Операция «Снег» - Виталий Павлов

Эффективное функционирование «Виллы», которую я застал, вовсе не означало, что она не нуждалось в совершенствовании, особенно в части еще большего приближения к действительным условиям, в которых приходилось действовать большинству резидентур КГБ в основных западных государствах. Особенно это требовалось в области применения различных средств оперативной техники и при отработке методов противодействия контрразведывательным службам противника. В том же плане при кафедре психологии создавалась специальная лаборатория, оснащенная современной аппаратурой, включая полиграф («детектор лжи»). В этой лаборатории вырабатывались рекомендации для разведчиков, как быстро заводить прочные связи и развивать их до уровня доверительных, а затем и агентурных отношений.

Важным элементом подготовки оперативных сотрудников я считал знакомство с оригинальными западными источниками сведений о спецслужбах вообще и о нашей внешней разведке в частности. Было важно, чтобы слушатели, еще находясь в вузе, могли уяснить целенаправленность большинства западных изданий и публицистических выступлений, умели отличить в них полезное для нас от массы лживых и клеветнических измышлений.

Обучение иностранным языкам в институте строилось на основе самых современных методов, включая интенсивные, с применением новейших средств оперативной техники. В этой области руководство КГБ максимально удовлетворяло потребности языковых кафедр. В результате внешняя разведка стала располагать в нужном количестве сотрудниками со знанием двух, а то и более языков, а также специалистами, обладавшими таким совершенным знанием иностранного языка, что они могли в любой момент выступать под видом иностранца.

В процессе совершенствования учебного процесса нами постоянно повышалась роль морально-психологической закалки разведчиков, их способности срывать любые провокации западных спецслужб. В качестве примеров мы активно использовали факты из жизни и деятельности выдающихся сотрудников внешней разведки. Сошлюсь, в частности, на то, как успешно руководил иностранной службой талантливый разведчик Артузов, ставший впоследствии жертвой сталинского террора.

Но воспитывать патриотизм и любовь к своей профессии нужно не только на положительных примерах. Сменившие друг друга Ягода (1934-1936 годы) и Ежов (1936-1938 годы) вошли в нашу историю как инициаторы террористических репрессий, в том числе и в самих органах безопасности. Еще более зловещая фигура политического авантюриста Берии. Если с Ежовым мне не пришлось соприкоснуться непосредственно, то жестокую руку Берии во внешней разведке, хотя и в меньшей мере, чем в других подразделениях НКВД, мы чувствовали весь период его долгого правления. Этот горький опыт я считал весьма поучительным для молодых разведчиков, ибо подлинная история разведслужбы, в которой нашли отражение события в нашей стране, должна быть известна каждому разведчику хотя бы для того, чтобы глубже понимать роль таких личностей, как Артузов, Быстролетов, Шпигельглас, Кузнецов, Молодцов, Лягин, Зарубин и многих других, кто и в темные периоды существования нашего государства совершал героические дела.

Это нужно и для того, чтобы уметь объективно оценивать и опровергать всю ту ложь, которую обрушивают на советские и российские спецслужбы на Западе. Да и у нас сейчас есть любители приписывать преступления ежовско-бериевского руководства всем оперативным сотрудникам, честно выполнявшим свой долг по защите Отечества.

Каким же требованиям должен отвечать кандидат в будущие разведчики, какими обладать качествами?

Одним из важных показателей, характеризующих разведчиков, является профессиональная скромность, тяготеющая к анонимности. Это качество и прививается молодым разведчикам с самого начала их карьеры. Вспоминаю, как нас, молодых сотрудников разведслужбы, тактично, но настойчиво учили такой скромности наши старшие товарищи-ветераны.

Надо сказать, что многие наши требования к разведчикам совпадают с критериями отбора кадров в западных спецслужбах. Вот как определяет их Р.Сем в труде «Анатомия шпионажа».

Первое качество, крайне необходимое любому разведчику, — большая смелость, физическая и духовная. Далее — острота, быстрота и правильность оценок и сообразительность, готовность принимать решения в доли секунды. Разведчик должен уметь оценивать в комплексе характер и слабости оппонента; обладать полным самоконтролем, способностью подавлять свои инстинкты и реакцию, подчинять их строгой самодисциплине.

