Двойная честь - Инна Сударева

Молодой человек хмыкнул:

– Лес вижу, небо, листья, травы, мох и птиц… Тебя вот вижу, дерево твое – там впереди. Или вижу, – усмехнулся, потрепав рукой прыгнувшего навстречу полосатого приятеля меж ушей. – Столько всего вижу, что не перебрать за день. И за два, наверно.

– Это все и я вижу, – хихикнула веда. – Только еще я могу видеть, какого оно все света.

– Света? – переспросил Корт. – Может, цвета?

– Нееет, – лукаво протянула Лида и заморгала желтыми глазами. – Света, света. Все в мире светится. Только по-разному.

Корт не стал ее перебивать, и старушка разговорилась:

– Вот березы – от них теплый огонь, золотистый. Возле березы и стоять приятно, верно? На душе сразу легчает. Потому что она греет, силу дает. А ель? Ель успокаивает, но и грустью повевает. У ней свет другой – как у костра затухающего. Со зверями, людьми сложнее – их свет меняется. Наверно, как и настроение. Я вижу твой свет. Он не полон. Вот здесь, – Лида опять дотронулась до его груди, к сердцу, – здесь мрачно у тебя, будто пропасть открылась. Это плохо. Может, люди с таким и живут, но для Шипа это – начало смерти.

– Разве не было такого со мной тогда, когда я Бию и Лилею потерял? – спросил вдруг Корт, понимая, о чем она. – В те дни мне так все болело, что хотелось в реке утопиться. Что ж тогда ты ничего мне не сказала?

– О нет, – покачала взъерошенной головой Лида. – Тогда в тебе пламя бушевало, ослепляющее. Оно тебя самого сжигало. Но ты с ним совладал и направил его на врагов. Вспомни: как много ты тогда убивал. Никто не мог отразить твои удары. Они били, как молния. Но в тебе они тоже многое убили…

И вновь Корт все понял. Да, тогда, после гибели родных ему хотелось мстить. Это страстное желание не давало думать о смерти. Он не мог умереть, не наказав тех, кто уничтожил его семью. И в тот год мечи Шипа Кортериса были самыми кровавыми в Крапчем крае. Он убивал пришельцев с запада всюду, где только встречал. Он сражался днем, вместе с другими воинами-Шипами. А ночами, когда его соратники отдыхали, Корт в одиночку пробирался в станы неприятеля и возвращался обратно, весь покрытый кровью, своей и вражьей. Его воинское мастерство стало необычайным, казалось, ему не нужен был отдых, а раны, которые он получал, заживали невероятно быстро. И товарищи начали говорить про Корта – Непрошиба…

И что теперь? Корт Непрошиба решил умереть. Так, как может умереть Шип, считающий, что больше ничего его на этом свете не держит. Раньше Корта держала месть, злоба к тем, кто захватил его земли. Поэтому, когда Шипы погибли, а те, что уцелели, рассеялись, отказавшись продолжать сопротивление, он стал наемным убийцей: он был готов убивать всякого, кто был пришельцем с запада.

Корт узнал: западники любили воевать не только с чужаками, но и сами с собой. Охотно покупали его мечи, чтоб направить их против своих же земляков. Купец заказывал купца, который мешал его торговле, барон заказывал барона, который оскорбил его при знатной даме. Желающих отправить на тот свет ближнего своего оказалось очень много. И они хорошо платили за эти услуги.

Так что, не имея больше возможности сражаться, как на войне, Корт стал воевать чуть по-другому. Он порезал скулу, так обозначив свое новое занятие, и начал принимать заказы. Чего проще? Найди преступный Ламдол, докажи тамошним, что ты – стоящая фигура, и проявляй себя в выбранном направлении. Мечи и ножи Корта легко добыли хозяину новый статус…

Когда-то он даже радовался этим ужасным успехам. И готовился посвятить убийствам за деньги всю оставшуюся жизнь. А жить Корт желал долго, чтоб за это время уничтожить как можно большее количество врагов.

Только теперь все развалилось. Точно так же, как когда-то – его счастливая жизнь в Крапчем крае. И даже еще хуже: Корт вдруг явно увидел, что будущего у него нет…

* * *

– Ночи стали прохладнее. Осень идет, – заметила веда, плетя косу из медвежьей травы.

Корт, сидевший недалече, на толстой ветке вяза, и попивавший чай из целебных листьев зверобоя, лишь пожал плечами. По его мнению, все шло как надо: за летом полагалось выступить осени.

– Ты в этом году будешь со мной зимовать? – спросила Лида.

Убийца мотнул головой – это значило «нет».

– Куда подашься?

– Есть еще одно дело, – ответил наконец молодой человек. – Думаю до зимы успеть его сделать, – и глотнул еще чаю.

Корт любил настой из зверобоя: он делал мысли бодрей и свежей. Вот и сейчас горьковатый и душистый напиток навел его на кое-какие размышления, и потихоньку выстраивалась довольно-таки четкая линия действий.

– Что-то мы давненько рыжуху Майю не видали, – опять заговорила Лида.

Корт лишь хмыкнул.

– Ты совсем не думаешь о ней, – заметила веда, и в голосе ее послышалось что-то вроде порицания. – А ведь она – единственная, с кем ты можешь восстановить наш род.

Молодой человек хмыкнул второй раз и спросил:

– Зачем?

– Что? – подняла седые брови Лида.

– Зачем восстанавливать род Шипов? – пояснил Корт. – Зачем восстанавливать то, что оказалось неспособным выжить, когда пришли чужаки с запада? Ты думаешь, если мы с Майей нарожаем кучу детей, это вернет нам наши земли? Наши пущи и рощи? Прогонит западников? Это смешно… И смешна была твоя попытка сблизить нас. Смешна и горька. Зачем ты это сделала? Лишь твой ослабевший разум тебя и оправдывает, – убийца покачал головой. – Я относился к Майе, как к сестре. Я учил ее, я помогал тебе растить ее. Неужели ты не видела, не понимала, кто она для меня? И что теперь? Кто она для меня теперь? Кто я для нее?

– Она любит тебя. Полюбила с того самого дня, как увидела. Она мне призналась…

– Но я ее не люблю, – очень жестко вдруг ответил Корт. – Точнее, люблю ее не так, как мужчина любит женщину… Почему ты и она все решили в обход меня? Это было предательство. Меня предали те, кто мне родней всех на этом свете! – он почти выкрикнул упрек. – Ты стала мне матушкой, Майя – сестрой. Разве плохая из нас была семья?

Лида ничего не сказала в ответ. Зато Корт разговорился:

– И я знаю, почему все произошло. Майя испугалась «белой мыши». Так она ее называет. Испугалась и согласилась пойти на обман…

Он помолчал, глядя на дно своей деревянной чашки. Оттуда на него тоже смотрели – почерневшие цветки зверобоя. Корт раздраженно выплеснул остатки настоя вниз и бросил чашку на циновку. Потом спрыгнул с ветки, на которой сидел, в гнездо и подошел к Лиде. Та подняла на него свои желтые глаза и сокрушенно покачала головой:

– Что за чернота в тебе, крошка Корти?

Убийца криво усмехнулся, какое-то время потратил на раздумья: стоит ли говорить о проблемах с полубезумной старухой, и решился. Ведь не с кем ему больше было о них говорить. Он сел напротив, подвернув ноги кренделем, и спросил: