Изверг. На пороге исправления - Olesse Reznikova
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Послушай, я скорее всего вводила тебя в некоторое заблуждение своими запретами, границами и холодностью. Но просто понимаешь, я не могла сделать по-другому. Мне было больно и стыдно оттого, что сотворили со мной, и мне понадобилось много времени, чтобы снова принять себя и доказать самой себе, что это нормально — снова испытывать влечение к кому-то. Ты, когда в самую нашу первую встречу проявил неравнодушие, прицепил меня к себе словно брошь, и я не смогла уже отдалиться от тебя. Клим, я хотела тысячу раз поцеловать тебя, но внутренне думала, что это неправильно — желать такого. Я хотела прижаться к тебе ночью, когда ставила границы, хотела ощутить тепло, услышать стук твоего сердца, который откликался на мой. И все же мне было стыдно и страшно. Я терялась из-за того, что ничего не могла с собой поделать, пыталась заглушать это чувство, но оно взяло вверх. Когда видела, как ты страдаешь, когда схватилась за тебя около обрыва и потянула на себя, когда успокаивала ночью, чтобы было легче заснуть, тогда я еще поняла, что что-то меняется. В тебе, во мне. Я не хотела заменять тебе Сашу, я хотела стать просто твоей и когда узнала, что твои чувства к ней уже изменились давно, была ненавистна самой себе за то, что надеялась на тебя. Но прошло время, и я поняла, что имею полное право осчастливить не только тебя по ее желанию, но и себя. Почему я не могу быть счастлива, задалась вопросом тогда я. Ведь могу же! И сейчас я хочу сказать тебе то, что не могла сказать до этого: Клим, я тоже не могу больше представить свою жизнь без тебя.
Клим выслушал все с непонятным выражением лица, постоянно глядя мне в глаза, что я даже начала задумываться, уж не сказала ли что-то не то. Но когда он подошел ко мне, дотронулся рукой до моего плеча, провел пальцами выше, к шее, лицу, своей бархатной ладонью с запахом дождя обхватил мою щеку и, приблизившись и обдав мои губы своим теплым дыханием, что у меня побежали мурашки по спине от волнения, поцеловал, все сомнения тут же испарились. Клим поднял меня над полом и положил руку между лопатками, удерживая, и целовал так, как никогда из всех наших немногих случаев не делал. Он часто дышал, его руки подрагивали. Я обнимала его за плечи, зарывалась в его волосы, дотрагивалась до лица и не могла не понять его чувства в тот момент. Клим прерывался, потом обдавал мою шею своим сбитым дыханием, и продолжал.
Нас прервал звук духовки, что давала знать о том, что курица готова. Клим опустил меня на пол, окружая мое лицо своими ладонями, и отстранился, наклоняясь к духовке.
Сегодня, в последний день уходящего года, мы были одеты так, как ездили к тете Клима. Поэтому все выглядело как настоящее вечернее мероприятие. Приготовив на стол, мы вместе сели друг напротив друга и стали ждать. Клим смотрел на меня, и улыбка так и поселилась на его лице, глаза сверкали от взгляда на меня. Я украдкой улыбалась, но была немного смущена.
— Ты чего так глядишь? — тихо спросила у него, когда на часах было одиннадцать вечера.
— Не могу теперь насмотреться на тебя. До этого скрывал, что постоянно наблюдал за твоей красотой, но сейчас притворяться не нужно, — честно признался Клим. Я почувствовала, как румянец проступил на моих щеках.
— Почему же скрывал?
— Тамара, я обо всем знаю и не изменю своего отношения к тебе. Ты для меня как стала самым дорогим, так и останешься. И никакое твое прошлое не посягнет на мое решение.
Я отвела взгляд и задумалась. Клим потянулся через стол, чтобы повернуть мое лицо к себе. Он улыбнулся мне, и что-то мелькнуло в его лазурных глазах.
— Тебе нечего стыдиться. Это не твоя вина. Тамара, — он встал и подошел ко мне, присев на корточки около моих колен и взяв мои ладони в свои, — не закрывайся. Ты всегда можешь надеяться на меня и рассказывать все что угодно. Я знаю, для тебя это пока трудно, но знай: никогда не сомневайся во мне.
Я улыбнулась ему и посмотрела в окно — в ночной тишине шел снег, падая на землю крупными хлопьями.
— Хорошо, — прошептала я, не поворачиваясь. Когда по телевизору стало слышно обращение президента, я посмотрела в сторону Клима и чуть не вскрикнула от удивления.
Я, покачнувшись, встала со стула и посмотрела на него. Теперь Клим стоял на правом колене и держал в руке светло-розовую коробочку с кольцом внутри. Оно было тонкое с небольшим камнем посередине, по всей его поверхности переливались другие, маленькие бриллианты. Закрыв рукой рот, я заглянула в глаза Климу. Он улыбнулся одним уголком губ.
— Тамара, — взволнованно начал он, — так как с довольно давних пор я все обдумал и решил, сейчас обязан сказать тебе эти слова. Не знаю, когда именно, но я полюбил тебя. И это чувство вызывало во мне негодование, неуверенность и незаслуженность тебя, но после я решил: если я хочу, чтобы ты была счастлива со мной, то будешь. Я люблю тебя, Тамара, и прошу тебя быть моей женой.
Его лицо расплывалось перед моими глазами. Я вытерла слезы и ответила:
— Да, — сначала тихо, — да, да! — потом громче и, когда Клим надел кольцо мне на безымянный палец, бросилась к нему на шею. Он обнял меня, кладя голову на плечо. Поцеловал в лоб, бережно обхватив голову руками и проведя по волосам пальцами, что я почувствовала, как табун мурашек пробежал по спине, потом в нос, правую и левую щеку, подбородок и в губы… Улыбаясь во время процесса, я случайно дотронулась его левой руки. Клим отстранился и опустил задравшийся рукав. Я посмотрела на него укоризненно и проговорила, дотрагиваясь до его запястья, чтобы обратить на себя внимание:
— Не скрывай их от меня, они напоминают