Автор развивает эти характеристики: физическая смелость, полное «отсутствие нервов», острота ума, сообразительность, способность к оценкам и самодисциплине — полезные качества в разведке. Разведчик-нелегал, кроме того, должен уметь выдерживать долгое одиночество, что требует больших внутренних духовных резервов.

Наконец, разведчик должен быть предельно честным человеком. Но, как справедливо заключает автор, соответствие этим требованиям еще не означает пригодности кандидата. Важны мотивы его готовности стать шпионом. Главное — не увлечение романтикой, приключениями, не стремление к высокому заработку, а сильно развитое чувство патриотизма.

Интересны и соображения о безопасности разведчика. Она в представлении автора означает: не делать что-либо, что может обнаружить его принадлежность к спецслужбе. Отсюда большое значение приобретают детали, которые разведчик обязательно должен учитывать, чтобы не провалиться. «Хороший разведчик, — пишет автор, — не будет рисковать ничем, что его может расконспирировать, каким бы незначительными ни был риск, он всегда должен ожидать что-либо неожиданное и быть готовым к этому».

Я не согласен с последним положением Р.Сема. Риск, если он продиктован важными соображениями, если он оправдан целью, ради которой и ведется разведка, не может быть полностью исключен. Риск может и должен быть в арсенале разведчика, как и готовность к самопожертвованию.

При подборе слушателей в институт порой возникали трудности. Приведу пример из моей практики. Он как раз касается возможности проникновения в разведку так называемых «элитных» кандидатов.

В середине 1965 года, в один из дней, когда я временно исполнял обязанности начальника разведки в связи с отсутствием А.М.Сахаровского, раздался звонок от председателя КГБ В.Е.Семичастного с просьбой зайти.

Собрав все нужные для «доклада на подпись» документы, я быстро направился на второй этаж, полагая, что предстоит обычный разговор. Однако я ошибся. Председатель жестом предложил закрыть папку и сказал:

— На Дальнем Востоке есть кандидат для работы в разведке. Это сын секретаря областного комитета партии. — Тут Семичастный назвал фамилию, которую я повторять не буду и обозначу ее просто литерой X. —Займитесь оформлением и доложите результаты, не затягивая дела.

Естественно, я оказался в затруднительном положении. С одной стороны, существующая во внешней разведке практика предварительной тщательной проверки кандидата и сбора со ответствующих рекомендаций требовала времени. С другой — указание председателя, ожидающего, как было видно, только положительного ответа. Я позвонил начальнику управления КГБ на Дальнем Востоке и, сославшись на поручение председателя, попросил срочно собрать сведения на X. и сообщить мнение о нем. Как только я упомянул интересующего меня человека, начальник управления тут же сказал, что X. слишком хорошо известен, но, к сожалению, не с положительной стороны. Обещал немедленно доложить по телеграфу существо дела. На другой день я уже знал, что X. плохо учился в средней школе, с трудом, не без протекции поступил в местный вуз, но практически не посещал занятий, проводил время в гулянках, оброс сомнительными знакомствами. Милиция не раз вызволяла его из скандальных историй. Его уже пытались устроить в местные структуры КГБ, но начальник управления категорически не соглашался. Характеристика заканчивалась заключением о непригодности X. к работе не только во внешней разведке, но и вообще в правоохранительных органах.

Через несколько дней я попросился на доклад к В.Е.Семичастному и кратко доложил, что проведенная проверка X. дала отрицательные результаты. Учитывая, что недавно председателем были даны строгие указания по выводам из дела Носенко, который в свое время был принят на работу без достаточной проверки, только по рекомендации отца, министра судостроительной промышленности, я полагал бы отказать отцу X. и попросил согласие Семичастного на это. Взяв без особого удовольствия мою справку, он сказал, что сделает это сам. На этом инцидент был исчерпан. Но могло быть и по-иному, не успей мы получить подробных сведений о X. Этот пример подтвердил возможность одиночных прорывов преград, созданных нами на пути во внешнюю разведку для негодных кандидатов. Так оно и было в жизни. Два изменника — Лялин и Левченко были приняты к нам «по блату».