Изгнанники - Михаил Михеев

   – Да нет, лично мне на террористов наплевать, да и остальным, думаю, тоже. Да и какие из них конкуренты?

   – Тогда я точно ничего не понимаю. Зачем вы летите? Какое вам дело до этого несчастного лайнера?

   – Но это ведь русский лайнер.

   – И что?

   – Значит, надо помочь.

   – Почему?

   – Да потому. Вы что, не понимаете элементарных вещей? Любой русский, оказавшийся в подобной ситуации, может рассчитывать на помощь другого русского. Это совершенно нормально. Поэтому хрен с ней, с базой, и без нас перегонят, сейчас есть дела поважнее.

   – То есть вы хотите сказать, что только из-за того, что подвергся нападению русский корабль, вы готовы бросить все, лететь на край света, присоединяться, если что, к военному флоту и даже исполнять роль военного корабля?

   – Разумеется.

   – Нет, вы какие-то неправильные пираты. Ну я понимаю еще, если бы вы хотели этот лайнер ограбить, но освобождать... Скажите, вы бы любой корабль так спасать бросились?

   – Русский? Конечно.

   – А, скажем, американский, или там японский?

   – Нет, что мы у них забыли? Ограбили бы, может, как вы советовали...

   – Я? Когда?

   – Да только что. Кстати, из вас бы вышел неплохой пират – думаете вы, во всяком случае, в правильном направлении.

   – Но террористы...

   – Слушайте, ну их террористы – их проблемы. У них свои страны, свои спецслужбы, которые, кстати говоря, неплохую зарплату получают. Вот и пускай отрабатывают.

   – Хорошо. Вы бы прошли мимо. А ваши военные корабли?

   – Не знаю. Этот вопрос остается в компетенции капитана военного корабля. Может мимо пройти... Если у него задание какое-то будет – точно мимо пройдет, для него дело первично.

   – А если нет задания?

   – Значит, скорее всего, будет наблюдать – когда еще такой цирк получится увидеть.

   – Цирк?

   – Ну да. Вы знаете, десантирование со стороны выглядит довольно забавно. Мы и сами вначале ржали, когда нам съемки наших собственных десантов давали посмотреть. Позже надоело. А посмотреть, как будут раскорячиваться конкуренты – это же ващще!

   – Ну хорошо. А вот, предположим, задания нет, но и других кораблей поблизости нет. Тогда что?

   – Ну, тогда... Тогда – по ситуации. Возможно, пройдет мимо, возможно, захочет потренировать десант в условиях, приближенных к боевым. В любом случае, это будет только его выбор.

   – А если на корабле среди иностранных пассажиров окажется русский? Ну, хотя бы один?

   – Тогда террористы, если они не идиоты, обеспечат ему беспрепятственную высадку на ближайшую обитаемую планету и выплатят компенсацию за неудобства. Так они и делают, бывали прецеденты.

   – Но почему?

   – Да потому, что в противном случае им лучше всего будет застрелиться – хотя бы мучаться не будут. Хотя их родных это, конечно, не спасет. И не надо мне про то, что мы звери – зато нас стараются не трогать.

   – Ага, вот как раз сейчас и не трогают.

   – Думаю, трогать скоро будет некому... 

Глава 4. Рагу по имперски. 

   – Кто его учил так вести переговоры?   ("Пятый элемент")   А мы не боги! А мы люди!   Просто люди из крови и плоти...   Очень трудно, очень больно,   Как и всем нам бывает порой...   Просто это, просто это,   Просто это – такая работа   Охранять, охранять,   Охранять вашу жизнь и покой.

(из х/ф "Внимание, всем постам!")

Капитан Соломин сидел в каюте, в своем любимом кресле, и курил, рассеянно вертя в руках фуражку. Густой ароматный дым поднимался вверх и всасывался в систему вентиляции, чтобы быть поглощенным фильтрами, а самого капитана очень скоро ждало ежемесячное посещение медотсека – последствия курения надо было нейтрализовывать регулярно. Конечно, это лишние хлопоты, но курить трубку для капитана корабля – традиция. Одна из многих традиций, пришедших с морского флота или рожденных уже здесь, в бескрайних просторах космоса. Вроде бы бессмысленная традиция – но она существовала уже многие сотни лет, пережила десятки поколений космонавтов и, как бы против нее не боролись, исчезать не собирались. В конце концов даже самые ярые врачи-тобаконенавистники махнули на нее рукой, и трубка стала таким же атрибутом капитана, как белый колпак у кока или дудка у боцмана. Тоже бесполезные в нынешнее время, но никуда не девшиеся предметы.

Впрочем, традиции занимали сейчас капитана меньше всего – и курил, и фуражку в руках он вертел чисто механически. Сейчас у него была другая забота – капитан думал, и мысли его были невеселыми.

Капитан не понимал террористов. Не понимал – и все тут. Зачем они творят свое непотребство? Чтобы их услышали? Так кто мешает – есть сеть, пользуйся. Если ты сможешь сказать что-то умное и интересное, тебя услышат миллионы. Чтобы добиться чего-то? Но, опять же, зачем вот так? Добейся чего-то в жизни, если ты такой умный, стань политиком, ученым, генералом, и ты сможешь реально влиять на события и добиваться, чего хочешь, законными методами. Единственное, что надо – доказать что ты достоин этого.

Нет, он понял бы, если бы террористы все как один были тупыми мерзавцами или беглецами из психушек, получающими животное удовольствие, унижая других, и доказывая безоружным людям свое мнимое превосходство. Однако среди террористов было немало обеспеченных людей, имеющих очень приличное образование. Зачем им лезть в террор, мозг Соломина понимать решительно отказывался.

Возможно, террором можно было бы чего-то добиться в псевдодемократических странах вроде той же Британии – Соломин не интересовался этим вопросом. Куда больше его удивляло то, что все еще иногда находятся дураки, желающие поиграть в подобные игры с Российской империей. Россия когда-то в прошлом сама от невеликого ума политиков и "мыслителей" того времени очень много сделала для развития терроризма, даже какую-то научную базу под это подвела, а потом сама и пострадала от террористов больше других. И вполне логичным было то, что мощное государство не могло позволить, чтобы ему диктовали, что делать, какие-то мерзавцы, а потому, как только появилась политическая воля, лекарство от напасти было найдено.

В общем, все просто было: во-первых, всех заложников, от грудных младенцев до стариков, немедленно считали призванными на военную службу, что сразу снимало немало юридических проблем. А во-вторых, максимально упростили законодательство. Так, если террористы, захватившие заложников, сдались по первому требованию, им однозначно светило пожизненное заключение. Года два, реже три, на урановых рудниках, где условия были такие, что попавшие туда завидовали мертвым. Потом – смерть, не самая приятная, но от вполне естественных причин.