Война Ассасина - Андрей Лавин

Повинуясь его жесту, к нам бросились фавнята. Гудвин предпочел спрятаться за меня, и я его вполне понимал. Сам бы в стелс ушел, право слово.

Дары оказались вполне предсказуемыми. Первооткрыватели Америки за такие туземцам давали стеклянные бусы и одеяла, зараженные оспой… Букеты цветов, кожаные бутыли с вином, корзины фруктов и овощей. Я потрепал ближайшего сорванца по голове и снова обратился к Вождю:

— Благодарю тебя за дары, о, Вождь. Но я не знаю ваших обычаев и не могу предположить, чем ответить.

— Мы пришли в гости, — с важным видом заявил Шаман. — Поэтому мы одарили тебя. Мы были бы рады осмотреть твое великое жилище.

— Карло устроит вам экскурсию, пока готовится пир! — с радостью переложил я ответственность.

Шаман снова странно посмотрел на инвалида и поклонился ему. Надо же. Мне так не кланяется.

— Ты будешь сопровождать нас, Священная Птица?

Горыныч раздулся от гордости. Карло выглядел ошарашенным. Гудвин фыркнул, я с трудом сдержался.

— Прости, Шаман, но кого ты называешь столь славным именем? — решил уточнить я. — В смысле, кто это у нас тут Священная Птица — этот двухголовый?

— Ту, что сидит за спиной Карло.

Горыныч сдулся и перелетел на голову Гудвина. А Цыпа, конечно, не поняла, что является предметом культа. Ей было по фиг. В ее сознании умещался только обожаемый Карло.

— Это — Химера, можете звать Цыпой. Она здесь родилась, в Технозамке.

— С древних времен наше племя хранит изображения и предания о Священной Птице, провожающей души Фавнов во время Перехода…

— Во время чего?! — я замер, как громом пораженный.

— Перехода, — повторил Шаман, — когда один из нас покидает Долину, навсегда покидает, мы говорим, что он перешел через скалы и отправился жить в другое место. Священная Птица помогает ему.

Эвфемизм смерти и отголосок первобытных верований. Но для моего авторитета — очень и очень хорошо. Лестно быть хозяином проводника душ в загробный мир.

Извинившись перед фавнами и сославшись на хозяйственные хлопоты, я оставил Карло на растерзание, а сам, забрав Хранителя и Гудвина, поспешил в замок. Минут двадцать мы занимались делами, а потом я услышал возмущенное:

«Дракошу обижают! Снова! Играть хочу!»

Ну до чего же доставучее умертвие! И тут до меня дошло, что подарить Вождю. Шаман хоть и отнекивался, а все равно неправильно это — они мне и нож подарили, и теперь вот еще всякое притащили, а я им шиш. Нехорошо, надо соответствовать высокой занимаемой должности. Я спросил Карло:

«Как наши козлоногие друзья, не заскучали еще?»

«Думаю, как спровадить. Делами не дают заниматься, вопросами замучивают».

«Ладно, иду».

Моему взору предстала идиллическая картина: фавны, разинув рты, таращились на марширующих пехотинцев, их отпрыски гоняли Горыныча, чтобы извлечь из него звук. Когда он начинал орать и ругаться, они хохотали на весь замок.

Запашок парил в вышине и взирал на происходящее с неподдельной завистью. Когда он прилетел на мой зов, фавнята прыснули в разные стороны и испуганно наблюдали, как я чешу зомбодракону шею, а он дрыгает лапой, как щенок.

Потом я запрыгнул ему на спину и велел:

— Покатай!

Радостный дракоша утробно заухал, вызвав восторг фавнят, захлопал крыльями и взмыл над Технозамком. Аж дыхание перехватило.

Описав круг, мы спустились, и фавнята облепили его, принялись чесать и хлопать по бокам. Ну вот, все счастливы. Я повернулся к Вождю, указал на Запашка:

— В знак моего уважения примите этот скромный дар. На нем можно летать, и он незаменим в схватке с врагами.

Глаза Вождя загорелись, он разогнал фавнят и принялся обследовать дареную лошадь. Даже зубы посмотрел, кивнул удовлетворенно.

— Доставляют ли вам воду? — поинтересовался я.

Вождь погрустнел:

— Нет. Добываем из фруктов и кореньев.

— Слышишь, Карло? Наладить поставку воды фавнам. Немедленно. Когда к ним попадет первая партия?

— Да хоть сейчас, на драконе. Распоряжусь навьючить его, а цистерны пришлю завтра.

Потом по приказу Хранителя были организованы два стола — побольше во дворе, для широких народных масс, и поменьше в зале донжона, для начальства в моем с Шаманом, Вождем и Карло лице. Хорошо, что руководство делегации гостей мечтало опробовать дракона — праздничный ужин продлился относительно недолго.

Вскоре счастливый, как ребенок, Вождь покидал Технозамок верхом на Запашке, который с радостью отправился туда, где с ним будут часто и много играть.

Фавны, цокая копытами, ударяя в барабаны и распевая песни, потянулись к воротам, от которых каменистая дорога вдоль отвесного склона вела к скрытой за скалой долине. Провожая их, я думал о том, что Умник все еще молчит, а уже вечер и еще один день приблизил меня к смерти.

Глава 10

У Мафии свои законы

На улице занимался рассвет, когда меня разбудило сообщение от Дары. В нем был набор цифр и текст:

«Обещанные координаты. Это картинная галерея дона, он помешан на живописи. Третий этаж четырехэтажного дома. Спальня по коридору налево. Коричневая дубовая дверь, пятая от галереи. Охраны на этаже нет. Вроде».

«Вроде», да? Ясно. Я собрался, взял пистолет с ножом, в Инженерной нашел набор отмычек и поспешил к помещению с терминалом телепорта. Оттуда вызвал Карло. Сначала услышал возмущенный бубнеж, потом — скрип каталки. Дверь распахнулась, и пред взором предстал заспанный инвалид с Горынычем на плече. Сонная птица прятала обе головы под крыло и бурчала, видимо, повторяя реплики инвалида, дополняя их собственными медицинскими познаниями.

— Диктатор-р. Все кишки вымотал. Кишечник. Печень, селезенка. Аппендикс.

— Гор хочет спать, — говорила вторая голова. — Не мешайте, пожалуйста.

— Извини, что поднял, — сказал я. — Сейчас попытаюсь убить дона Карлеоне. Мне нужно, чтобы ты ждал сообщение и как только получишь его, перенес меня сюда. Можно на тебя рассчитывать?

— Дона? Да ты что! Конечно можно, — мгновенно проснулся Карло. — И ты это… осторожнее там.

Я кивнул и перед тем, как шагнуть в телепорт, еще раз проверил оружие: пистолет-автомат с глушителем, нож, пластина, пара гранат. Больше ничего не надо, моя тактика — подкрасться незаметно.

В картинной галерее пахло ладаном и было темно, рассеянный утренний свет едва просачивался сквозь занавески красного бархата. Меня перенесло в левый угол помещения, напротив двери. Некоторое время стоял без движения, прислушивался, нет ли поблизости охраны, но в здании стояла полная тишина. Казалось, стук моего сердца гремит набатом.