Путь Гекаты - Александр Дмитриевич Прозоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, сами братья находились точно в таком же положении. Ибо выследить воительницу, внешне почти неотличимую от обычных смертных женщин, тоже было совершенно невозможно. Разве только она сама себя ярко выдаст, как с князем Мактишем. Справиться с опасностью они не в силах, потому и заговорили о мирных отношениях.
Хотя, понятно, от своих целей никто отказываться не собирался.
Нужно было только придумать, как подловить врага.
Вода в море оказалась соленой. Никаких припасов у Гекаты с собой не было, последний кусок жареной зайчатины она съела при сплаве по реке. Слега позволяла более-менее грести, но знать бы куда.
Посему в состоянии полной безнадежности фария уселась на плотике, ругая себя за безалаберность и пытаясь найти выход. Но в голову ничего не приходило.
Не будь воительница бессмертной, наверное, впала бы в отчаяние. Геката же просто опечалилась и уныло ждала, чем же все это приключение закончится.
Закончилась напасть уже через полдня, ибо на горизонте показался парус. Вскоре под парусом стал различим крупный корабль, чем-то похожий на отъевшегося кабанчика, причем он прямо на ее глазах повернул к путнице.
Шел корабль ходко, целясь почти точно в бессмертную.
На нос вышел молодой крепкий мужчина, наклонился вперед и закричал:
– Парус спускать не станем, морока! Руку подними – подхватим!
К борту корабля, готовые спасти терпящую бедствие путницу, вышли один за другим сразу трое корабельщиков. Фария подняла правую руку, и первый смертный уже ловко перехватил ее за запястье, сильным рывком потянул наверх. Следующий перехватил за пояс, и они вместе закинули Гекату на палубу. Помогли встать и тут же деловито ощупали, приоткрыли рот, сняли с плеча сумку, заглянули внутрь.
– Крепкая дикарка! – сказал тот, что первым окликнул ее с носа. – Красивая, молодая, сильная. Можно продать за хорошую цену.
– Топоры неплохие… – добавил второй, перетряхнув сумку. – А больше ничего нет.
– Скребки еще… – напомнила воительница.
Оба корабельщика аж подпрыгнули:
– Да она язык нормальный понимает! Это же вообще вдвое дороже можно просить!
– Хороша баба! Ох хороша! – подошел сзади еще один мужчина. – Это мы удачно прибарахлились.
Геката заколебалась.
С одной стороны, очень хотелось покидать всех этих наглецов за борт. С другой – нехорошо как-то, они же ее спасли! С третьей – в одиночку ей с таким огромным кораблем явно не справиться. Особенно не зная, как это делать.
– Попить дайте, – попросила фария.
– За мной иди! – поманил один из корабельщиков, подвел к бочке у мачты, поднял крышку. Внутри плескалась вода, прямо в ней плавал деревянный ковшик.
Воительница дотянулась до него, схватила за ручку, несколько раз зачерпнула полный и жадно выпила.
– Ну, что там у нас?! – послышался уверенный голос.
Геката бросила ковшик обратно в бочку, закрыла крышку и повернулась.
Перед ней стоял чуть лысоватый, с проседью в оставшихся волосах, не самый высокий – ей примерно до бровей, – зато заметно упитанный бритый мужчина лет этак сорока. Не красавчик. Однако одетый в светло-серую тунику из тончайшей замши, в отличие от засаленных одежд прочих корабельщиков из толстой сырой кожи, и в сандалиях на деревянной подошве с золотыми клепочками по краю, а не босиком. А еще у него на запястье поблескивал серебряный браслет с несколькими цветными камушками, а на пальцах было два кольца, нефритовое и серебряное.
Проще говоря, это явно был хозяин корабля. И потому фария с улыбкой одарила его легкой волной чувственного наслаждения со сладких пиров князя Мактиша.
И мужчинка сразу растекся: обмяк, расплылся в улыбке, потянулся к путнице, потискал ее по щеке, запустил лапу под куртку и стиснул грудь, а потом жадно прильнул губами к губам в затяжном поцелуе. Отодвинулся и сказал:
– Зачем такую лань изящную продавать? Себе оставлю!
– Воля твоя, хозяин, – пожал плечами первый корабельщик. – Да только взяли мы ее с моря все вместе. Как бы каждому доля положена.
Геката выплеснула на мужчину еще немного вожделения, и тот решительно отмахнулся:
– Будет вам доля!
– Ты хозяин, тебе решать, – отступилась команда.
Похоже, обещание награды всех вполне устроило.
– Как прикажешь тебя называть, мой господин? – смиренно склонила голову фария.
– Капитаном Истаханом, женщина!
– Мое имя Геката, мой господин.
– Я запомню! – Хозяин поцеловал ее снова, немного потискал, после чего отошел к корме. – Не виляй рулем, Рябунь! Три пальца под солнце – и держи твердо! До заката надобно берег застать, а мы и так опаздываем.
– Так волны, хозяин!
Рябунь выглядел совсем юным мальчишкой. Он стоял на корме, держа рукоять большого весла, и отчаянно потел. Он тоже был босым, но тунику носил не кожаную, а из валяной шерсти.
Насколько понимала фария, рулить кораблем есть дело весьма ответственное. Странно, чтобы кормчим был почти ребенок. Хотя, возможно, он просто проходил обучение. И вел судно в относительно безопасном месте.
Прочие корабельщики тут и там развалились на палубе вообще без дела! Всего их оказалось четверо, и все были чем-то похожи: смуглые, обветренные, плечистые, с сильными руками. Двое носили бороды и усы, двое предпочитали ходить гололицыми.
Судно же выглядело огромным! Не меньше двадцати шагов в длину и шести в ширину, с настилом из теса и двумя люками: перед мачтой и позади нее. Мачта уходила в высоту примерно на пять ростов, а парус размером раза в полтора превышал корабль. И потому тот, шипя, мчался над волнами с невероятной скоростью.
Следуя общему примеру, Геката отошла к борту и вытянулась вдоль него в тени.
Связывать ее, запирать или еще как-то ограничивать никто не собирался. Да оно и понятно: а куда она отсюда денется!
К берегу до заката корабельщики все-таки успели. Но высаживаться, как оказалось, даже не собирались. Всего лишь бросили якорь на уважительном удалении. Похоже, смертные просто страшились ночевать в открытом море. Побаивались, что в темноте унесет и выкинет куда-нибудь в опасное место. И уж тем более не рисковали идти во мраке под парусом.
Ужином и завтраком для всех оказались финики. Еда вкусная, но не особо сытная.
По счастью, переход оказался недолгим, и на третий день корабль вошел в обширную бухту, на берегу которой от края и до края стояли во множестве небольшие белокаменные дома, ступеньками поднимаясь друг над другом.
Корабельщики спустили парус и по двое разошлись к бортам, выгребая вперед длинными веслами. Истахан встал к рулю, мальчишка лег на нос,
