
В этих условиях моя невиновность и незаконность содержания меня под стражей не вызывают сомнений у тысяч людей, присылающих свои письма и обращения. Этого не хотят понять только те, чьей целью является расправа с человеком, открыто выступавшим за сохранение Союза СССР и его представительных органов.
