Стрелок-4 (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

— Вот и я об этом.

— А как насчет срочников?

— В каком смысле? — не понял незнакомого слова капитан.

— Я имею в виду, — чертыхнулся про себя подпоручик, — людей находящихся на действительной военной службе. Казаков, к примеру. Ребята они шустрые как детский… крик. Ловкие, с оружием, опять же, с детства.

— Были у нас казаки. Восемнадцать конвойцев с унтером, — в голосе Коха появилась не слишком свойственная педантичному немцу теплота. — Золотые люди… Я бы любого из них, на десяток своих стражников не променял!

— И куда делись?

— По приказу генерала Черевина [2] им пришлось вернуться в эскадрон.

— Лорис-Меликову доложили?

— И слушать не стал. Ты, говорит, служи, да не требуй сего паче того, что положено и не суйся, куда не просят.

— А куда совались? — прищурился Дмитрий.

— Да так, — сразу замкнулся в себе начальник охраны, давая понять, что это воспоминание ему неприятно.

— И все-таки, — не стал отступать его новый заместитель. — Поделитесь с младшим товарищем, а то наступлю ненароком на те же грабли.

— Недели за две до покушения, — со вздохом поведал не выдержавший напора капитан, — пришла ко мне одна дама.

— Молодая-красивая-незамужняя?

— Если бы, — впервые за их встречу скупо улыбнулся Кох. — Нет, вдова коллежского асессора и что называется в годах. Однако характера довольно живого. Так вот, в связи с нехваткой средств, оная вдова занималась сдачей части своей квартиры студентам. Молодые люди по прошествии некоторого времени совершенно привыкли к ней и, нисколько не стесняясь ее присутствием, вели разговоры антиправительственного характера. Однажды они заговорили даже о возможности покушения и стали обсуждать детали.

— О как!

— Именно так.

— И что же вы сделали?

— Отправился к министру.

— А он?

— Отправил меня к Федорову. [3]

— А тот.

— Передал дело Фурсову. [4]

— И что же сделал последний?

— Ничего. Да мне еще посоветовали, не горячиться и служить потихоньку без суеты.

— В смысле, не лезть не в свое дело?

— Можно сказать и так.

— Красиво! Но позвольте вопрос, Карл Иванович. Если вам не дают выполнять свои обязанности, то почему бы не обратиться напрямую к царю?

— Каким образом? — едва не выронил чашку Кох.

— Самым непосредственным. Вы ведь каждый день встречаетесь с государем и, насколько я понял, он к вам хорошо относится?

— Отвлечь его величество от государственных дел? — с неподдельным изумлением воскликнул капитан. — Минуя начальство и установленный порядок?!

— Именно.

— С такими мелочами?!

— С каких это пор безопасность государя-императора стала мелочью? — мгновенно посерьезнел Будищев.

— Я с вами вполне согласен, но разве можно… да они все начнут вставлять палки в колеса, а если что-то не дай бог случится, то именно я стану…

— Можно подумать, без всего этого, крайним сделают кого-то другого? — криво усмехнулся подпоручик.

— Нет, это решительно невозможно! — отчаянно замотал головой начальник охраны, как будто отгоняя наваждение.

— Еще как возможно! — поспешил успокоить его заместитель. — Знаете что, давайте-ка составим предварительный план. Сколько надо людей, транспорта, оружия и самое главное денег. А я берусь представить его пред светлые очи нашего обожаемого монарха. Просить будем по максимуму, авось дадут половину и то хлеб.

— Бесполезно!

— Очень может быть, но пока не попробуем, не узнаем. Так ведь?

— Ну, хорошо, — почти решился Кох. — Только учтите, я снимаю с себя всякую ответственность за последствия.

— Да и на здоровье, — ухмыльнулся Будищев. — Итак, сколько нужно людей, с учетом того, что этих мы разгоним?

— Хорошо бы, человек пятьдесят, — мечтательно вздохнул капитан.

— Отлично. Пишем, для начала, сотню. Какое жалованье вы полагаете приличным стражнику?

