Лавка древностей. Томъ 2 - Чарльз Диккенс

изъ присутствующихъ, чтобы у обвиняемаго въ послѣднее время водились лишнія деньжонки? спросилъ квартальный, обводя глазами все собраніе.

— Да, повременамъ у него бывали деньги, отвѣтилъ на это м-ръ Гарландъ. — Онъ мнѣ говорилъ, что ему давалъ ихъ самъ м-ръ Брассъ.

— Совершенно вѣрно, съ жаромъ подтвердилъ Китъ. — Ужъ въ этомъ-то, сударь, вы, кажется, можете меня поддержать, обратился онъ къ Брассу.

— Какъ вамъ это покажется? вскричалъ Брассъ, съ какимъ-то тупымъ изумленіемъ глядя на всѣхъ по очереди.

— А та мелочь, что вы мнѣ давали отъ имени жильца?

— Однако, это скверное дѣло, скверное.

Брассъ замоталъ головой и страшно нахмурилъ брови.

— И такъ, сударь, вы утверждаете, что никогда не давали ему денегъ по порученію третьяго лица? съ тревогой въ голосѣ спросилъ м-ръ Гарландъ.

— Я ему давалъ деньги! Ну, знаете, это ужъ черезчуръ нахально. Г-нъ квартальный, намъ пора ѣхать!

— Какъ? неужели онъ отпирается? пронзительно крикнулъ Китъ. — Господа, ради Бога, спросите его прямо: да или нѣтъ?

— Давали вы, или нѣтъ? спросилъ нотаріусъ.

— Я вамъ скажу, господа, отвѣчалъ Брассъ многозначительно, — что, защищаясь такимъ способомъ, онъ только вредитъ себѣ, и если вы принимаете въ немъ участіе, посовѣтуйте ему перемѣнить тактику.

— Господа, выслушайте меня, воскликнулъ Китъ, пораженный внезапной мыслью, — и вы, баринъ, и вы, м-ръ Абель, и вы, г-нъ нотаріусъ! Клянусь Богомъ, это онъ, онъ самъ положилъ деньги. Я не знаю, за что отъ на меня сердится, что такое я ему сдѣлалъ, но только онъ все это устроилъ нарочно, чтобы меня погубить. Будь, что будетъ, а я даже передъ смертью не откажусь онъ своихъ словъ. Посмотрите, господа, какъ онъ измѣнился въ лицѣ, и скажите, кто теперь больше похоясь на виновнаго, я или онъ?

— Слышите, господа, слышите, что онъ выдумалъ? промолвилъ Брассъ, улыбаясь. — Не находили ли вы, что дѣло дѣйствительно принимаетъ дурной оборотъ. Тутъ ужъ пахнетъ не простой кражей, а вѣроломнымъ подвигомъ. Пожалуй, господа, вы и этому не повѣрили бы, и это нашли бы невозможнымъ, если бы сами не услышали, а я бы вамъ передалъ его слова?

Благодаря этимъ отчасти миролюбивымъ, отчасти насмѣшливымъ замѣчаніямъ, Брассу удалось нѣсколько загладить отталкивающее впечатлѣніе, которое онъ произвелъ своей личностью. Но добродѣтельной Саррѣ это миролюбіе видно пришлось не по вкусу: обладая болѣе страстнымъ темпераментомъ, радѣя больше брата офамильной чести, она, совершенно неожиданно, накинулась на Кита и досталось бы порядкомъ его физіономіи, если бы полицейскій вовремя не толкнулъ его въ сторону. Впрочемъ, все-таки безъ скандала не обошлось. Вмѣсто Кита ей подвернулся подъ руку Чекстеръ. Ослѣпленная гнѣвомъ — недаромъ говорятъ, что не одна только любовь слѣпа — она схватила его за воротникъ, — онъ у него былъ привязной и поэтому остался у нея въ рукѣ — и вцѣпилась ему въ волосы, пока наконецъ присутствующіе не вразумили ее и не высвободили изъ ея рукъ ни въ чемъ неповинную жертву.

