Игры богов - Тамара Воронина

А она протиснулась в щель и шагнула к нему. Мстить будет. Стареющие и старые – они обидчивые. Никогда ничего не прощают и не забывают. Им же обидно, что молодость прошла, красота исчезла, а тут словно вызов…

– Пойдем, и ты получишь покой…

А зачем мне покой, удивился Март. Мне б миссию завершить… Она смахнула циклопа, словно он был сделан из пуховой подушки, и ласково погладила его по щеке.

– Хочешь, все пройдет? Ты больше никогда не почувствуешь боли?

А вот это было соблазнительно. Вот этого хотелось больше всего на свете, больше, чем жить. И комната стала сужаться, становиться ниже, чернеть, только белое лицо с черными пустыми глазами…

Вдруг что-то треснуло, крыша разлетелась в крошево, но в дыру не хлынул поток света. Просунулась рука с тонкими пальцами. Ли. Март собрал остатки сил и ухватился на эту руку. Красавица заверещала, как шлюха, которой не заплатили, и начала резко стареть. Вот оно что. И тут обман.

Первое, что он увидел, была довольная рожа Игрока. Лумис сиял. Просто сверкал улыбкой, хотя у него были вовсе не такие зубы, которые стоило всем показывать. С облегчением перевел дыхание Берт. Март обнаружил, что изо всех сил вцепился в руку Ли, разжал пальцы и смущенно улыбнулся.

– Пей, – скомандовал Лумис, поднося к его губам большую склянку. Март выпил. – Ну вот, часок полежишь и будешь свеженький и бодрый.

– Ты едва не опоздал, – чуть слышно произнес Ли. То есть я и правда умирал? А как же зелье, ведь Лумис уверял, что даже маленькая спасает от смерти? Наверное, не спасает, просто отодвигает. Лумис виновато опустил глаза и начал оправдываться:

– Мне пришлось проходить заново первый уровень этой части игры, до колодца в пустоши…

– И ты прошел? – изумился Берт. – Один?

– Ну да… Меня три раза убивали, потому так долго. Зато вон сколько зелья… Ли, а ты вот это выпей. На тебе лица нет.

– Март умирал, – объяснил Ли, – забирая мое лицо. Спасибо, Лумис. Я твой должник.

– Пей, – проворчал Игрок и проследил, чтобы Ли выпил синее зелье. Синее пил только сам Лумис, потому что это магическое. Ну да, Ли у нас… не маг, просто у него сила Дарси, которая не магия, которая просто так врагов сносит ураганом…

– Никакого урагана, – проворчал Ли. Оказывается, Март вслух говорил. – Наоборот. Я у них забрал воздух. Вот они и задохнулись.

– Что интересно, – заметил Лумис, – у некоторых были отличные амулеты. Однако не подействовали. У тебя странная магия, Ли.

Ли хотел было снова сказать, что у него не магия, но только махнул рукой. Может, он и прав. Может, для императора это и правда окажется большой новостью.

Отлеживаться Марту пришлось не час, а гораздо больше, но боли его не мучили, просто слабость швыряла из стороны в сторону, если он пытался вставать, и его без обсуждения укладывали обратно, накрывали одеялом и с ложечки кормили… кашу-то они где взяли? Неужели Лумис к эльфам забежал? Она и без ягод была такая вкусная. Ли говорил, что ее из овса делают. Надо же, из лошадиного корма получается замечательная человеческая еда. Март слопал так много, что у него даже живот выпятился. А когда его напоили компотом из сушеных персиков и вишен, он чуть не прослезился. Компот любит только он, специально варили, и кто – один король, один принц и один… Игрок. Не хотелось даже про себя называть Лумиса богом, хотя кто еще с такой легкостью может сказать, что его три раза убивали.

– Ты ее видел? – спросил Берт. Март кивнул. Лумис не понял, завертел головой, заинтересовался. – Молодая?

– Прикидывается, – уверенно сказал Март. – Знаешь, как некоторые женщины – свидания назначают только в сумерках, притирания всякие используют, щеки да брови красят, платья заковыристые шьют – там утянут, там подложат.. Раздеваешь стройную красотку, а утром обнаруживаешь рядом тетку сорока лет с дряблым лицом, отвислой грудью и расплывшейся талией.

– Тетки в сорок бывают очень ничего, – мечтательно произнес Ли. – Помнишь ту, в Джайве?

– А та не притворялась. И стройная была, иная девочка позавидует. Помнишь, что ты от ее груди оторваться не мог, словно младенец?

– Я-то от груди, а ты ей все зад оглаживал, с кем тебя сравнить?

– Вы что, вдвоем? – вытаращил глаза Лумис. Ну совсем дитя.

– А нельзя? – невинно улыбнулся Ли. Берт прыснул. Да, было у них такое развеселое приключение, да не с платной девкой. С женой купца, которого они провожали. Ох хороша была, даром что дочка ее была ровесницей Марту, но по сравнению с мамой… нет, совсем не то.

***

Лумис вроде все хотел о чем-то поговорить, но смущенно умолкал, и так странно было видеть на его лице такое чувство. Разве ж Игроки смущаются? Март как-то приотстал, Берт, отлично его поняв, поравнялся с Ли.

– Что тебе все сказать хочется?

– Да… Март, тебе страшно было умирать?

– Конечно. Всякому страшно. Да еще больно так… А что? Думаешь, все как в книжках? Легко и просто? То есть, само собой, ничего проще смерти не бывает, только в итоге. А сам… как это называется?

– Процесс, – мрачно сказал Лумис. – Как же мне не понравился сам процесс… И я понял то, что раньше тоже только в книжках читал. Я благодарен Ли за то, что он в конце концов прекратил мои мучения. Кинжал в грудь упер, тихонько сказал: «Это не больно» – и надавил. И правда не больно. Так хорошо стало…

– Конечно. Не обижаешься на него? С раной в животе никто не выживет.

– То-то и оно, что не обижаюсь. Меня убивали уже, но быстро. Не больно почти. Март, я схожу с ума, это точно. Я не могу чувствовать здесь боль.

– Значит, можешь, – пожал плечами Март. Интересно другое: почему Ли не добил Лумиса сразу, а заставил его промучиться два часа? Очевидно же, что умрет… надо подумать. А ведь все просто. Ли дал Лумису время понять на своей шкуре, что такое умирание. Долгое и мучительное. Когда его пришибло хвостом то чудище, что сломало позвоночник Ли, он умер легко, а дальше им удавалось его сберечь. Ну, Ли просто так ничего серьезного не делает, значит, имел какую-то цель. Он ведь только рассказывает о вздорности своего характера, а на самом деле всего лишь чаще носит маску вздорного эльфа, чтоб отпугнуть побольше народу. Не любил он вокруг себя людей, потому что смотрели на него часто, как на диковинного зверя. Если никто не знал, что он эльф, то и характер у него оказывался нормальный, но вот если начинались всякие дурацкие вопросы, он начинал корчить из себя… Ллуверд… как он там дальше наговорил, язык не сломав.

– И детям Берта было… – пробормотал Лумис и покачал головой. – Я бы Серому и в реале горло перерезал, честное слово.

Март понимающе пожал плечами, но ничего не понял. Реал – это что? реальность? Почему императора он называет Серым, если он Харт? И почему Айрон называл Лумиса Лехой? Впрочем, Линнар Файер и так далее тоже называет себя просто Ли.