Скрытый Пророк - Ричард Кнаак

Мендельн попытался подавить внезапно нахлынувший страх. Инарий знал о Траг’Оуле!

Он вдруг испугался, что, думая о драконе, он подтвердит для Инария правду, но, странное дело, ангел ничем не выказал, что он почувствовал что-нибудь. Вообще-то, Инарий продолжал выглядеть обеспокоенным.

Первые слова Пророка вновь пришли ему на ум, и Мендельн осознал, что его пленитель на самом деле не удовлетворял любопытство смертного о том, был он мёртв или нет, но просто начал разговор самым логичным образом, который подходил для ситуации. Любой в положении Мендельна гадал бы, был ли он убит, и Инарий воспользовался этим, чтобы подчеркнуть то, как сильно сын Диомеда обязан ему.

Но даже его жизнь не стоила того, чтобы предать дракона, ведь Мендельн знал, что усилия Траг’Оула по защите Санктуария перевешивали любой вклад в это дело человека. Уверенный, что Инарий жестоко накажет его за упорство, Мендельн, тем не менее, продолжал молчать, стоя перед фигурой в мантии.

Однако, хотя и был различим некоторый гнев, Пророк не ударил его. Мендельн с нездоровым восхищением наблюдал, как Инарий всё больше и больше проявляет человеческие эмоции. Столь долго находясь среди людей, ангел невольно перенял некоторые их повадки, пусть даже сам того не замечая.

В поведении ангела прослеживалось явное напряжение, когда он провозгласил:

— Отрицание правды — это тоже грех, дитя моё. Не хочешь ли ты обречь себя, отказываясь подтвердить то, что мы оба знаем? Какое безрассудство!

Последние остатки неуверенности в том, мог ли Инарий читать его мысли, исчезли. Мендельн мог только догадываться, что Траг’Оул умудрился создать некий ментальный щит, через который Инарий не мог проникнуть.

Мендельн сделал последний глоток напитка, пытаясь не думать о том, что его пленитель может предпринять в попытке сломать этот щит. Затем на ум пришло, чего Инарий вообще так волнуется. В конце концов, Пророк уже знал о драконе.

Тем не менее, Инарий продолжал разъяряться. Одним движением он заставил кубок Мендельна последовать за слугой. Сердито хмуря брови, он самого Мендельна поднял в воздух, да так высоко, что человек чуть не оказался среди крылатых фигур огромной росписи.

— Покайся в своих последних прегрешениях, Мендельн уль-Диомед, и признай правду, которую мы оба знаем. Он здесь! Он — тот, кто ведёт вас из тени. Назови имя! Это Тираэль. Тираэль! Признай это немедленно!

Тираэль! Нападение магов, очевидно, на время дезориентировало Мендельна, раз он позабыл о том, кто по-настоящему организовал это конкретное задание. Из-за второго ангела Мендельн даже добровольно оставил эдиремов — действие, за которое он мало испытывал вину. В конце концов, это было сделано ради брата.

Тираэль. Ну конечно, Пророка обеспокоило бы появление прямо среди них существа, такого же, как он.

Голос Инария гремел подобно грому, но это был не единственный звук, оглушающий сына Диомеда. Ещё было, странное дело, хлопанье множества огромных крыльев. На самом деле, хлопанье постепенно заглушало все остальные звуки. Невидимые крылья производили такой шум, что у Мендельна выступили слёзы.

Что-то царапало его руку. Ладонь, маленькая, но с острыми когтями. Другая царапнула плечо. За ними последовали ещё и ещё…

И затуманенным взором Мендельн увидел, что его атаковали изображения с огромной росписи. Больше дюжины уже накинулись на него, а остальные пытались вырваться на свободу, чтобы присоединиться к первым. Они выглядели точь-в-точь, как на картине, и когда одна из них повернулась боком, Мендельн увидел, что она совершенно лишена объёма.

Мендельн попытался отбиться, но их было слишком много. Они царапали его лицо, рвали грудь. Несмотря на отсутствие толщины, когда он попытался бить по ним, кулаки налетали на твёрдую, как камень, поверхность.

И когда они окружили его, они принялись повторять требование Пророка. «Назови его имя! Тираэль! Скажи это! Признайся, что это он!»

Даже тогда, даже когда уже казалось, что очень просто согласиться с Инарием, Мендельн сдержался. Неуверенность в том, кто его враги, сбивало отца Ратмы с толку больше, чем всё остальное, что брат Ульдиссиана мог представить. Пусть его ждут пытка и смерть, Мендельн, по крайней мере, может надеяться, что другим повезёт больше.

Ни с того ни с сего крылатые фигуры вдруг отступили. Приходя в себя, Мендельн наблюдал, как они возвращаются на свои места в росписи. Он ждал, что Инарий даст упасть ему на пол, но вместо этого Пророк осторожно уложил его на диван.

— Мне так жаль, моё дитя, — сказал Инарий с сочувственным выражением. — Мне очень, очень жаль, что ты хочешь продолжить грешить. Я сделал всё, что мог, чтобы убедить тебя вернуться к свету, но, как и твой никудышный брат, ты предпочёл тьму, — сочувствие сменилось осуждением. — И во тьму ты будешь погружён.

Огромная мраморная зала закривилась, словно стала жидкой. Диван, на который Мендельн приземлился, превратился в огромную засасывающую дыру. Брат Ульдиссиана испустил испуганный крик, тщетно пытаясь не угодить в неё.

— Какая жалость… — было последним, что он услышал от Пророка.

Мендельну казалось, что он будет падать вечно, но затем наконец он больно приземлился, по ощущениям, на камень. Столкновением вышибло воздух из лёгких и ум из головы. Мендельн понятия не имел, где находится.

А затем женский голос откуда-то из темноты разбудил его:

— Кто это? Кто здесь? Ответь мне! Ответь мне!

Первым, что вырвалось изо рта Мендельна, был грудной стон. Это вызвало движение со стороны, с которой доносился новый голос. Фигура склонилась над ним, но не притронулась к нему.

— Кто ты такой? Как ты попал сюда?

Мендельн перекатился и взглянул в лицо срытой тенью женщины. На ней был надет какой-то плащ; судя по тому, что он мог разглядеть, у неё были светлые волосы и довольно привлекательное лицо. Правда, это сразу же напомнило ему о Лилит, и он отстранился от фигуры.

Она тоже отшатнулась.

— Кто ты? — снова вопросила женщина. — Ты — маг?

Голос был совсем не похож на голос Лилит, но Мендельн знал, что демон могла менять голоса по своему желанию. Но тут до него наконец дошло, что Лилит мертва, убита его братом. Это был кто-то другой, а если предположить, что он снова оказался в столице, то вероятно, одна из тех, кого, по словам мастера Сайруса, напоминала ложная Лилия.

Он взял себя в руки.

— Нет. Я не маг, — не было нужды объяснять, кем он был. — Меня зовут Мендельн.

Короткий вдох, за ним тишина. Наконец женщина прошептала:

— Хвала небесам! Я боялась, это один из кровожадных магов. Они повсюду! Они охотятся на всех, кто помогает человеку по имени Ульдиссиан.