История катастрофических провалов военной разведки - Джон Хьюз-Уилсон

После войны озадаченные израильтяне подробно расспрашивали военнопленных о том, что им было известно накануне нападения. Ответы поражали. Младшие офицеры и солдаты египтян узнали о нападении только утром 6 октября, и даже тогда многие из них решили, что речь идет лишь об очередных учениях. В одном характерном случае некий штабной полковник узнал о начале военных действий только в тот момент, когда увидел, как перед началом наспех созванного совещания его генерал расстелил молитвенный коврик и рухнул на колени лицом к Мекке. В одном еще более поразительном случае египетский саперный взвод осознал, что речь идет не об учениях, только когда солдатам приказали распаковать свои надувные резиновые лодки и спустить их на воду. Когда они начали переправляться через канал, один солдат, как рассказывают, обратился к лейтенанту Ибрагиму из 16-й дивизии с вопросом: «Так мы сегодня уже не вернемся в казармы, господин офицер?» Говоря словами Хаима Герцога, «лица, планировавшие войну, умудрились ввести в заблуждение не только Армию обороны Израиля и практически все разведывательные службы Запада, но и большую часть египетской армии».

В течение сентября 1973 года шли последние приготовления к войне. Для египтян это был самый опасный период. Создавалась видимость дипломатических усилий в ООН, так как к тому времени израильские службы сбора информации получали массу сигналов о выдвижении войск, призыве резервистов, транспортировке оборудования для наведения мостов, разгрузке боеприпасов, отмене отпусков, вводе в действие новых радиосетей и необычной активности в техобслуживании самолетов. Все это складывалось в картину под названием «индикаторы нападения».

Впрочем, израильская разведка видела все это и раньше. С начала 1973 года в Египте состоялось более двадцати отдельных призывов резервистов на учебные сборы. Это была третья отсрочка демобилизации египетских солдат в 1973 году, хотя, как стало известно израильским аналитикам, несчастным призывникам сказали, что их должны демобилизовать 8 октября. Эта уловка стала очередным примером реализации стратегии обмана посредством повторения однотипных действий, которая работала достаточно эффективно, чтобы притупить реакцию израильской разведки.

В остальном все выглядело нормально. Не происходило мобилизации гражданских транспортных средств, не велось подготовки к гражданской обороне, и даже сам Садат в своем обращении в День Насера 26 сентября был банален и скучен: «Я не затронул тему войны, потому что об этом уже сказано более чем достаточно. Я только хочу подчеркнуть, что главной задачей является освобождение страны». Это была типичная арабская риторика, едва ли заслуживавшая включения в серьезный разведывательный анализ, выявляющий наличие аномального или отсутствие нормального. И все же израильскую разведку должна была бы насторожить речь Садата. Когда кто-то берет в руки смертоносное оружие и при этом спокойно заявляет, что не собирается причинить никакого вреда своему соседу, это при любых обстоятельствах выглядит подозрительно.

Политический и дипломатический процесс тоже развивался как обычно. Отзвуки воздушного боя, в ходе которого израильские ВВС сбили тринадцать сирийских военных самолетов в ответ на сирийские провокации в середине сентября, постепенно затихали. В таких обстоятельствах не было ничего удивительного в том, что Сирия мобилизовала несколько дополнительных войсковых подразделений и теперь, по всей видимости, пыталась в спешном порядке укрепить свою южную границу вдоль Голанских высот. Необходимость этой явно оборонительной меры оправдывалась недавним израильским воздушным налетом, что подтвердило и радио Москвы, предупредив Ближний Восток о неизбежном нападении израильтян и посоветовав Сирии «готовиться к обороне».

В последние дни сентября плотина секретности и обмана начала протекать. Где-то в эти дни обеспокоенные разведаналитики Госдепартамента США предупредили Киссинджера о надвигающейся беде, но не приняли в расчет его самомнение. Явно убежденный в неизбежном успехе своих ноябрьских переговоров в ООН, Киссинджер проигнорировал мнение экспертов. Позднее директор ЦРУ сетовал, что даже он не мог добиться срочной аудиенции у великого государственного мужа, настолько тот был занят рекламой своей личной челночной дипломатии.