— Если бы прибавить к имеющемуся хотя бы по десять рублей, то с учетом праздничных, суточных и иных выплат, было бы совсем хорошо.

— А много ли суточных на рядового?

— Тридцать копеек.

— Шикарно! Значит так, простой стражник по вольному найму должен получать не менее ста рублей в месяц. Находящимся на действительно военной службе все от казны положенное и пятьдесят сверху.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не дадут!

— Пятьдесят, может, и зажмут, — не стал спорить Дмитрий, — но если по два червонца пожалуют от щедрот, и то от кандидатов отбоя не будет! Кстати, господин капитан, а что это вы не записываете?

— Э… подпоручик, а вы не много ли себе позволяете!

— Сударь мой, знали бы вы какой у меня плохой почерк, ей богу, не стали бы возражать.

— Черт с вами, — махнул рукой Кох и крикнул, обращаясь к дежурному, — эй кто-нибудь, принесите бумаги и перо с чернилами!

— Следующее, — продолжал ковать железо, не отходя от кассы Будищев. — Набор кандидатов проводим мы лично. В первую очередь посмотрим моряков, стрелков и саперов.

— Отчего такой странный выбор? — удивился начальник.

— Понимаете, Карл Иванович, — улыбнулся заместитель. — Есть должности, на которых нужны верные люди. А есть, где умные. Так вот, самые умные как раз в этих родах войск. Что же до стрелкового батальона императорской фамилии то в нем, по крайней мере, огневая подготовка на высоте.

— А зачем?

— Это я вам потом расскажу.

— Но неужели вы действительно пойдете с этим прожектом к государю?

— Не совсем. Один экземпляр попадет на стол Лорис-Меликову, чтобы он был в курсе, а вот второй отправим к человеку более всего заинтересованному в том, чтобы Александр Николаевич Романов был жив и здоров.

— Неужели вы о…

— Да, господин капитан. А что делать, кому сейчас легко?

Связь престарелого императора с Екатериной Долгоруковой продолжалась уже много лет. Она родила Александру детей, дождалась кончины его супруги и буквально вынудила своего любовника жениться на ней, поселилась в апартаментах императрицы но все равно не чувствовала свое положение устойчивым. Все эти шепотки за спиной. Косые взгляды членов императорской фамилии, поджатые губы престарелых и не очень матрон высшего света. Быть может, коронация избавит ее от всего этого? Если, конечно, государь доживет …

— Вы полагаете, что опасность столь серьезна? — спросила она у стоящего перед ней офицера.

— Я, Екатерина Михайловна, не перечислил и половины угрожающих факторов, — отвечал ей Будищев. — На самом деле, все гораздо серьезней. Беда ведь не в том, что есть злодеи, покушающиеся на его жизнь. Главное несчастье в том, что люди призванные охранять главу государства делают это из рук вон плохо. Они стремятся не столько защитить его, сколько не допустить усиления своих соперников. Скажу больше, сами готовы остаться без награды, лишь бы знать, что ее не получил другой.

Говорил он быстро, не слишком стараясь подбирать выражения, но при этом немного отстраненно и это равнодушие убеждало молодую женщину больше чем пылкие речи льстивых царедворцев.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Можно. Однако мне понадобиться ваша помощь.

— Но что я могу?

— Убедите государя принять наш план.

— Вы полагаете, это поможет?

— Гарантии я вам дать, конечно, не могу, но если все оставить, как есть, то шансов на счастливый исход не будет вообще. То, что усилия злодеев до сих пор не увенчались успехом можно объяснить лишь чудом. Но стоит ли и дальше уповать только на него?

— Государь не любит, когда его слишком уж опекает охрана, — призналась некоронованная императрица. — Возможно, именно поэтому его приближенные ничего не предпринимают.

— Видимо карьера для этих людей важнее, чем его безопасность!

— А для вас? — быстро спросила светлейшая княгиня Юрьевская и пытливо уставилась на него.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне на нее плевать, — усмехнулся Дмитрий. — Я бы с большим удовольствием вышел в отставку и занимался своими делами.

— Зачем же вы тогда хлопочете об усилении охраны?