Смутное время - Олег Яковлев

Над степью поднялся сильный ветер, он развевал плащи и перья на шлемах, кони в ожидании перебирали копытами и подчас призывно ржали. Двое предводителей вылазки сидели в седлах бок о бок в первом ряду. Высокий, широкоплечий барон на черном жеребце в покрытом золотой инкрустацией дорогом вороненом доспехе протянул руку сэру Эвианну:

– До встречи в бою, ваша светлость!

Магистр в ответ пожал руку:

– До встречи в бою, брат! Береги тебя Хранн!

Барон и Первый Рыцарь Льва со стуком опустили забрала. Седрик Хилдфост первым поскакал на восток, вдоль стены, за ним, подбадривая себя грозными кличами и призывами, устремились его вассалы.

Сэр Миттернейл взглянул им вслед и, потрепав верного Бельтезра по гриве, повернул коня на запад. Рыцари-братья грозного ордена последовали за ним. Не было слышно ни одного клича, боевые рога висели на ремнях, никто не проронил ни слова, даже кони перестали ржать. Паладины знали, что никто из них не вернется назад, но все равно безжалостно шпорили скакунов, готовясь умереть во славу Льва и Хранна, готовясь пасть за своего Великого магистра. Ворота закрылись. В прощальном жесте вскинули руки стражники.

А закованные в тяжелые латы кони тем временем неспешной рысью скакали в тени городских стен с востока и запада.

Бастионы Элагона содрогнулись – Прόклятые возобновили обстрел. Осадные машины были споро перенаведены и повернуты фронтом к одной-единственной общей цели. Со зловещим свистом разрывая воздух, ядра каменным градом устремились в гигантские врата города.

От первого залпа ворота заскрежетали и зашлись дрожью – восемь снарядов оставили в них несколько вмятин, крепкое дерево пошло ветвистыми трещинами, но створки устояли. Защитники ужаснулись: все-таки их город не был неприступен, в цепи каменных бастионов оказалось одно слабое место – ворота. И повелители армии Прόклятых не замедлили воспользоваться этим обстоятельством.

Множества залпов ворота не выдержат, люди это понимали. На оборону стен шли немыслимые усилия. Кипящая смола лилась на головы мертвых, и они больше не поднимались. В осаждавших летели поленья, камни, обломки мебели, городских скамеек, которые были благоразумно припасены на дозорных путях между зубцами.

Одна неудачная атака мертвых сменялась другой. Некроманты пока не могли захватить город, но маги и военачальники Элагона боялись даже думать о том, что произойдет, когда дубовые створки падут.

На небе окончательно рассвело. Пришедший на помощь защитникам день отобрал у ночи свои права. Весеннее солнце поднялось из-за далеких восточных холмов, разгоняя тоску и печаль. Хмурые утренние тучи разошлись, солнечные лучи осветили усеянное трупами поле и покрытые копотью стены города.

Одновременно с востока и запада раздались протяжные звуки рогов…

Колдовская тьма над армадой рассеялась – даже у Черного Лорда силы были не беспредельны, чтобы столько времени держать заклятие. Защитники укреплений смотрели, как на равнину выезжают рыцари. Прямые ряды бронированных всадников стальными клещами обхватывали мертвое войско. Вновь заиграли боевые рога, и рыцари, пришпорив коней, устремились друг другу навстречу, с обеих сторон приближаясь к огромной армии. Кони скакали все быстрее, и вскоре линии орденской кавалерии начали переходить в клин – «кабанью голову». Рыцари барона Седрика наступали обычным строем. Мертвая армада была вынуждена развернуть фланги лицом к врагу, пока оставив город без внимания.

Разноцветные плюмажи трепетали на ветру, за спинами паладинов вились гербовые плащи. Всего полсотни ярдов им оставалось до когорт нежити… двадцать ярдов… Рыцари Златоокого Льва слитным движением склонили длинные копья, баронские вассалы повторили то же самое, но до идеальной выправки орденского отряда им было далеко. С диким грохотом тяжелая кавалерия ворвалась в ряды Прόклятых. Копья проходили насквозь, грудные латы коней, подобно таранам, били мертвых легионеров, множество скелетов полегло под копытами. Клинья прошли сквозь первые когорты, как острый кинжал проходит сквозь лист пергамента, но стоявшие дальше ряды ауксиларов приготовились встретить неистовую атаку кавалерии своими копьями – кони стали шарахаться в стороны от нацеленных им в головы острых наконечников, «кабанья голова» медленно начала застревать в глубоких рядах нежити. Рыцари уже отбросили бесполезные обломанные древки и рубились длинными кавалерийскими мечами. Чудовищные удары, направленные вправо и влево, сносили черепа, разбивали ребра, пробивали ржавое облачение.

Барон Хилдфост ожесточенно рубился с мертвыми, рядом дрался его старший сын. Одинокие рыцари лорда пытались вырваться из рядов Прόклятых. Седрик понимал, что до ворот им не дадут дойти, поэтому скомандовал прорыв – это был единственный способ спастись, ведь за спиной врагов намного больше, нежели впереди тех, что остались после атаки Миттернейла.

– Хейя! Хейя! – закричали рыцари.

Всадники, дерущиеся в полном окружении, щедро раздавая налево и направо удары, медленно продвигались к «просекам», оставленным их собратьями с другого края.

Сэр Эвианн уже дрался под самыми стенами и с тоской осознавал, какую глупость совершил, пытаясь показать элагонцам свою доблесть и ратную силу. Глупец! Чего ему только на стенах не сиделось, ведь предупреждал же Тиан! Золотистая кираса магистра Льва была вся исколота, искорежена и покрыта прахом врагов, но пока еще не пробита. Из его отряда осталось в живых лишь пятнадцать рыцарей… нет – четырнадцать – еще одного только что проклятая нежить стянула с коня и разорвала на куски. Магистр протрубил в боевой рожок, и привратники отворили ворота, впуская выживших паладинов в город. Арбалетчики и лучники на стенах начали стрелять, чтобы прикрыть отход всадников.

На противоположном краю поля лорду Седрику оставалось совсем немного до конца вражеского моря. Скелеты здесь дрались с каким-то особым остервенением, словно не хотели выпускать из своих лап легкую добычу. Еще два ярда, конь уже болезненно ржет. Почему? Да ведь в боку у него торчит наконечник копья! Тут очередной легионер подпрыгнул и вцепился в высокое рыцарское седло, другой повис на попоне…

Выживший десяток рыцарей уже прорвался и скакал прочь с поля боя, за город. Благородные сэры шпорили коней, копыта били по твердой земле, они вырвались! Но что-то было не так – молодой сын барона сэр Джордж вдруг понял, что с ними нет лорда Хилдфоста. Он развернул коня и увидел, как его отца затягивает в многоликую мертвую трясину. Старый рыцарь никак не мог отцепить от себя врагов.

– Отец! – закричал сэр Джордж.

Скелеты схватили лорда своими костяными руками за ноги, другие тянули за плащ, конь неистово бился и метался, чуя мертвечину и пытаясь вырваться, крепкие латы визжали под ударами ржавых гладиусов Прόклятых. Сквозь узкую щель в забрале барон различил сына, неистово рвущегося к нему.