Опасаясь новаго нападенія на обвиняемаго, полицейскій — онъ, вѣроятно, полагалъ, что для самаго дѣла будетъ полезнѣе, если онъ представитъ его, Кита, въ судъ цѣлымъ и невредимымъ, а не растерзаннымъ на куски, — не говоря ни слова, вывелъ его изъ конторы и снова усадилъ его въ карету, настойчиво требуя, чтобы миссъ Брассъ помѣстилась на козлахъ. Она было покабянилась немного, посердилась, но въ концѣ концовъ сѣла съ кучеромъ, а братецъ ея, послѣ недолгихъ препирательствъ, занялъ мѣсто внутри и карета понеслась по направленію къ суду. Нотаріусъ вмѣстѣ съ своимъ пріятелемъ м-ромъ Гарландъ ѣхалъ сзади въ другомъ экипажѣ. Въ конторѣ остался одинъ Чекстеръ. Онъ страшно злился за то, что его отстранили отъ свидѣтельскихъ показаній, самыхъ важныхъ по его мнѣнію, — онъ готовъ былъ назвать это мошеннической сдѣлкой — такъ какъ ничто не могло такъ освѣтить, уяснить лукавый характеръ Кита, какъ его лицемѣрное предложеніе придти отработать подаренный ему шиллингъ, чего онъ, Чекстеръ, былъ свидѣтелемъ.

Жилецъ Брасса давно уже сидѣлъ въ судѣ, съ терпѣніемъ ожидая всю компанію. Но если бы даже 50 жильцовъ явилось защищать Кита, они ничѣмъ не могли бы ему помочь: не прошло и полчаса, какъ судья выдалъ приказъ засадить его въ тюрьму за покушеніе на кражу. Какой-то добродушный чиновничекъ утѣшалъ его по дорогѣ: ему, молъ, недолго придется маяться — судебныя засѣданія скоро возобновятся; дѣло его небольшое, живо разберутъ и недѣльки черезъ двѣ его посадятъ на корабль: вотъ и вся недолга.

XIV

Что бы тамъ ни говорили философы и моралисты, едва ли человѣкъ, дѣйствительно совершившій преступленіе, мучился бы такъ, какъ мучился ни въ чемъ неповинный Китъ въ первую ночь послѣ ареста. Свѣтъ, преисполненный всякой неправды, слишкомъ легко относится къ этому вопросу, утѣшая себя мыслью, что человѣкъ, невинно пострадавшій отъ злобы людской, силенъ сознаніемъ собственной правоты, и что добродѣтель должна въ концѣ концовъ восторжествоватъ. «И мы первые», говорятъ тѣ, по милости которыхъ человѣкъ попалъ въ бѣду, «отъ души порадуемся, если его оправдаютъ, хотя врядъ ли на это можно разсчитывать». Люди забываютъ, что несправедливость сама по себѣ причиняетъ честному и порядочному человѣку самыя мучительныя, самыя невыносимыя страданія. Пусть они вспомнять, какъ много прекрасныхъ, благородныхъ личностей погибло именно благодаря несправедливости людской: ихъ не спасло сознаніе собственной невиновности: напротивъ, оно-то и увеличивало ихъ страданія.

Трудно разсказать, что переиспыталъ Китъ въ эту ночь, ходя взадъ и впередъ по тѣсной тюремной каморкѣ, при мысли, что всѣ, рѣшительно всѣ, считаютъ его виновнымъ, что хозяинъ и хозяйка будутъ смотрѣть на него, какъ на неблагодарное чудовище, а Барбара — какъ на самаго низкаго человѣка, какъ на преступника; даже лошадка подумаетъ, что онъ ее бросилъ. Кто знаетъ, можетъ быть и мать повѣрить мнимымъ уликамъ, повѣрить, что ея сынъ совершилъ гнусное преступленіе. Онъ чуть съ ума не сошелъ отъ горя.

Когда волненіе нѣсколько улеглось и онъ сталъ спокойнѣе смотрѣть на свое ужасное положеніе, онъ вспомнилъ о Нелли, объ этой прелестной дѣвочкѣ, яркой звѣвдой блеснувшей на его скромномъ горизонтѣ, и теперь вѣчно являвшейся ему въ видѣ чудной мечты.

Что подумаетъ милая, добрая Нелли, которая всегда такъ ласково обращалась съ нимъ, которая слуяшла украшеніемъ его убогой жизни, когда до нея дойдетъ слухъ объ этомъ происшествіи? При воспоминаніи объ ея свѣтломъ образѣ ему вдругъ представилось, что стѣны тюрьмы исчезли и на ихъ мѣстѣ появился старый, знакомый ему домъ, какимъ онъ привыкъ его видѣть въ зимніе вечера; въ дальней комнатѣ, въ каминѣ, пылаютъ дрова, маленькій столикъ накрытъ для ужина, въ Неллину горенку полуотворена дверь, на вѣшалкѣ висигь пальто и шляпа стараго дѣдушки, въ углу стоитъ его палка —