Черное солнце - Карина Халле

что Эзра меня нервирует, я чувствую себя здесь спокойно. Безопасно. Даже сидя на этом диване, я чувствую, как мое тело сливается с ним, забывая о напряжении и тревоге. Но я должна заставить себя оставаться настороже.

— Ты не беспокойся об Эзре, — говорит Солон, и его лицо на мгновение темнеет. — Он знает, что я убью его, если еще раз прикоснется к тебе.

При этих словах мое сердце громко забилось.

— Не романтизируй мои слова, — добавляет он. — Я просто собственник по отношению к тому, что принадлежит мне.

— Я не твоя, — сухо напоминаю я ему. — Хотя очевидно, ты так думаешь, раз трогаешь меня в любое время, когда захочешь.

Он одаривает меня кривой улыбкой, его глаза блестят.

— Прости, разве ты не рада, что я заставил тебя кончить за десять секунд?

Все мое тело горит от воспоминаний, и я делаю глубокий, прерывистый вдох, чтобы успокоить свои нервы — и гормоны.

— Нет.

Но в то же время, да. Мое тело хочет этого, и сердце тоже, но мозг говорит обратное; говорит, что нужно всегда держать дистанцию.

Он издает раздраженный звук.

— Не углубляйся в мысли. Я просто проявляю свою власть над тобой.

Я бросаю на него острый взгляд.

— Да, что ж, может быть, однажды я смогу проявить свою власть над тобой.

Это вызывает легкую улыбку на его лице. Он встает на ноги, подходит к дивану и смотрит на меня сверху вниз.

— Я рассчитываю на это, — уверенно говорит он.

Затем он поворачивается и идет к барной стойке в углу.

— Хочешь выпить? — спрашивает он, снимая крышку с хрустального графина с приятным хлопком. — И я не про кровь. Это попозже.

Я получаю эмоциональный — и физический — удар хлыстом от нашего взаимодействия. Делаю еще один глубокий вдох, затем решаю, что крепкий напиток — это, пожалуй, то, что мне нужно. Очень крепкий, это точно.

— Хорошо.

Он бросает на меня взгляд через плечо, как будто услышал мою последнюю мысль, а затем разливает напитки, подходя с двумя хрустальными бокалами «хайбол» в руках.

— Держи, — говорит он, протягивая мне один. Подносит свой бокал к моему, чокаясь с музыкальным звоном. — Выпьем за новые начинания.

Я смотрю на него снизу вверх, сразу же попадая в его пристальный взгляд, его зрачки становятся больше, чернее, заполоняют весь мой взор. Он подносит свой бокал к губам, не прерывая зрительного контакта, и я делаю то же самое, глотая восхитительный обжигающий скотч.

Затем он снова садится в кресло, скрестив одну ногу, положив лодыжку на колено, принимая элегантную позу. Он напоминает мне большого кота, и я вспоминаю следы когтей на лестнице, гадая, что там произошло. Но на данный момент у меня к нему так много вопросов, что придется подождать.

— Ты все еще носишь ожерелье, — одобрительно говорит он.

Я автоматически прижимаю пальцы к рубину, это уже вошло в привычку.

— Я слишком боялась его снимать.

Его лоб морщится.

— В самом деле? И почему?

— Родители сказали, что он заколдован.

— И они не против, если ты его будешь носить?

— Они сказали, — я делаю паузу, облизывая губы, — что это для моего же блага.

— Они правы, — говорит он через мгновение, делая глоток своего напитка.

— Зачем оно нужно? Отслеживать меня?

Он усмехается.

— Я могу выследить тебя и без этого, лунный свет.

Я пристально смотрю на него, ожидая продолжения.

— Оно дает тебе знать, когда я рядом, — объясняет он и делает еще один глоток напитка.

— Типа предупреждение?

Он бросает на меня холодный взгляд.

— Ну да. Думай так, если хочешь.

Я решаю сменить тему.

— Итак, что случилось со мной прошлой ночью? Что такое… «Черное солнце»?

Он мгновение наблюдает за мной, слегка расслабляясь.

— Некоторые называют это «Завесой», но зависит от того, кто ты и куда идешь. Это мир между мирами.

— Что это значит? — спрашиваю я.

— В этом мире существует больше измерений, чем то, в котором мы существуем, — говорит он с еще большим терпением. — И под «мы» я подразумеваю человечество. «Черное солнце» используется в основном вампирами, но иногда ты можешь встретить там и людей, обладающих особыми способностями. Не только колдовство, но и другое.

— Значит, нормальные люди не могут туда попасть?

Он приподнимает плечо.

— Нормальные люди могли бы, но проблема в том, чтобы проникнуть за «Завесу», нужно создать свою собственную дверь, и не многие люди могут это сделать. И нужно быть осторожной в том, куда направляешься, — он замечает озадаченное выражение на моем лице. — Например… раньше, когда расплачивались кредиткой, ее помещали в импринтер и делали несколько копий на копировальной бумаге. Верхний слой — этот мир, следующий — Черное солнце, остальные — слои под ним.

— Значит, есть еще один слой там, в котором я была?

Он кивает.

— Мы можем пойти туда?

— Да, — осторожно отвечает он. — Но ты этого не хочешь.

— Почему это?

— Потому что уровни снижаются, Ленор, а не повышаются. Понимаешь, о чем я говорю? Даже такие проклятые и бездушные, как мы, не хотят играться с Адом.

— Бездушные? Говори за себя.

— Да, — коротко отвечает он, пристально глядя на меня, пока я не опускаю взгляд на свой напиток.

— Итак, все вампиры ходят туда? Я никого там не видела. Просто… тени. Это меня напугало.

— Это теневые души. У тебя есть право пугаться.

— Теневые души?

— Души, запертые в чистилище, сгоревшие дотла, от них остается только тьма. Они жаждут всех, у кого бьется сердце. Похитители душ. Лучше всего держаться от них подальше, если сможешь.

Мои глаза расширяются.

— Похитители душ? Я никогда больше туда не вернусь.

— Это неприятное место, — говорит он со вздохом, вертя в руках бокал и наблюдая, как кружится карамельная жидкость. — Но иногда это необходимо. Не только потому, что там время течет по-другому, но и потому, что это позволяет нам спрятаться на долго время.

— Подожди, время течет по-другому?

— Время, которое потребовалось тебе, чтобы сбежать от «Темных глаз» и добежать до своей квартиры, заняло меньше минуты.

Я качаю головой.

— Нет. Я бежала быстро, но минут десять.

— Не для этого мира. Это самое близкое понятие телепортации. Там, внизу, кажется, что время течет нормально. Но здесь, наверху, кажется, что ты исчезла всего на мгновение, — он замолкает, задумчиво прикусывая нижнюю губу. — Давным-давно, когда мы еще не привыкли к настоящему солнечному свету, нам приходилось убегать в «Черное солнце» на шесть месяцев.

— Зачем?

— Мы прибыли из страны полуночного солнца, — говорит он. — Половину года мы живем в темноте, другую половину солнце никогда не всходит. Потусторонний мир был нашим спасением.

Постепенно меняется