Среди разведчиков мало героев. Умственная работа за столом вдали от поля боя лишена того романтического ореола, который окружает тех, кто рискует своей жизнью в сражении. Возможно, именно поэтому разведчиков так редко награждают. Физическое мужество в условиях реальной угрозы для жизни заслуживает достойной награды. Но вот наконец на сцену выступил подлинный израильский герой. Офицер с моральным мужеством.

Молодой офицер разведштаба Южного военного округа, которым в ту пору командовал генерал Шмуэль Гонен, старательно «проставлял галочки в квадратиках», заполняя стандартный «план сбора сигналов и предупреждений». Ему не было дела ни до предвзятых представлений, ни до национальных оценок. Сидя в своем кабинете, лейтенант Биньямин Симан-Тов просто шаг за шагом прослеживал цикл сбора данных по расположению египетских войск, и к 1 октября 1973 года ему перестало нравиться то, что он видел. Почти все индикаторы нападения указывали на подготовку, и многие индикаторы были красными, а не зелеными (подтверждающими безопасность). Более того, слишком многие индикаторы по-прежнему оставались черными, что означало: «неизвестно — еще не получен ответ из агентства по сбору информации». В результате Симан-Тов составил короткий доклад своему начальнику, подполковнику Гедалье, в котором сообщил, что египетские общевойсковые учения на противоположном берегу Суэцкого канала являются, по его мнению, основанному на беспристрастном анализе и интерпретации доступных свидетельств, не чем иным, как частью изощренного плана по сокрытию предстоящего наступления египтян.

Ничто так не раздражает, как умные подчиненные. Их присутствие ощущается, будто заноза в пальце. Вообще говоря, одним из надежнейших критериев лидерских качеств является способность прислушиваться к искренним мнениям подчиненных, оценивая их достоинства без возмущения или ревности и не отвергая их только потому, если они не согласуются с линией руководства. Но беспокойные подчиненные, безусловно, представляют собой вызов для амбициозных руководителей, особенно для «политически грамотных» офицеров или правительственных чиновников.

История не сообщает, что сказал подполковник Геда-лья, начальник разведки Южного военного округа Израиля, своему бдительному офицеру, когда тот представил ему свою докладную записку, но сообщает, как Гедалья поступил с документом от 1 октября и еще одним документом, представленным ему Симан-Товом 3 октября. Подполковник совершил непростительный поступок, который дорого ему обошелся: он сознательно замолчал доклад лейтенанта. По идее в случае своего несогласия с полученным от подчиненного документом начальник отдела должен был поставить на нем соответствующую пометку и отправить наверх для дальнейшего обсуждения в открытой для свободных дискуссий атмосфере, царившей в израильской армии с 1948 по 1967 год. Однако новый начальник генштаба армии генерал Элазар уже начал «закручивать гайки». Он хотел, чтобы израильская армия служила примером для всех других армий мира, устраивал совещания по вопросам дисциплины, настаивал на регулярных переводах офицеров с должности на должность. Реформы Элазара побудили подполковника скрыть разведсводку своего подчиненного, так как он не был согласен с ней. Начальник военной разведки генерал Зейра ознакомился с документом лишь спустя шесть месяцев, в марте 1974 года, когда уже было слишком поздно для Симан-Това, Гедальи, начальника генштаба Элазара, начальника разведки Зейры, да и в целом для Израиля, хотя, к чести генерала Зейры, он немедленно представил молодого человека к повышению.

Так был упущен еще один шанс, а времени почти не оставалось. К рассвету 5 октября армии Египта и Сирии находились на границах Израиля в состоянии боевой готовности. Египет выставил 194 артиллерийские батареи и все пять пехотных дивизий. Израильские офицеры на линии Бар-Лева сообщили, что все это похоже на готовящееся нападение. Генеральный штаб медлил, зато на внутренних совещаниях израильских военных шли жаркие словесные баталии. Одну сторону конфликта представляли министр обороны генерал Даян и генеральный инспектор вооруженных сил генерал Таль, которые страстно выступали за войну и мобилизацию, другую сторону — начальник генштаба Элазар (возможно, памятуя о неудачной и затратной мобилизации в мае) и начальник военной разведки генерал Зейра, которые с не меньшим пылом утверждали, что Египет и Сирия действительно мобилизуются, но исключительно из страха перед Израилем. Ирония заключалась в том, что доклад Симан-Това мог бы склонить чашу весов в пользу ястребов, однако он был надежно укрьгг от тель-авивского руководства в сейфе начальника разведки Южного военного округа.